Реквием души (ЛП)

Однако прежде чем успел все же задать себе неудобные вопросы, я заметил синяки на ее руке. Я тщательно осмотрел их, погладив кончиками пальцев фиолетовые овалы, пока внутри поднималась самая настоящая ярость.

– Кто это с тобой сделал? – резко произнес я.

Айви глубоко вздохнула, но не ответила. Меня так и подмывало встряхнуть ее. Сжать ладонями шею. Заставить стонать. Но я уже стал пристально рассматривать каждый дюйм ее тела в поисках несправедливости, хоть еще и не мог сформулировать причину.

На бедре, коленке и икре Айви я обнаружил совсем свежие синяки. И поскольку она тут же напряглась, я понял, что их оставил какой-то неприятный ей человек. Айви что-то скрывала от меня, но я ей этого не позволю.

– Кто это сделал? – повторил я.

Когда Айви так и не ответила, я намотал на кулак четки, пока они не впились в ее кожу. Она принялась бороться, пытаясь отстранить мою руку.

– Кто, Айви?

– Может, стоит спросить твоего доктора? – рыкнула вдруг Айви с такой яростью, что я от неожиданности ослабил хватку.

Бусины каскадом упали ей на грудь, снова занимая место между холмиками груди.

– Доктора, – эхом отозвался я, вспоминая доставленную мне Абелем бумагу о пройденном тесте на чистоту.

– Кошмарный доктор, к которому ты меня послал! – с горечью произнесла Айви, что застало меня врасплох.

– Кто сказал тебе, что это я?

Она снова замолчала, ее грудь яростно вздымалась. В ней крылся огонь, которого я не ожидал, но почему-то это мне даже понравилось.

– Ответь.

Я снова просунул руку ей между ног, и Айви попыталась сжать колени. Хлопнув по внутренней стороне ее бедра, я снова заставил жену подчиниться. Она оперлась головой в мое плечо, когда я снова начал играть с ней.

– Сантьяго, – Айви всхлипнула. – Пожалуйста.

Она попыталась сменить положение рук, ее кисти явно устали, да и ноги тоже подрагивали от напряжения. Однако Айви должна познать истинную природу выносливости, поскольку со мной ей понадобятся все ее силы и даже больше.

С доктором придется разобраться позже. Ночь ускользала сквозь пальцы, а я так и не заявил на Айви права. Это нужно было исправлять, потому я немедленно расстегнул молнию на брюках и высвободил свой пульсировавший член.

Айви словно застыла, несмотря на то, что я по-прежнему гладил ее клитор и прижимался всем телом. Почувствовав давление моей стальной плоти, жена снова повернулась, словно желая взглянуть на меня.

– Не заставляй меня снова тебя наказывать, – грубо предупредил я. – Если только не хочешь испытать мою грубость.

Она снова отвернулась, а я медленно просунул член между ее бедер, смазав его соками возбуждения. Айви оказалась такой теплой и мягкой, что я даже не знал, где найти в себе силы, чтобы не начать немедленно грубо вбивать в нее. Слишком долго я не чувствовал под собой женщину, потому не мог сейчас думать ни о чем, кроме ее жаркого лона.

Я обхватил бедра Айви и стал тереть головку об ее вход, а потом осторожно надавил, начав погружаться в нее. Она сжала пальцы в кулаки и задрожала. Мне пришлось обвить рукой ее талию, пока я в мучительном темпе дразнил жену головкой. Я продолжал тереть ее клитор, наращивая давление внутри. Я чувствовал, как она сжималась вокруг меня, но этого было недостаточно. Мне хотелось ощутить абсолютно все.

Резким толчком я прорвал девственную плеву и погрузился внутрь так глубоко, как только ее тело готово было принять меня. Айви вскрикнула, а в следующий миг мои пальцы все же толкнули ее через край, безжалостно надавливая.

Внутренние мышцы Айви сжимали меня снова и снова, прокатываясь волнами. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы хоть немного подавить дрожь удовольствия, которое я ощущал, глубоко погрузившись в ее киску, тисками сжимавшую мой член.

– Черт, – прошипел я сквозь зубы, меня покинули последние силы.

Когда я приподнял Айви за задницу и запрокинул ее бедра, начав свирепо вонзаться в нее, ощущал себя скорее животным, чем человеком. Айви стонала, а столбик кровати поскрипывал, поскольку натянутая веревка и мое тело тянули его в противоположных направлениях. Закрыв глаза, я потерялся в ощущениях тепла тела Айви, слетавших с ее губ звуков и жаре, пылавшем внутри нее.

«Этого не должно было произойти». Такие слова кричал разум где-то на задворках сознания, но я сейчас был слишком потерян, чтобы думать о причинах, почему нежно гладил ее волосы и целовал каждый дюйм кожи, пока продолжал самозабвенно трахать.

Айви походила на тряпичную куклу в моих руках. Такая миниатюрная. Ее было так легко подкидывать и переворачивать, как мне заблагорассудится. Я не понимал, почему сорвался. Не знал, как вернуть контроль. Сейчас я мог думать лишь о том, как погрузиться в нее по самые яйца и наполнить ее лоно своим семенем.

Веревка стала натирать запястья, когда Айви откатилась немного вперед. Она уже с трудом удерживала голову, а я все никак не мог остановиться. Поддержав ее одной рукой, я сорвал веревку со столбика кровати, но оставил руки Айви в путах. Вдавив бедра жены в кровать, я стал вбиваться в нее глубже и сильнее. И продолжал отчаянно толкаться, пока все внутри не сжалось, и я больше не мог сдерживаться.

Я болезненно впился пальцами в ее бедра и изверг внутрь жены свою агонию, копившуюся четыре года, полных разочарования. Член дико пульсировал.

«Моя жена».

Моргнув, я раскрыл глаза и посмотрел на Айви. Слишком измученная, чтобы двигаться, она дышала так, словно ей не хватало кислорода. Мне тоже его не доставало, если уж на то пошло.

Я действительно это сделал. Женился на дочери врага. И скоро она будет носить моего ребенка.

Мир покачнулся, и я со стоном упал рядом с Айви.

Айви

Я не могла поднять голову. Эта маска была слишком тяжелой. Я почувствовала, как Сантьяго последний раз рванулся внутрь и достиг оргазма. Нет, мы вместе его достигли. Я тоже кончила. Чувствуя, как он изливался в меня.

Ноги свисали с края кровати. Я лежала лицом вниз, не в силах пошевелиться. Едва способная дышать.

Сантьяго молчал, но я слышала его дыхание. Такое же рваное, как и мое. Он тоже истощен. Поскольку меня лишили зрения, другие чувства обострились. Им пришлось удерживать баланс, прикрывая слабое место. Мне нужно было помнить, что с этим мужчиной следовало держаться настороже.

Этим мужчиной.

«Он же твой муж, Айви».

Будто я могла это забыть.

Через какое-то время я решила, что он начал одеваться. Услышала, как застегнулась молния. Я по-прежнему не двигалась. Мои глаза были распахнуты, но единственное, что я видела – это чернота. Все чувства захватила пульсирующая боль между ног.