Непокорный трофей

Пока он пытался разыскать скрытую посылку, я открыла конверт. Пробежалась взглядом по строчкам, ощущая, как от каждого слова мою голову пронизывает острая боль.

— Не усердствуйте, Зедекия. В коробке ничего нет.

Мужчина удивленно уставился на меня, и я протянула ему письмо. Он прочел написанное вслух:

— «Твоя посылка у меня. Приезжай в Оттоку и забери ее. Если не приедешь до следующего новолунья, я сожгу Снежный Утес со всеми ее обитателями. Гедеон». Как это понимать?

— Поэтому посылка с совой задерживалась. Король перехватил ее, и теперь последняя скорлупа находится в руках человека, от которого я собираюсь бежать.

Я рухнула в рабочее кресло, взявшись рукой за переносицу. Пыталась совладать с нарастающей болью.

— Без нее зелье работать не будет, — шепотом произнес колдун.

— Я знаю. Мне нужно подумать, Зедекия. Ты бы не мог меня оставить одну?

— Конечно, госпожа, — ответил старец и скрылся за дверью кабинета.

Я расстегнула меховую пелерину и бросила ее на спинку кресла. Подошла к окну, осматривая имение.

Снег падал крупными хлопьями. Пара дворников очищали дорожки, конюх вывел лошадей на прогулку. За голыми ветками замерзшей рощи находится семейное кладбище, где похоронена моя мать. Я не смогу уйти, зная, что этим людям грозит опасность.

В дверь робко постучали.

— Войдите, — сказала я.

На пороге появилась Лизбет.

— Повара спрашивают, что подавать на обед.

— Без разницы. Лизбет, сложи мои вещи, мы отправляемся в Оттоку. Зедекия едет с нами, пусть собирается. И скажи управляющему, чтобы зашел ко мне.

— Как скажете, госпожа.

Пока камеристка хлопотала над моими нарядами, я занималась финансами. Часть денег уже была перечислена в один из банков южан, чтобы Гедеон не наложил на них арест. Это давало мне гарантию на безбедное существования после побега.

Вторая половина находилась в имении из тех же соображений. Вместе с управляющим мы достали деньги из сейфа и разделили на равноценные части, согласно количеству работников Снежного Утеса. Только к вечеру мы закончили с делами.

Я попросила управляющего собрать всех работников на крыльце. Накинув на плечи верхнюю одежду, вышла к ним с керосиновым фонарем в руке. За мной следовал управляющий с подносом, на котором лежали мешки с золотом. Зедекия стал возле меня по правую руку.

С десяток испуганных людей смотрели на нас с непониманием. Лизбет попросила их собрать все свои вещи и вынести их из дома.

— Так сложилось, что я вынуждена уволить всех вас. Я понимаю, что мое решение поспешное, но по-другому я поступить не могла. Управляющий раздаст вам последнее жалование. Здесь намного больше, чем должно быть. Это ваша плата за верную многолетнюю службу.

— Госпожа, неужели вы нас бросаете? — спросил конюх.

— К сожалению, так будет лучше для всех.

Управляющий раздал людям жалование. Я смотрела с грустью на людей, в кругу которых выросла.

— Зедекия, убери метель вокруг Снежного Утеса.

Колдун махнул рукой, и снежинки перестали сыпаться с ночного неба. Сквозь тучи проступила луна. Ее луч упал на мое запястье, но нить вязи не появилась. Илай ждал меня через три дня, и ему не было необходимости звать меня сейчас.

— Сделано, госпожа, — ответил старик.

Обернулась к отчему дому, рассматривая тяжелую дубовую дверь. Замахнулась и бросила в нее керосиновый фонарь. Звук удара и бой стекла всполошили прислугу. Алое пламя расползлось по деревянному покрытию, рассеивая полумрак ночи.

— Сожги Снежный Утес, Зедекия. Хочу, чтобы даже огарков не осталось.

Колдун махнул рукой, и небольшой огонек стал разрастаться, словно огненный монстр, он с остервенением стал набрасывался на дом, глодая балконы и балки.

— Батюшки, что же творится?! — раздалось за спиной.

В считанные секунды пламя захватило крышу и перебросилось на деревья. Подпитанное магией колдуна, его не останавливали ни заледенелые ветки, ни холодные камни. Оно уничтожило все на пути.

Слуги кинулись наутек. Я, Зедекия и Лизбет сели в экипаж и двинулись в путь. Я смотрела в окно за пожаром.

— Пламя будет долго гореть? — спросила у колдуна.

— Спалит имение и утихнет, — ответил старик.

Лизбет нервно ерзала на сиденье. Я только заметила, что в ее руках была старая шкатулка.

