Страница 3 из 4
Это была небольшая плитка толщиной около двух сантиметров и размерами 20 на 30 сантиметров, выточенная из зеленого, с черными прожилками, камня. Камень был отшлифован, и на ощупь был скользким, как будто маслом смазанным.
Афолабе даже рискнул включить в состав экспедиции свою дочь. Кроме дочери у него никого не оставалось. Жена умерла девять лет назад, Она заболела какой-то странной, похожей на обычную простуду, болезнью. И за шесть дней ее не стало.
Дочка же, его единственная радость, закончила с отличием в этом году факультет артефакторики в Академии оккультных наук.
С одной стороны, она может оказать существенную помощь в исследованиях. Как раз она и возилась с загадочной зеленой плиткой, но пока, правда, безуспешно. Если не считать, конечно, того, что она обнаружила интересное свойство исследуемого объекта. Если поворачивать этот камень перед глазами, то на каждой из сторон (включая все узкие торцы) возникали расплывчатые мелкие серебристые знаки, словно всплывавшие из глубины артефакта и погружавшиеся обратно мгновение спустя. Иногда, на доли секунды, эти знаки складывались в какие-то упорядоченные узоры. Но для того, что бы наблюдать эффект возникновения этих загадочных знаков, необходимо было держать плитку в руках, что бы кожа касалась камня.
А с другой стороны, как это ни парадоксально, участие в экспедиции для дочери будет гораздо безопаснее, чем если бы она оставалась на материке, поскольку некоторые из кредиторов законопослушностью не отличались, и процесс взыскания ими долгов мог завершиться для заемщика даже летальным исходом. А уверенности в том, что удастся произвести погашение задолженности в срок, нет. Даже если бы всё предприятие завершилось бы, в конце концов, успехом, неизвестно, сколько времени ушло бы на поиски и возвращение.
День клонился к вечеру, дневное светило Джуа уже готовилось уступить свое место на хрустальном своде Иланге -- светилу ночному, которое уже скоро выплывет в окружении звезд на простор небес. В быстро надвигающихся сумерках уже можно было различить вдали огонь маяка, стоявшего над обрывом на восточной оконечности мыса Спящих.
Становилось ощутимо холоднее. И Афолабе Молефе, зябко передернув плечами, начал спускаться в свою каюту. Завтра утром корабль, обогнув мыс Спящих, сменит свой курс с северо-восточного на северо-западный.
Дочь председателя правления гильдии "Черное золото" Нтанда была невысокой, ладно скроенной жгучей брюнеткой лет двадцати пяти от роду. Вздернутый носик, чувственные губы, высокие скулы -- в общем, симпатичное, приятное лицо. И даже немного тяжеловатая нижняя челюсть смотрелась гармонично. Кожа же лица была бледноватой, и словно немного светящейся. Глаза -- яркие, насыщенного голубого цвета, выделявшиеся на лице и привлекавшие внимание даже без использования косметики. Сейчас она была одета в легкий комбинезон, который в походных условиях использовался ею в качестве домашнего халата, и толстые меховые тапочки.
Она целый вечер, как проклятая, сверлила взглядом плитку зеленого камня, вертела её в руках. Упорно и настойчиво продолжала свои попытки хоть как то почувствовать энергетические потоки, которые теоретически должны были циркулировать по каналам внутри исследуемого предмета. С другими действующими артефактами, которые ей доводилось держать в руках, это, за малым исключением, так или иначе, удавалось. Но тут прямо тупик какой-то.
Если честно, то и сил штурмовать неприступный артефакт уже не оставалось. День закончен и, независимо от того, выполнено ли все, что было намечено, надо укладываться спать. Завтра -- новый день, И к тому, что не удалось сделать сегодня, неминуемо добавится еще что-то. Это закон бытия.
С этими мыслями Нтанда Молефе нырнула под одеяло и свернулась калачиком. Спать. Усталость и легкая бортовая качка способствовали скорейшему засыпанию.
Но сам сон не принес покоя изнуренному борьбой с упрямым артефактом, уму. Сон был тяжелым, угнетающим, липким. Мозг словно зациклился на какой-то примитивной, но неуловимой мысли и тщетно метался в попытках сойти с замкнутой орбиты. Раз за разом сонное сознание промахивалось мимо очевидного, казалось бы, решения. Так ощущался, скорее всего, поиск ответа на вопрос, который так и не удалось решить ни вчера, ни неделю, ни даже месяц назад - как заставить этот камень поделиться важным секретом. Да, поиск продолжался. Казалось, уже прошли долгие часы этого невыносимого бега в призрачном пространстве кошмара, где нет ни верха, ни низа, ни времени, ни достижимой цели. И только мелькают перед внутренним взором разбегающиеся, лезущие друг на друга, словно муравьи, исчезающие и врастающие друг в друга серебристые знаки из глубин зеленого камня.
Вдруг все закончилось, как отрезало. Пространство сна вдруг остановило свое хаотичное движение, стало статичным и прозрачным. В изменившемся сне было видно, как на лежащую на гладкой светлой поверхности каменную табличку откуда то сверху размеренно капает темно-красная жидкость. Картинка вдруг стала объёмной и осязаемой. Появился и стал усиливаться звук падающих капель, разбивавшихся о поверхность артефакта с регулярностью ударов метронома. Жидкость стекала вниз и уже образовала густую лужицу сбоку. Последним, что Нтанда ощутила в этом потустороннем, пугающем сне, было серебристо белое сияние, вертикальным столбом поднимавшееся из глубины камня, лежащего в темной луже. Рельефный звук падающих капель и сладковатый металлический запах. Запах свежей крови.
Внезапно вся тяжесть кошмара исчезла, словно и не было ее. Нтанда, подобно свободно падающему листу, неспешно опустилась в теплую, шепчущую что-то успокаивающее, темноту сна без сновидений.
В щель между занавесок на иллюминаторе, сохранявших даже утром густой полумрак, снаружи таки ухитрился пробраться лучик мягкого утреннего света Джуа. Он неспешно полз по подушке, пока не достиг лица девушки. Возникшее вдруг ощущения тепла на нежной коже привело к тому, что она чуть приоткрыла веки. Затем плотно зажмурилась, забавно так сморщила носик, тихо, как то по-кошачьи, чихнула и, сладко потянувшись, проснулась окончательно. Ежедневные водные процедуры -- это само собой. Затем -- обязательная утренняя медитация.
Снова забравшись на кровать, Нтанда привычно завязала себя в позу лотоса, выпрямила спину, добилась ощущения "подвешенности" головы и сложила на коленях кисти рук, развернув их раскрытыми ладонями вверх. Безымянные и большие пальцы замкнуты в кольцо. Язык касается нёба прямо возле корней зубов. Глаза ни в коем случае не закрывать, иначе можно впасть в глубокий транс. В этом ничего страшного нет, но с энергией в этом состоянии работать намного сложнее, по крайней мере, на той ступени познания себя, на которой сейчас находилась девушка.
Теперь нужно очистить сознание, избавиться от фоновых мыслей, которые, помимо воли, крутятся постоянно в его глубинах, подобно серебристым неуловимым рыбкам. Обратить внимание на каждую возникающую постороннюю мысль. Оказавшись в фокусе внимания, шальная мысль растворяется, исчезает. Круги на поверхности воображаемого водоема сознания, порожденные всплеском-возникновением этой мысли, разглаживаются.