Где деньги, мародер?

— Это сущность твоя, злище злодейское, тварь без роду, без крови, без племени, в короне неправедной… — снова забормотал дед. Его колотило крупной дрожью, губы тряслись, победное торжество из тусклых глаз исчезло. Он меня боялся. Боялся настолько, что казалось, что его сейчас удар хватит.

Я прислушался к себе. Вроде никакого темного зла внутри не шевелилось, все как раньше… А может он просто людей с магическими способностями вот так принимает?

Короче, сбегать, вот что. Еще пара минут у кровати этого деда, и я сам начну говорить народными заговорами, побасенками и прочими «ой вы гой-еси…»

— Паки-паки, иже херувимы, — пробормотал я и направился к выходу. Старикан продолжал нести мне вслед еще какие-то слова, но чем дальше, тем меньше они походили на связную речь. «А ты точно Кащей? А скажи что-нибудь на кащеевом…» — подумал я, поворачивая ключ в замке.

В коридоре было все так же пусто. Я подошел к столу дежурного, вернул ключи на место, закрыл ящик. Прислушался к скулежу деда из-за двери. Может и правда поискать кого? Сдохнет ведь дедуля, а я потом буду виноват…

Я подошел к двери лазарета и подергал ее. Ну да, логично. Заперто. Если бы я был дежурным, которому не хотелось бы сидеть на своем посту, что бы я сделал? Правильно, запер бы дверь, а сам завалился спать в одной из палат. Я вздохнул. Повернулся к темному коридору. Потом посмотрел на ящик стола, в который только что вернул связку ключей. Еще раз посмотрел на коридор.

— Послушай, дорогая совесть, — пробормотал я себе под нос. — Когда тебе в следующий раз захочется втравить меня в идиотское приключение, то пусть это будет как-нибудь связано с кем-то более симпатичным… И желательно с сиськами…

Пошел он, короче, этот дед. Вот что. И дежурный, забивший на свои обязанности, пусть бежит впереди него. И вообще мне необязательно здесь оставаться до утра.

Скажу, пришел в себя, вокруг никого, натянул ботинки, вышел, и все такое…

Стоп. А зачем мне вообще ключи? С собой их потом что ли таскать?

Я бросил связку ключей обратно в ящик, задвинул его и сунул руку в карман. Заботливый Ярослав Львович мои вещи из карманов выбрасывать не стал, так что все мои сомнительные сокровища все еще были при мне. Включая удобные железячки, позволяющие мне открыть замок почти любой сложности.

Замок на лазарете тоже не разочаровал. Как говорится, такой может остановить только честного человека. Пара щелчков, и вот я уже в пустом, темном и гулком университетском коридоре. Теперь надо искать, где тут выход. И сходить навестить своих, не обидятся, надеюсь, что я их посреди ночи разбужу…

Лазарет оказался на втором этаже. Через пару поворотов я вышел, наконец-то в коридор, на одной стороне которого были окна, выходившие на темный парк, освещенный только полной луной. Я не старался красться или идти как-то незаметно. Во-первых, у этих ботинок, в отличие от моих почивших безвременно кроссовок, была твердая подошва, а во-вторых — у меня как-то не было такой цели. На случай непредвиденной встречи с каким-нибудь грозным сторожем у меня была заготовлена целая слезная речь на тему «дяденька, не ругайтесь, я здесь первый день, пришел в себя в лазарете, проводите к выходу…»

Но никто не встречался. Университет был пустым, как ему в этот час, впрочем и полагалось. Во все времена и в любых реальностях.

Через минут пятнадцать блужданий по лестницам и коридорам мне удалось найти главный холл и вожделенную входную дверь. Уф. Теперь еще пятнадцать минут неспешной прогулки, и я дома. Ну, в смысле, дома у Натахи, Гиены и Бюрократа. Искать сейчас полагавшуюся мне по статусу общагу как-то не очень своевременно. На месте коменданта я бы послал себя на хер в такой ситуации.

Я немного постоял перед центральной лестницей, прислушиваясь в ночному университету. Просто так, мне всегда нравились пустые здания, без людей. Сунул руку в карман за отмычкой и направился к двери.

Замер, когда заметил справа какое-то движение. Движение тоже замерло. Я посмотрел в ту сторону.

Холл был чуть ли ни единственным местом во всем университете, которое хоть как-то освещалось. Правда светильников было всего два — по обеим сторонам лестницы, и они были далеко не самые яркие, но все же лучше, чем вообще ничего. Я сделал шаг в ту сторону, где заметил движение. Движение повторилось. Ах вот оно что! Это зеркало!

Здоровенное, в потертой деревянной раме, высотой в два моих роста. С немного волнистым и слегка потемневшим стеклом. Какие обычно бывают в старых деревенских домах. Я подошел ближе. Отражение мое тоже приблизилось.

«Интересно, почему в доме у Егорова зеркал нет? — подумал я, подходя вплотную и осматривая свое отражение. — А неплохо, кстати, сидит костюмчик… Ярослав Львович с размером угадал…»

В этот момент мое отражение как будто немного затуманилось, будто на него набежала тень. Что за черт?

В одну секунду стало как будто темнее и холоднее. Мое отражение за волнистым стеклом заколыхалось, шевелясь совершенно не в такт моим движениям. И лицо мое как будто тоже стало не совсем моим. И оно… улыбалось?

Снова обожгло руку. В том самом месте, на котором мне оставил метку вредный старик из соседней палаты. Да еще и так сильно, что я вскрикнул от неожиданности. Мой голос отразился от стен и потолка эхом. Я бросил быстрый взгляд на свою ладонь. Темная метка начала светлеть. Исчезать. Таять.

Я тряхнул головой. Может это я сплю?

Я посмотрел в зеркало. С отражением моим снова было будто бы все в порядке. Во всяком случае, у моего зазеркального двойника было такое же обалделое выражение лица, которое, как я считал, и должно быть у меня в этот момент. Зато по полу протянулось сразу две тени. Одна, которая должна быть, от того светильника, который светил мне в бок. А вторая — в другую сторону. Я крепко зажмурился и снова открыл глаза. Вторая тень зашевелилась. Задергалась. Замахала руками. Вытянулась.

Я посмотрел на пол. Никакой тени в реальности на полу не было. Только в зеркале.

Да уж…