Страница 76 из 120
— Безрадностно, — заключил я, положив влажный все еще лист обратно на стол. — У меня была надежда, что можно отбиться от доппельгангера, если себя просто ранить. Я такое читал в одной книжке.
— Надо идти к бабке, — сказала Натаха. — Я таких гадалок видела, они может и умеют пыль в глаза пускать, но это когда дело такое себе. Когда какая-нибудь девка навыдумывает себе что-нибудь и бежит исправлять. А с серьезными делами они так не поступают. Так что на нее вся надежда теперь.
— Тоже сомнительная, — я пожал плечами. Что-то с каждым следующим фактом становилось только хуже. Будто над ухом стояла вредная бабка, как в какой-то сказке, и все время напоминала, что «вот тут-то и смерть твоя пришла!» Почему-то на месте той сказочной бабки я сейчас видел исключительно Забаву Ильиничну. — Кроме того, Кащеев слышал, что она предложила помочь. Там может быть засада.
— К бабке я пойду, — сказала Натаха. — Как стемнеет. Ты, Боня, где-нибудь в кустах заляжешь, а я поговорю. А Гиена переулок покараулит. У твоего Кащеева, может, и есть какие-то парни с оружием, которые с десяти метров в тебя промазали…
— Значит, ты больше на меня не сердишься? — спросил я.
— Будешь должен, — ответила Натаха. — Сейчас чаю заварим, я там кренделей принесла…
Ночное освещение в Уржатке было довольно скудным. Электрических фонарей туда не протянули почему-то, а в качестве какого-никакого источника света местные обитатели использовали бочки. До середины они были заполнены песком, а на верхней части пробито множество дырок. Когда хотелось, чтобы света было побольше, то в бочку швыряли охапку сухого хвороста. Если не было хвороста — любую тряпку. Если не было тряпки… В общем, принцип понятен. Большая часть этих бочек не подавала особых признаков жизни, только на дне слегка тлели угольки.
Мы с Натахой шли вместе, Гиена — слегка поодаль, делая вид, что вообще не имеет к нам отношения. По плану, мы тоже скоро должны были разделиться. Как только свернем к реке. И тогда я дойду до зарослей лопуха и там залягу, а Натаха дойдет до бабки и проверит, что у нее там с ясновидением. Ну и заодно удостоверится, что меня там не поджидают. Или что наоборот поджидают. В общем, разведка боем.
План оказался хорош, но только в теории. Почему-то при планировании этой замечательной акции, я как-то не вспомнил вовремя слова Йована и Бориса про эту самую Уржатку. «Перо под ребро», и все такое…
— Хоба-доеба! — ближайшая к нам бочка вдруг взвилась высоким пламенем. Яркие языки огня тут же выхватили из окружающего мрака довольно мерзкое лицо с маленькими глазками и крохотным же носиком. Если у него и было что-то большое на лице, так это рот. Толстые слюнявые губы растянулись в улыбке, обнажая широченную щель между передними зубами. — Это что у нас за краля такая в наших краях? И что это еще за какашка к вашей туфельке прилипла, мадмазель?!
Из окружающей темноты как будто бы соткалось сразу несколько фигур. Здоровый мужик с широкой черной бородой и здоровенной золотой серьгой в ухе. Высокий жилистый парень в тельняшке, сжимающий в руке мачете. Его я сразу же прозвал Морячок. Третий тоже был невысоким, как и Губошлеп рядом с бочкой, но я счел его опаснее остальных, потому что у него было ружье. И еще какое-то оружие, он ремни подмышечной кобуры случайно засветил.
— А вот милости просим, гости дорогия! — Губошлеп выскочил из-за бочки и отвесил издевательский поклон. — Точнее, гостья дорогая, конечно! — он, кривляясь, подошел к Натахе и шумно втянул носом воздух. Потом повернулся ко мне. — А ты, малохольный, если прямо сейчас сбежишь, чтобы пятки засверкали, то целеньким останешься. Ну а если неееет… Незваный гость, он же знаешь хуже кого?