Страница 8 из 9
Но в следующий раз, когда из отверстия в двери в пол ударил красноватый луч, я не стал смотреть, что там. Он напоминал солнечные лучи, но за окнами давно была ночь.
Тогда у меня отключилось критическое мышление, и в голове билась только одна мысль: «Не проверять, что там! Красный свет убивает!».
Может и Руженцев в свою последнюю ночь увидел в глазке то, что светилось, как закатное солнце?
Когда красный свет пропал, я всё-таки глянул в глазок из одного только любопытства. Я не рассчитывал ничего и никого там увидеть, но я увидел! Перед моей дверью стоял сгорбленный уродливый тип. Седые пряди свисали с головы грязными сосульками. Его челюсть была больше, чем нужно, здоровенные гнилые зубы не помещались во рту и выпирали вперёд. Сгорбленный оборванец кривил лицо, будто старался быть ещё уродливее, чем есть.
– Что ты забыл в моём дворе? – заорал я и велел ему убираться, пока сам не выпроводил его за шкирку.
– Не прав был коротышка! – сказал уродливый тип, брызгая слюной в глазок. – Надо вам не только глаза, но и языки вырывать, чтобы вы про нас друг другу не болтали. Вот я тебе сейчас язык и вырву!
Уродец потянулся к глазку грязными ногтями. Я не испугался. Я был взбешён наглостью безобразного негодяя. Думал, сейчас он у меня вылетит за калитку со свистом. Засучил рукава, распахнул дверь, а там нет никого!
Секунду назад видел какого-то урода через глазок, а теперь пустота. Передо мной был мой участок. Гудел фонарь, с деревьев капало после дождя, где-то вдали выли собаки.
Вот теперь мне стало страшно! Человеку было бы негде спрятаться и убежать бы не успел. Стало быть, он просто исчез, а из этого следует, что это был вовсе не человек.
Я захлопнул дверь, защёлкнул замок и схватился за сердце.
«Так я и сам скоро загремлю в психушку! Всё из-за этого глазка. Больше в него смотреть не буду. И выкручу завтра же!», – подумал я.
И выкрутил! Поставил старый, который уже никуда не годился. А этот золотистый метнул в пруд неподалёку от дома. Но было поздно. Как говорил покойный Руженцев: если один раз посмотришь, жизнь поменяется и уже не будет, как раньше.
Я пришёл после суток. Отсыпался до трёх часов дня. Проснулся разбитый, с больной головой и с зудом в горле. Пошёл на кухню, выпить стакан воды и увидел, что входная дверь приоткрыта.
Я никогда не забываю запирать её на замок. У меня многолетняя привычка: вошёл – заперся на три оборота. Мама опять оставила дверь открытой… Нет! Какая мама? Её же похоронили! Уже и девять дней прошло.
Тогда кто это сделал? Я дёрнул ручку, крутанул замок, но это не избавило меня от чувства тревоги. Мне казалось, что кто-то проник в мой дом. На кухне, в ванной, в комнатах никого не было. Но моё предчувствие меня не подвело.
Ближе к ночи, когда стемнело, в бывшей маминой комнате скрипнули половицы. Я пошёл смотреть, что там такое. В комнате был коротышка!
Это существо нельзя было назвать человеком. У него была тёмно-розовая кожа, жёлтые глаза, не рот, а пасть и россыпь мелких зубов, острых как гвозди.
Я и испугаться не успел, а он бросил что-то прямо мне в лицо и крикнул с усмешкой:
– Тебе привет от твоего друга!
Я посмотрел под ноги – чем он в меня кинул? Это был глазной протез с голубой радужкой. Этот уродец и после смерти не оставил Руженцева в покое. И в гробу его достал!
Теперь мне стало ясно, что карлик и подбросил мне глазок Руженцева в коробку. Это был не похожий глазок, а тот самый!
– Давай-ка и ты сюда свой любопытный глаз! – коротышка подбирался ко мне, переваливаясь на коротких ножках. – Я его дочурке отдам. Не ходить же ей одноглазой!
Я не мог решить, что мне делать: бежать или драться? Бежать!
– Будет у неё один голубой, а другой твой – зелёный! – смеялся карлик, стараясь меня догнать.
