Мародер без диплома

Глава 1. Вагончик тронется, перрон останется

Вообще-то я не собирался вот так срываться и уезжать неведомо куда. Просто как-то слово за слово, почти случайно. На самом деле, у меня план был совсем другой. Я думал после увольнения вернуться домой, где-то месяц заниматься одним сплошным ничем — спать, жрать, смотреть порнушку и иногда устраивать вылазки в соседний бар, просто чтобы не забыть, как живые люди выглядят. А уже потом начать неспешно искать работу, и все такое… В этом своем идеальном плане я не учел только одно — мои родители представляли себе мою жизнь совершенно иначе.

Поговорили, да.

И сейчас я сижу на боковушке в плацкарте где-то посреди необъятных просторов России. По моим расчетам — преодолели Урал. Но на самом деле вообще пофиг. По расписанию — Новосибирск должен быть завтра утром. А до тех пор — пью чай. Ну а фигли еще делать? Спать, разве что…

Я с сомнением посмотрел на свою полку. Странное такое дело. Вроде бы, за время службы я научился засыпать в любой обстановке, пользуясь любым удобным случаем и под любые звуки. Но вот я снял форму, сел в обычный плацкарт, и началось — дверь туалета громко хлопает, растворимая лапша воняет, а ноющий киндер в соседнем купе… Хотя сейчас вроде бы тихо, глухая ночь, свет приглушенный, никто туда-сюда не ходит. Но вместо того, чтобы спать, я сижу на нижней полке и медитирую на остывший чай с привкусом ржавой цистерны. Может все-таки спать пойти? Вторые сутки уже нормально не сплю…

И тут заскрежетали тормоза, стакан в подстаканнике пополз к краю, дребезжа ложечкой об стекло, вагон довольно сильно тряхнуло, и мы остановились. Вокруг темнота, никаких признаков станции или чего-то подобного. Стоп-кран что ли кто-то сорвал?

Я высунул голову в проход. Посмотрел в сторону туалета. Посмотрел в сторону купе проводников. Никого. Тишина. Только пятки торчат со вторых полок. Вообще-то нас довольно сильно тряхнуло, неужели никто не проснулся? Не с кем даже поматериться на ситуацию.

Посидел. Глотнул чаю. Ничего не поменялось. Стоим где-то посреди тьмы, вокруг — сплошное сонное царство и молчание. Еще посидел. Да блин! А вдруг там кто-то под поезд бросился в ночи, и мы теперь до утра будем ждать полицейский вертолет? Или в мы в багажном вагоне перевозим несколько тонн золотых слитков, кто-то об этом узнал, пути перекрыли, и сейчас деловитые парни в черных шапках помогают дорогущему грузу переместиться из вагона в кузов неприметного грузовика, чтобы потом… Или, например… Сидеть на месте и молчать стало просто невыносимо. Захотелось курить, я напомнил себе, что бросил. Еще раз попытался рассмотреть что-то в темноте за окном. Потом встал и пошел к выходу. Уворачиваясь от торчащих в проходе ног разной степени ароматности. И еще подумал, что надо было с собой взять пачку картонных бирок. Сейчас бы развесил по одной каждому любителю демонстрировать свои голые конечности. Так вагон сразу начал бы веселее смотреться. Ну ладно, не веселее. Но мне было бы точно смешно.

Никто так и не проснулся. Дверь в купе проводника была закрыта. А вот дверь наружу — открыта. И даже лесенка опущена. И снаружи маячит тень какого-то человека.

— Почему стоим? — спрашиваю.

— Встречный поезд пропускаем, — мужик повернулся, на его лицо упал свет из вагона, и я смог его рассмотреть. Лет, наверное, сорок пять, худой, можно даже сказать, тощий. Мне сначала показалось, что из-под шапки на меня голый череп скалится. С длинными усами и глазами навыкате. У меня даже глаз задергался, я таких уродов в жизни не видел!

— Да ты спускайся сюда, — говорит он. — Покурим хоть. Куковать еще час или полтора, не меньше.

Фух. Показалось. То ли тень сначала так упала, то ли что. Обычный худой мужик, на ходячий скелет с тараканьими усами не похож. С недосыпу мне что ли всякое мерещится?

— Не курю, — отвечаю. — Бросил.

— Тогда я покурю, а ты воздухом подышишь, — мужик хохотнул. Длинные усы закачались. Усы прямо натурально длинные. Ниже подбородка свешиваются. Как у какого-то китайского злодея из комиксов. Перрона никакого не было, так что с нижней ступеньки пришлось прыгать. Гравий противно скрипнул под ботинками.

— Странно, что больше никто не вышел, — говорю. Направо-налево тянулась темная гусеница поезда, с полосой тускло подсвеченных окон повдоль и более яркими дверными проемами поперек.

— Этот перегон такой, заколдованный, — мужик достал из кармана штормовки свернутую газету и оторвал от нее неширокую полоску. Надо же, он сворачивает самокрутку из газеты! И, кстати, довольно ловко это делает. Кажется, это называется «козья ножка». Длинный тонкий кулек, согнутый примерно в середине. Курительная трубка, только из бумаги. — Здесь все засыпают, даже если до этого не собирались.

— Видимо, я не все, — говорю.

— Получается, что так! — смеется. — А куда едешь, если не секрет?

— В Томск, — говорю. — Ну то есть, поездом до Новосибирска, а оттуда до Томска на автобусе.

— А откуда?

— Из Питера.

— Хех, странно! Обычно наоборот происходит! Или ты в Сибирь к кому в гости?

— Да нет, я в томский универ поступить хочу.

— А что, в Питере своих универов нет?

Я помрачнел и промолчал. Ну вот что ему ответить? Рассказать, как мне на уши присела мама, расписывая блистательность юридического образования? Или про то, как отец мне мою дальнейшую жизнь по полочкам раскладывал? «Поработаешь в головном офисе, конечно, придется сначала побегать на вторых ролях, но наберешься опыта, и я тебя продвину повыше…»

— Просто захотелось, — говорю.

— Внушительный аргумент! — смеется. — Хрен поспоришь! И кем же ты решил стать, когда вырастешь?

— Историком, — отвечаю. — Ну, собираюсь на истфак поступить.

— О как! Гробокопателем, значит, будешь? Расхитителем гробниц и искателем сокровищ?

Издевается? Я попытался внимательнее рассмотреть его лицо в не особенно ярком свете. Вроде улыбается вполне искренне, без всякой тени сарказма. Хотя, честно говоря, на его тощем лице все равно смотрелась жутковато.

— Вроде того, — отвечаю.

— А любимый период у тебя есть?