Страница 10 из 11
Глава 4 Посиделки
Даже поспать успел пару часиков, чтоб юный организм не ломало на тусовке. А с одеждой беда нарисовалась. В том же идти, в чем был на выставке не комильфо. Я не сноб, просто приучен к чистоте, да и марку держать надо. Как говорится, чистые треники предпочтительнее грязного фрака. Ну ладно, вместо сорочки под пиджак надену футболку, с джинсами нормально. В театр в таком виде можно, значит и здесь прокатит. Ах да, это театр в следующем веке театр будет гораздо демократичнее, сейчас туда все в костюмах и галстуках ходят как на праздник. Да и ладно. Куртка у меня еще прошлогодняя фирмы «ORBEO», мех отстегнул, по росту уже не очень, а по полноте без меха пока ничего. Надо просить маму, чтоб новую сшила. А подкладку меховую расставлю, руки у меня золотые, пусть и из одного места. Кстати, кепка у меня той же фирмы, практически бейсболка — мой любимый фасон. Если не знать происхождение шмоток, вполне фирмовый мальчик. Выходя из номера, записал адрес гостишки, визиток и рекламок еще не придумали. Люди здесь не понимают, что для путешественника все отели размываются со временем в череду кадров, порой трудно вспомнить, в каком отеле остановился, тем более его местоположение. Вдруг вспомнил забавную историю из восемьдесят пятого года. Еду октябрьским воскресным вечером на пригородном поезде в Москву на учебу, стою в тамбуре, даю отдохнуть ягодицам от дубовых досок. Тут же какой-то тип явно не по сезону, а главное, в тапках. Заметил моё удивление, объясняет: в Москве живу, на выходные по профсоюзной путевке поехали куда-то на экскурсию с коллегами. Помню, что в гостинице познакомились с женщинами, сидели у них выпивали. Я зачем-то отправился в свой номер, очнулся у вас в Узловой. Документы и деньги в номере, ключ от номера в руке, вот он. У вас, говорят, одна гостиница и в соседнем Новомосковске одна, но там ключи другие. Добираюсь до дома, вдруг у меня записано где-нибудь или кто-то знает, куда я ездил на экскурсию. Вот такая история. А были бы в гостиницах визитки, может и не потерялся бы тот дядька.
В машине рассказал эту историю Петру, только год не уточнял, посмеялись над бухариком. А может, жертвой начинающей клофелинщицы, как знать? Получил инструктаж:
— Дела комсомольские не обсуждаешь.
— Угу
— Алкоголь не хлещешь. И просто не пьешь.
— А шампанское?
— Чуть-чуть можно. Никого не подначиваешь, прогнозов не даешь, на картах не гадаешь.
— Песни петь можно?
— А умеешь?
— Нет.
— Тогда можно. Ничего я не забыл?
— Еще стульчак не обоссывать и к хозяйке дома не подкатывать.
— Соображаешь. Тьфу, опять поддел! На чем ты подкатывать к хозяйке дома собрался? Сначала хотя бы мопед заведи, потом подкатывай к взрослым тетям.
— А к девочкам на велике можно?
— Вот только что на велике и можно. К девочкам. Но на рамке не катать!
Хорошо устроился Родимцев, квартира на улице Тимура Фрунзе недалеко от метро «Парк Культуры»
— А Фрунзе разве не Михаил?
— Темнота! Тимур его сын, летчик герой Советского Союза, погиб в сорок втором.
— Интересно, откуда мне это знать. У нас с патриотическим воспитанием так здорово, что сели на одного коня и погоняем, пока не сдохнет.
— Критикуя, предлагай.
— Человечнее надо быть и смелее. У нас пока сверху не одобрят, никто слова не скажет от страха за свою карьеру. Смелые только рабочие, им терять нечего. Всё богатство — руки и голова. А прочие, чем выше, тем больше страха.
— Ну-ну.
— Я директора школы спросил, кто страшнее ГОРОНО или Юнкерсы. Знаешь, что он ответил?
— Даже не представляю, продолжай.
— Сказал, лично он их не боится. Он боится за школу, за труд своей жизни. Фронтовик боится, что эти проверяйки разрушат его детище. Как Юнкерсы фашистские.
— Ну тут ты загнул чересчур, сравнил теток из РОНО с немецкими бомбардировщиками. Но в принципе, могут нагадить.
— Во! Сам говоришь, могут нагадить советские люди советскому человеку с использованием своего положения. С кем коммунизм строить? С этими или с той теткой, которая на меня утром наорать пыталась?
— За что?
— Я, по её словам, должен был хулиганов из электрички не выкидывать, а сдать в милицию. Самосудом я занимался, оказывается.
— Представляю, что ты ей сказал.
— Да ничего особенного, предложил прогуляться в отделение, составить протокол. Сама убежала.
— Идиоты при любом строе будут. Нам их что, на Луну отправлять?
— К власти не подпускать, этого будет достаточно.
— А вот это задача важная. И трудная. Ты как бы сформулировал одну из важнейших задач государственного управления.
— Угу, это как с педерастами. Они половым путем вроде не размножаются, зато своих протаскивают активно. Один попал в теплое место, сразу второго тянет. Так и идиоты. А мы всё стесняемся их собственными именами называть, глаза отводим.
— Жора, я не могу комментировать твои слова, но искренне поддерживаю мысль. О, уже приехали!
— Да, Москва город небольшой.
— Ты видел больше?
— Я прикидываю, какой Москва будет через сорок лет.
— Да уж, электромобили, аэромобили, метро до аэропортов…
— С метро угадал, с остальным вряд ли.
— Это почему же?
— Бензином машина заправляется за пару-тройку минут. Прикинь, что такой же объем энергии надо разово закачать в машину через электророзетку. Для этого нужна или сеть с огромной пропускной способностью, или заряжать много часов. Опять же бензин в бочке можно привезти в любое место, шланг сунул — заправка готова. А построить электрозаправку весьма непросто. А насчет аэромобилей совсем беда.
— Какая?
— Купил себе летные права урод какой или не себе, а любовнице подарил. Сижу на кухне, чай пью, а мне в окно вламывается аэроавто — не справился водитель с управлением. А у меня чай на колени пролился и рубашка в варенье.
— Глубоко мыслишь. Ладно, пошли подъезд искать.