— Что это у тебя? — заинтересовалась я.

— Это драгоценности вашей матери. Вспомнила о них в последний момент.

Я вязала шкатулку из рук камеристки и открыла. Среди дорогих памяти украшений одно принадлежало мне. Подвеска белой совы, которую подарил Рэйгард Третий при нашей первой встрече. Взяла ее в руки, внимательно рассматривая.

— Я думала, она потерялась давным-давно.

— Нет-нет, госпожа. Она всегда была в этой шкатулке. Я внимательно слежу за всеми вашими вещами.

Илая проводили в гостиную. Хозяйка дома обещала спуститься с минуту на минуту. Волколак безразлично обвел взглядом дорогой интерьер. Про себя отметил, что беженцы с севера хорошо обосновались на юге. Не в каждом доме привилегированных южан можно встретить такой роскошный интерьер.

— Господин главнокомандующий, какой неожиданный визит в мою скромную обитель!

В комнату вошла женщина около тридцати лет: высокая и худощавая платиновая блондинка. На ней был дорогой халат, из-под которого выглядывало тонкое кружево ночной сорочки. Хотя на часах уже давно за полдень. У них с беляночкой имелись схожие черты.

— Госпожа Эрэн Лино, извините, что пришел без приглашения, но меня вынудило одно очень важное дело.

Она очертила пальцами спинку дивана и присела. Волколак разместился рядом.

— Готова ответить на все ваши вопросы, господин главнокомандующий. Прислуга подаст нам чай и закуски.

Она забросил ногу за ногу, выставляя напоказ оголенную щиколотку. Илай ухмыльнулся. А говорят, что северянки холодны и сдержаны. Хозяйка этого дома явно к таким не относилась.

— Как вам на юге? Привыкли к здешнему климату? — спросил он из вежливости.

— Мне здесь больше нравится, чем дома. Климат приятней, мужчины симпатичней…

— …правитель не пытается от вас избавиться, — закончил Илай, игнорируя флирт Эрэн.

— И это тоже. Но давайте погорим о вас, Илай.

Она посмотрела в его глаза и положила руку ему на колено. Илай взял ее за запястье и переложил руку девушки к ней на ноги. На лице Эрэн пролетела недовольная гримаса.

— Нет. Мы поговорим о том, зачем я пришел, — ответил резко. — Кто из детей Рэйгарда Третьего остался на севере?

— Не имею представления. Мы бежали с семьей на юг, опасаясь за собственные жизнь. Какое мне дело до остальных, — ответила обиженно и заносчиво девушка.

Илай поднялся.

— Очень жаль, что вы мне не смогли помочь. Даже не знаю, как отреагирует на это император. Он может посчитать это личным оскорблением после того, как приютил вас.

— Стойте! — испуганно воскликнула Эрэн. — Не надо никому ничего говорить! Я вспомнила! Анна! Графиня Анна Несбит осталась. — Илай внутренне ликовал — теперь он знал полное имя беляночки, — Присаживайтесь, лорд Лотрейн. Если вам нужна информация о ней, я все расскажу.

Волколак вернулся в кресло.

— Почему она не убежала, как другие наследники Рэйгарда?

— Не все верили, что Гедеон сможет добраться до престола. Некоторые надеялись сами заполучить власть, но просчитались. Оливия Макфраер — королева Севера — ведьма. И вы мне можете не верить, но так оно и есть. Она околдовала старого короля и женила на себе. Подчинила его своей власти, а когда он стал не нужен, усадила на трон своего сынка. Анна Несбит, дочь графини Огенви, последний внебрачный ребенок Рэйгарда. Она наследница королевского дара, который, к сожалению, ей не подвластен. Как же мы ее ненавидели! — произнесла Эрэн с нескрываемой злобой.

— Почему?

— Анна умудрилась заполучить то, о чем мечтали все дети Рэйгарда — его любовь. Король всегда был сдержан и старался никого не выделять. Но не Анну. На Рождество всех детей Рэйгарда собирали при дворе. Это был большой праздник, где присутствовала вся знать. Малышка Анна выходила в центр тронного зала в белом блестящем платье с огромным бантом, идеальным личиком и рассказывала дурацкий стишок про снежинку, такой глупый. Каждой хотелось оказаться на ее месте, и мы ненавидели ее за это. Король хлопал в ладоши, придворные умилялись, а Несбит краснела от стыда. И этот ритуал проводился каждый год. Каждый! Мы были вынуждены смотреть выступления этой выскочки! Ее за глаза даже называли снежинкой. Все ее ненавидели, но больше всех — Гедеон.