Возлюбленный горец

– Мег, – прошептал он. – Моя морворен.

Мег закрыла ему рот ладонью и, обхватив лицо мужа руками, заглянула ему в глаза.

– Что это значит? – спросила она тихо. – Это слово, которым ты меня называешь? Оно ласкает слух.

– Морворен? – Грегор улыбнулся. – Это значит «русалка».

Скольких женщин он так называл? Ей было больно сознавать, что она не является для Грегора особенной, неповторимой.

– Моя прекрасная русалка, – шептал он. – Унеси меня с собой в глубины океана неги. Утопи в своих жарких поцелуях.

Задыхаясь от его пылкой страсти, Мег отдалась любви, забыв обо всем на свете, позволив ему терзать нежные губы, ласкать ее тело, пока он не дошел до эпицентра ее чувственного наслаждения.

Если он хочет утонуть в океане страсти, она пойдет за ним. Остальное не имеет значения. Всю жизнь она ждала его. И даже если им отпущено всего лишь несколько дней счастья, она возблагодарит за это судьбу и будет жить воспоминаниями о неземном блаженстве, которое он ей подарил.

Глава 22

Мег повезло – судьба преподнесла ей целых три недели безмятежного счастья. Дни тянулись бесконечно долго, черепашьими шагами приближая бурные, страстные ночи. Ощущение, что над ними нависла опасность, не покидало их, и молодые не расставались, наслаждаясь каждым моментом близости. Совершая верховые прогулки по долине, новоиспеченные супруги заезжали на крупные фермы, не пропускали и мелких хозяйств, повсюду встречая теплый прием и улыбки людей.

На одной маленькой ферме Мег вновь поразила Грегора, когда, расспрашивая хозяев – двух сморщенных старичков – о здоровье их родственников, называла всех по именам. Он гордился женой, которая знала всех жителей долины и заботилась о них. Она была их королевой, их леди, а они – ее народом.

Грегор и раньше знал, что Глен-Дуи много значит для Мег, но только сейчас понял, что она любила свой мир искренне, всем сердцем, опекая фермеров, стараясь облегчить им жизнь.

– Я ничего не знаю об этом ртофеле, миледи, – говорил ей один пожилой фермер, недоверчиво поглядывая на хозяйку из-под нависших седых бровей.

– О картофеле, Йен. Что ты хочешь о нем знать? Надо было посадить немного, как я тебе говорила.

– Я посадил.

– И как он тебе на вкус?

– Прекрасный у него вкус, миледи. – Жена Йена грозно взглянула на мужа.

– Мне кажется, его можно есть только с голодухи, – продолжал фермер, не обращая внимания на жену. – Он совершенно безвкусный.

Пряча улыбку, Грегор строго насупил брови:

– Может, он и пресноват, Йен, но в трудные времена поможет выжить многим семьям. Помнишь тот год, когда мы остались без урожая? Это случилось еще при моем отце. Люди в Глен-Дуи умирали от голода.

Йен выглядел пристыженным.

– Ладно, не переживай, – продолжал Грегор. – Просто надо знать, как его готовить. Например, картофель будет гораздо вкуснее, если добавить в него молоко и сливочное масло. Можно залить его кипятком и потушить с капустой и рыбой в глубокой сковороде с крышкой.

Йен и его жена удивленно переглянулись. Когда они уходили, пожилая женщина отвела Мег в сторонку.

– Это прекрасно, что лэрд любит готовить, миледи, но не стоит поощрять его. Не годится главе рода Грантов и лэрду Глен-Дуи возиться на кухне со сковородками и делать женскую работу.

Мег кивнула, и только когда они выехали на дорогу, расхохоталась. Когда она рассказала Грегору, он тоже развеселился, но был абсолютно не согласен с тем, что приготовление пищи – женская работа.

– Солдат, жизнь которого проходит в постоянных походах, должен уметь состряпать себе еду, – серьезно сказал Грегор, – иначе он будет голодать. Кстати, герцог Аргайл тоже сажает картофель. А поскольку ему не занимать настойчивости и упрямства, он, как и леди Мег, заставляет своих людей его есть.

– Пусть я упрямая, но это для их же пользы, – обиделась Мег и ускакала вперед.

Грегор улыбнулся ей вслед.