В ванной скрипнула дверь и на меня шагнула женщина в куртке с кровавыми разводами, а её лицо скрывала потрескавшаяся маска в виде кошачьей морды. В руке женщины был маленький складной ножик. Она метила в меня.
«Это она! Убийца! Та, что закалывает ни в чём не повинных бродяг!», – догадался я.
Она и коротышка пытались зажать меня с двух сторон. Карлик подступал сзади. Он будто прочитал мои мысли и ответил на них:
– Дочка, покажи ему как эти не повинные тебя расписали!
Тонкие женские пальцы потянулись к маске. Убийца скинула с себя кошачью морду, и я увидел лицо, что когда-то было красивым. Это была юная девушка лет восемнадцати, а то и моложе. Всё её лицо было исполосовано глубокими, незаживающими ранами, там застыла кровь, блестела голая плоть и белели кости черепа. У неё был только один глаз. Живой, такой знакомый, светло-голубой зрачок на мёртвом лице. А вместо другого глаза была разбитая чёрная рана.
Пока эти двое отвлеклись, я побежал к двери, успел открыть замок раньше, чем они меня догнали и побежал в ночь. В темноту!
Я вырвался за порог. Почувствовал всплеск адреналина и мгновенный прилив сил. Я был готов бежать так быстро, как ещё никогда не бегал, но в моё лицо вцепились грязные ногти. Это был мерзкий горбун. – А я тебе ещё и язык вырву! Давай его сюда! – горбун дёргал меня за губы, старался залезть пальцами в рот. Я сосредоточил силы в одном кулаке и двинул ему в зубы. Он повалился на землю, а я пустился прочь.
Я должен был увидеть забор и калитку, но там его не было. Ничего вокруг не было. Я нёсся по колючкам и песку!
Я оглянулся и не увидел позади своего дома, лишь степь простиралась. Я оступился и покатился в овраг, цепляясь руками за сухие колючие растения.
Впереди был свет фонарей, фигуры домов и старого завода. В мыслях прояснилось – это окраинный район города. Трудпосёлок. Это здесь орудует маньяк, который убивает нищих, которые засыпали в подвалах и коллекторах. Но как меня могло сюда занести? За десяток километров от моего дома!
Должно быть наш и иной миры находятся в тесной связи. Они вплетены друг в друга. И у тех существ есть тайные дороги, короткие пути, «кротовые норы».
Они ходят по ним как хотят, и могут оказаться где угодно.
А я без телефона и без денег, полночи добирался до своего дома с городской окраины. Коротышка и та, которую он называл дочкой, ушли. Но я больше не чувствую себя в безопасности. Они могут явиться ко мне в любую ночь.
Я только раз посмотрел в глазок, и моя жизнь больше не станет такой, как раньше.
Пустоголовые
Инструктаж
Обидно никому не пригодиться, когда талантами ты не обделён. Я плохо учился в школе. Точные науки для меня – тёмный лес, но я хорошо рисовал. Мои рисунки занимали первые места на конкурсах, а учитель по изобразительному искусству, говорил, что мне нужно поступать в художественный вуз. Но чтобы учиться на бюджете? нужно не быть нулём по другим предметам, а платное обучение было не по карману моей семье, вот я и стал охранником.
Больше я ничего не рисую, полностью утратил интерес. Бесполезный талант имеет привкус большого разочарования.
С прошлой работы меня попросили уйти – застали пьяным на дежурстве. Есть у меня такая проблема. Дурак, конечно. Я устроился в другую охранную службу и пообещал себе, что больше ни капли внутрь.
Теперь мне предстояло охранять старый завод на краю города. Точнее сказать, это не сам завод, а пустые заводские помещения. Там давно ничего не производят, но принадлежат они действующему парфюмерному заводу, что стоит неподалёку. Пустое здание надо охранять, чтобы там не устроили притон и свалку.
Моё собеседование прошло за пять минут. Я им подходил, поэтому мне предложили пройти инструктаж и заступать на смену следующим утром. Меня подбросили на машине к старому, прогнившему зданию завода. Большая часть окон выбита. Кирпичная труба накренилась. Территория завалена кирпичами.
Инструктаж поручили другому охраннику, который отбывал там смену. Он провёл меня в помещения и указал на пол, расчерченный жёлтыми линиями словно дорожная разметка. Она проходила через пустой цех и сворачивала к двери.