Влюбить на спор

надеются одержать победу; они не дают мне спать, поскольку не отключают мозг. В итоге утром я встаю с кровати разбитая и в ужасном настроении.

Едва плюхнувшись на стул в столовой, я ощущаю, что меня раздражает буквально все кругом: Ника, создающая воронку в своей чашке пронзительно громко, телевизор, который смотрит папа и который капает на мозги, измученные внутренней войной, домработница, заставляющая ждать завтрак...

- Прекрати уже мешать пустой чай, - кидаюсь на сестру и, когда Тамара Петровна ставит передо мной тарелку с омлетом, не удерживаюсь от колкой реплики в ее сторону. - Наконец-то! Думала, останусь голодная.

- Вики, у тебя пмс?! - разглядывая мою недовольную физиономию, спрашивает

мама.

- Плохое настроение! - выплевываю я. - И не называй меня как собаку!

Мама, опешив, не знает, что сказать, зато отец, скользнув по мне удивленным взглядом, спрашивает:

- Тебе же вроде раньше нравилось такое обращение?

Кривлюсь, вспоминая, что говорил Дима по этому поводу, и продолжаю ворчать:

- Это было давно и неправда.

Ника кладет ложку в блюдце и с насмешливой улыбкой смотря в упор спрашивает:

- Проиграла?

- Нет! - вскидывая голову, восклицаю я.

Брови домиком, недоверчивый взгляд.

- Странно, а ведешь себя так, как будто Милана пойдет на свидание с Игорем, и ты ревнуешь.

- Я о чем-то не знаю?

Мама смотрит поочередно на нас обоих. Чувствую, что аппетит пропал, и, поднимаясь, бросаю ей:

- Мам, ты ничего не знаешь, да и не хочешь знать ни о чем, кроме своего салона.

Время, наверно, замерло вместе со мной. Нет, оно, скорее, бежит по кругу эти почти десять минут, во время которых я в бесчисленный раз пересматриваю видео Диминого признания, наш сумасшедший поцелуй, и снова отсчитывает секунды по новой, когда я начинаю смотреть сначала. Что со мной?! Я совсем не рада тому, что засняла подтверждение своего выигрыша?! Как же я запуталась...

Изначально я думала: будет предельно просто, но с самого начала все как-то пошло не по намеченному плану, усложнилось упертостью и его нежеланием плясать под мою дуду и вылилось в то, что я сижу и терзаюсь по новой в стычке самолюбия и совести.

Вот не могу я спокойно загрузить ролик в Instagram и заявить во всеуслышание «что и требовалось доказать!» Меня даже предстоящее публичное унижение Миланы не радует, несмотря на то что она приличная стерва и заслуживает этого. Хотя чем я лучше ее?! Скорее, еще хуже... Забралась в личную жизнь, в душу к хорошему парню, бессовестно смотря в глаза, выудила признание. Вздыхаю. Мне совершенно не все равно, что он почувствует, когда узнает об этом. Глупо отрицать: я привязалась к нему, к его сестрам, очень много переосмыслила, побывав в их обществе. Но я также не могу сообщить во всеуслышание, что проиграла. Не повернется у меня язык сказать такое. А еще я знаю: потом обязательно все будут тыкать пальцем и припоминать фиаско моего самомнения при каждом удобном случае.

Заколдованный круг. Чувствую, что, если и дальше стану сидеть и пересматривать видео, сойду с ума. Резко встаю со стула и поспешно ухожу из квартиры.

Настроение ужасное. Я бесцельно езжу по городу, понимая, что в универ сегодня не поеду. Мне надо сначала решить для себя: либо я позорно признаюсь в поражении, либо гружу ролик на страницу.

Не знаю, как так получается, но Aston буквально сам привозит меня в то место, где вчера мы были с Димой. Выхожу, вдыхаю полной грудью морской воздух и осознаю -я по уши вляпалась. То, что я чувствую к парню, я никогда не чувствовала ни к одному другому человеку и еще понимаю: я сволочь и в любом случае проиграла. Даже если я не выставлю ролик, рано или поздно кто-нибудь скажет ему об этом, и он отвернется от меня. Я бы на его месте не только отвернулась - я бы еще и отомстила.

От осознания неизбежности грустного конца нашей истории сердце сжимается и больно щемит в груди. Как жестоко судьба наказывает меня за мою беспечность, доказывая, что никогда ни к чему хорошему не приводят споры.