Шли дни. Дела, не требующие их пристального внимания, были отложены или поручены слугам. Малькольм Бейн, казалось, пришел в себя и увлеченно занимался подготовкой своей маленькой армии; Элисон целыми днями суетилась по дому. Генерал теперь много спал, поднимаясь лишь к вечеру, чтобы поужинать вместе с Мег и Грегором.

В один из теплых летних дней Грегор и Мег отправились купаться на озеро Лох-Дуи. Она ускользала из его объятий, извиваясь мокрым телом, а он ловил ее и целовал, до тех пор пока холодные губы не начинали гореть огнем. Потом они выбрались на гладкие камни и нежились под ласковыми лучами солнца.

– Я часто прибегал сюда, когда был мальчишкой, – заговорил Грегор, скользя ленивым взглядом по изящным линиям ее спины и ягодиц. – У меня есть свои любимые места в долине.

– Когда мы приехали в Глен-Дуи, мне было пятнадцать, – сонным голосом ответила Мег. – Первое лето провела верхом на лошади, просто носилась по полям и холмам. Никогда прежде не чувствовала себя такой счастливой. У Крейган-Дуи я обнаружила пещеру и сидела там часами, любуясь природой. Я и сейчас туда иногда заглядываю.

– Обозреваете своих подданных, королева Мег? – улыбнулся Грегор.

Она скорчила гримасу и взвизгнула, отбиваясь от мужа, когда он схватил ее и стал гипнотизировать откровенным взглядом из-под опущенных ресниц.

По дороге домой Грегор показывал Мег птиц, растения и животных, названия которых не забыл за долгие годы отсутствия. Его глаза светились тихой радостью. Было ясно без слов, что это его мир, его вселенная. Грегор принадлежал долине душой и телом. И Мег решила, что, как бы ни сложились их отношения, она никогда не выгонит Грегора из его родного дома.

Стояла тихая теплая погода. Лето не торопилось уходить, балуя все живое обилием солнца и отсутствием дождей. Никогда еще Мег не чувствовала себя такой счастливой, как в эти дни. Она наслаждалась любовью, вся светилась изнутри. Утопая в новых для нее ощущениях, отдаваясь Грегору с радостью и восторгом, Мег не могла избавиться от горечи. Она знала, что все это скоро кончится. Ей не давала покоя мысль, что Грегор Грант не будет всю жизнь сидеть у домашнего очага. Рано или поздно ему все надоест, и он найдет новую подругу, более достойную такого красавца. И тогда она потеряет его навсегда.

Нет, не физически. Грегор вновь стал лэрдом Глен-Дуи и не покинет родовое гнездо. Да и жена ему нравится, и чувство долга для него превыше всего. Но его мысли и душа будут принадлежать другой. Внешне их отношения останутся прежними – за то короткое время, что они провели вместе, Мег успела убедиться, что Грегор удивительно добрый человек. Он обожал маленьких детей, мог успокоить ребенка, который упал и ушибся, или спасти птичку от кота. Она была уверена, что он будет хорошо к ней относиться. Но любить не станет. Он никогда не полюбит ее так, как она его.

– Миледи?

Мег оторвалась от куста лаванды, который обрабатывала, стоя на коленях. Цветы давно опали, и теперь нужно было обрезать черенки. Грегор ушел, чтобы обсудить с Малькольмом Бейном некоторые вопросы, связанные с военной подготовкой людей, и Мег решила воспользоваться неожиданной свободой, чтобы заняться любимым делом.

На тропинке возле насыпного холмика, поросшего тимьяном, стоял Дункан Форбс, чувствуя себя здесь не в своей тарелке.

– Дункан, что-то случилось?

В последнее время она практически не видела своего управляющего. Наверное, потому что Грегор не отходил от нее ни на шаг и помогал во всем. Скорее всего, Форбс именно так и думал, ведь он был уверен, что женщины не способны выполнять мужскую работу. Но что касалось управления имением, Мег прекрасно справлялась сама, и у Грегора хватало ума не вмешиваться и не предлагать свою помощь.

– Дело в том, миледи, что меня очень беспокоит одна вещь, – нерешительно начал Форбс, упорно изучая свои сапоги. – И я не знаю, как мне быть.

Чтобы Дункана что-то беспокоило? Мег и не подозревала, что этот властный, уверенный в себе человек может в чем-нибудь сомневаться. Весь мир он представлял исключительно в черно-белом свете, чем иногда выводил Мег из себя.