Нина

Железисто несло самогоном; вероятно, его варили тут постоянно.

Квартира №1, куда привела Антонина Максимовна, занимала половину первого этажа.

У входа стояли какие-то ящики, мрачный коридор смотрел плотно закрытыми комнатами.

Лишь у дальнего конца падал мутный отсвет: вероятно, там была кухня со стеклянной дверью.

Веяло специфическим запахом жилища, в котором не предусмотрено ванных комнат, а горячая вода есть только из полуживой газовой колонки.

Просевший пол, казалось, источал миазмы подвала.

Трудно было представить, что в городе-миллионере, столице субъекта, украшенной сталагмитами московского пошиба, еще сохранились такие клоаки.

Щелкнул выключатель.

Под потолком вспыхнула желтая лампочка без абажура; от нее стало еще темнее.

– Тонюшка, это ты?

Дрожащий старушечий голос раздался откуда-то из глубины.

– Я, мама, я! – ответила Антонина Максимовна, с грохотом запирая замки. – Посиди у себя. Привела нового доктора, будет меня лечить.

Повесив куртку и разувшись, Волков прошел за хозяйкой.

Комната была огромной и напоминала мебельный склад, куда некуда ступить.

Справа возвышался гардероб – громоздкий, как отколовшаяся скала.

В получившийся альков втиснулась деревянная кровать на ножках.

Она относилась к категории, которая в советские времена позиционировалась «супружеской», хотя была чуть шире современной полутораспальной.

Вероятно, конструкция грохотала, как ткацкий станок.

Красное покрывало резало глаз.

Сбоку поднимался ковер с красно-черным орнаментом.

На изголовье смотрело бра в форме тюльпана, шнурок отчего-то покачивался.

У стены примостился сильно поцарапанный журнальный столик.

Около него стояли два кресла – тоже советского образца, с лакированными боковинами.

Дальше тянулся еще один шкаф, книжно-посудный.

Остальное пространство заполнили кособокие стулья, тумбочки, еще что-то, вряд ли используемое в быту.

В торце раскинулось огромное окно, наглухо затянутое тюлем.

Слева от него открывался узкий проем без двери: то ли вход в смежную комнату, то ли выгороженная кладовка; там тоже виднелся какой-то хлам.

На единственной пустой стене висел классический гобелен «Возок Наполеона». Вероятно, тут когда-то стояла еще одна кровать, но ее увезли, а императора бросили умирать в немытой России.

Внося последний штрих в неуют жилища, дрожал плотный дух лекарств.

Пузырьки и коробочки стояли на столике, на полках шкафа, даже на телевизоре, который темнел в углу.

Волков подумал, что от жизни в таком доме, такой квартире, такой комнате даже при наличии гормонов можно впасть в депрессию и повеситься.

– Садись, – сказала Антонина Максимовна

Он опустился в кресло.

– Обедать будешь? – продолжила она.

– Да нет. Спасибо, Ниночка, я уже пообедал.

На самом деле по пути в аптеку Волков подкрепился парой хачапури, перехваченных у ларька.

Они лишь усилили голод; сейчас он, по штампованному выражению, был готов съесть слона.

Но от мысли о здешней кухне, где наверняка несет канализацией, а на столе лежит заскорузлая клеенка, обедать расхотелось.

– Тогда кофе? Он, правда, старый, года три стоит, еще от зятя остался, я-то не пью, давление.

– Давай, – согласился он.

Даже старый кофе мог перебить лекарственную вонь, от которой замутило.

– Хорошо. Тогда пойду вскипячу чайник. Выпьешь на дорожку.

– Какую дорожку?

– Как какую? Ты меня привез, спасибо. Переведешь дух, сядешь в свою роскошную машину и поедешь дальше.

– О том, что машина у меня роскошная, не спорю, – Волков кивнул. – Но как это «поеду»? А… лечение?

– Какое «лечение»?..

Антонина Максимовна повернулась всем корпусом.

–…Юрка, ты что? офонарел?

– Почему «офонарел»? – возразил он. – Нина? зачем сюда ехали вообще? Мы, кажется, обо всем договорились.

Сняв плащ, оставшись в черной юбке и белой блузке, бывшая лаборантка вновь сделалась привлекательной.

Бюст за минувшие годы стал еще более обильным, талия выглядела неширокой.

К тому же она где-то походя намазалась розовым маслом, подходящим к нынешнему возрасту лучше, чем духи «Инсолянс».

Мысли о жене куда-то ушли, идея насчет стакана и шприца показалась глупой.

Дело стоило довести до точки.

– Разве нет?

– Бесстыдники мы с тобой! – она закрыла лицо руками. – Надо же до такого договориться! Слушай, давай считать, что пошутили. Я тебе налью кофе, и ты уедешь по делам.

Возможность все свернуть, не теряя хорошей мины, встала в полный рост.

Но сворачивать уже не хотелось.

Колени Антонины Максимовны казались красивыми; только дурак мог отказаться от обладания ею.

Живот, обтянутый черной юбкой, был прежним.

Волков почувствовал, что ему опять есть чем туда прижаться.

– Нет, Нина, – ответил он. – Не пошутили. То, зачем приехали, серьезно. Твое здоровье надо поправлять. Раздевайся и ложись. Буду тебя лечить.

Слова звучали искренне, искренними они и были.

Она ничего не сказала, только непонятно покачала головой.

– Раздевайся, – повторил Волков, нагоняя решимость.

– Сейчас разденусь…

Антонина Максимовна возвышалась над ним, не двигаясь с места.

–…Только сначала схожу в уборную, покурю.

– А ты разве куришь?!

Сигареты никак не согласовались с прежним имиджем лаборантки, которая казалась образцом женщины без вредных привычек.

– А что мне еще делать? И курю и пью, и…

Не договорив, она шагнула прочь, исчезла за шкафом, скрывающим дверь.

3

Обоняние функционировало исправно.

Прошло не более двух минут, как перестали чувствоваться лекарственные запахи.

Да и сама комната уже не казалось слишком ужасной.

Волков бросил взгляд на застеленную постель.

Через несколько минут там предстояло соединиться с Антониной Максимовной.

Он ощутил себя в капсуле времени, где не осталось ничего, кроме данного момента.

Исчезли текущие проблемы вроде новых договоров, назревшего ремонта в квартире, очередного повышения платы за учебу сына.

Из оцепенения выдернул мобильный телефон, занывший в кармане пиджака.

Сигналы не были дифференцированы; Волков подумал, что его ищут с работы.

Но он ошибся.

Словно почувствовав ситуацию, звонила жена.

4

Кресло заскрипело от рывка, с каким Волков поднялся.

Ничего особенного в разговоре не прозвучало; жена лишь спрашивала, может ли он к концу смены подъехать к ней в поликлинику, чтобы вместе прокатиться по строительным магазинам, посмотреть новые обои для гостиной.

Предложение было принято: Волков не сомневался, что с Антониной Максимовной управится быстро.

Однако, еще не спрятав телефон, он почувствовал отрезвляющий удар реальности.

Секс оставался сексом, даже если был организован в «медицинских» целях.

Даже вариант со стаканом оставался сомнительным, поскольку гормоны не могли извергнуться без желания, испытываемого в процессе.

Задуманное было недопустимым.

Оно оскорбляло жену, которая того не заслуживала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.