Сняв туфли, бесцельно гуляю по пляжу, собирая удивленные взгляды присутствующих, направленные на странную разряженную особу, песчинки на влажную кожу ног и воспоминания, которые нанизываю, как бусины на воображаемую нитку, одно за одним, чтобы потом, когда снова найду в себе силы, вернуться к ним и перебирать их, как четки во время молитвы перебирают верующие.

Обессилев скорее эмоционально, чем физически, возвращаюсь к машине. Оставаться встречать рассвет одной на опустевшем пляже нет желания, да и здравый смысл предостерегает, что это опасно. В итоге уезжаю и, снова повинуясь каким-то внутренним импульсам, мечусь по городу, пока не оказываюсь в знакомом дворе, где припарковать машину уже является удачей, поскольку тут не принято ставить транспортные средства на платные стоянки, а подземных парковок нет в принципе.

Смотрю на дом Димы и собираюсь с мыслями. Знаю, мне не стоит больше с ним встречаться: этот эпизод моей жизни закончен, но я не могу. Вот какой-то абсурд: мне стыдно смотреть на него, но и не делать этого я не в состоянии - тянет...

Чувствую, как слезы жгут глаза, но я усилием воли держу их, не даю выбраться наружу. Неожиданно открывающаяся дверь заставляет дернуться и испуганно посмотреть на вторгающегося в мое личное пространство человека. Этого хватает, чтобы Дима заметил: мои глаза на мокром месте.

- Что случилось?

Я едва ли пришла в себя от его неожиданного появления, а тут такой сложный вопрос прямо в лоб, и я поскорее отмахиваюсь:

- Плохое настроение.

Он задумчиво смотрит. Конечно, понимает, что все серьезнее, но не давит, не расспрашивает, и я благодарна ему за тактичность.

- Пойдем.

Вопросительно вскидываю брови, но решаю послушаться, не дожидаясь объяснений.

Выхожу, закрываю машину, подхожу к Диме, вынимающему что-то из багажника мотоцикла. Жду. Он берет меня за руку, и тепло от его пальцев, распространяясь по телу, согревает мою заледеневшую душу. Непередаваемое ощущение.

Подъезд, лестница, нужная дверь, но мы идем выше, и я вглядываюсь в парня: куда и зачем?!

Сняв замок, который всего лишь как муляж висит на ручке, прикрепленной к железному полотну, мы проходим дальше и оказываемся на крыше.

Дима расстилает плед, садится на него и зовет сесть рядом. Подхожу, снимаю туфли и сажусь, замечая задержавшийся взгляд на моих весьма обнажившихся ногах. Мелочь, а приятно... Я ему нравлюсь.

- Зачем ты меня сюда привел?

Улыбается, разбивая вдребезги все мои старания не поддаваться его чертову обаянию.

- Вчера мы провожали день на заливе, сегодня - в городе.

Смотрю на пылающий жаром закат и шепчу:

- В каменных джунглях все менее романтично.

Немного молчим, наслаждаясь яркой палитрой красок на небе, тщательно нанесенных самым непревзойденным художником - природой.

- Судя по тому, что ты сразу снял замок, ты тут не первый раз.

Вздыхает.

- Совсем недавно это было моим убежищем от всего и всех, правда погода не слишком располагала... Хотя, возможно, от холода мозги вставали на свое место.

- В ноябре... после гибели родителей?

Кивает, хмурится, смотрит вдаль. Сердце сжимается, хочется обнять его, разделить боль, но я не шевелюсь - боюсь обидеть своей жалостью.

- Первое время я просыпался ночью и приходя в себя не мог поверить, что это случилось на самом деле. Совсем недавно они были, а теперь - их нет.

От звучащих слов мороз по коже.

- Время идет, но легче не становится. Просто привыкаешь к боли и живешь дальше, забывая, что когда-то было по-другому.

- Мне сложно понять это... Я никогда никого не теряла... - шепчу я и, не выдержав, обнимаю Диму за плечи, утыкаясь носом в его щеку, вдыхаю запах, который далек от изысканных премиальных ароматов привычных мне, но который уже люблю. -Мне очень жаль, что тебе и девчонкам это пришлось пережить.

Неожиданно понимаю: боль, искренне выплеснутая Димой передо мной, заглушила все мои стенания. Все познается в сравнении.