Страница 4 из 8
Конечно, Прасковья Жемчугова не могла знать, что ей уготовано. Есть легенда, что мадам Ленорман предсказала Жозефине Богарне[6], что та станет «больше, чем королева». А Прасковья, как и все девушки того времени, хотя и загадывала желание на святки, ни разу не сумела заглянуть в будущее. Если бы она только знала!
Прасковья родилась в Ярославской губернии, в середине лета 1768 года[7]. Фамилию отца дословно не сохранили до наших дней. Известно было, что он занимался кузнечным делом. Позже, когда Шереметев был уже страстно влюблен и готов на все, он придумал легенду для Прасковьи: она-де из польских дворян Ковалевских, когда-то попавших в плен к русскому князю Черкасскому. Почему Черкасскому – объяснялось просто. Прасковья и ее семья были частью приданого… Варвары Черкасской, которая вышла замуж за одного из Шереметевых.
В семь лет подвижную и приятную лицом девочку взяли в подмосковную усадьбу Кусково, где содержали крепостной театр. У Прасковьи был приятный голос, она обнаружила музыкальные способности, и ее принялись обучать всему, что в тот момент считалось необходимым для актрисы. Во-первых, итальянскому и французскому языкам, на которых пели в большинстве опер, во‐вторых, игре на клавесине и арфе. Уроки Прасковье давала сама Елизавета Сандунова, известная в ту пору театральная дива! Девочке пророчили большое сценическое будущее…
И – угадали! Уже первое выступление Прасковьи в 1779 году посчитали очень успешным. Она была великолепна в опере Гретри: обаятельна, естественна, словно родилась для сцены. Двумя годами позже, в опере Монсиньи «Дезертир, или Беглый солдат», талант крепостной актрисы заиграл новыми гранями. Очень скоро после дебюта ей придумали творческий псевдоним: Жемчугова. Она и была жемчужиной среди остальных, девушкой столь большого и неоспоримого таланта, что о Прасковье начали говорить. Посмотреть на новую звезду в Кусково приезжала сама императрица Екатерина II. И, покоренная, как и все, игрой молодой актрисы, подарила ей с барского плеча бриллиантовый перстень[8].
Ей уже дарили дорогие подарки – восхищенные гости Шереметевых, но больше всех – их сын и наследник Николай. Граф не скрывал своего увлечения девушкой, и на это смотрели благосклонно: дело молодое. Но когда в 1790 году, после смерти отца, Николай заявил о готовности жениться, озадачены были все.
Николаю не было и тридцати лет, он находился в расцвете сил и на пике карьеры. Император Павел I сделал его гофмаршалом, что означало немедленный переезд из Москвы в Петербург. Граф не мог противиться. Но настоял, чтобы Прасковья отправилась с ним. Расставаться с возлюбленной и со своей идеей о браке Николай не собирался.
На рубеже веков в моде были тонкие муслиновые платья, словно у античных богинь, а погода в Петербурге не то, что в Риме. От туберкулеза и сильной простуды постоянно умирали молодые и красивые: Мария Лопухина, княгиня Тюфякина… Во Франции Наполеон пытался законодательно изменить моду, ведь и в Париже происходило то же самое. Но красавицы продолжали приезжать на балы в невесомых нарядах, да еще и специально мочили их, чтобы ткань облепляла безупречные ноги…
Прасковья заболела. Осипла. Прежний волшебный голос к ней не вернулся больше никогда. О сценической карьере (ее соломинка, ее слабая надежда на будущее, если граф отвернется от нее) можно было забыть. Жемчугова была в отчаянье. Но Шереметев успокоил: он даст ей вольную, он женится, он только добьется разрешения от императора!
С получением вольной долго ждать не пришлось. Помещик мог сам распоряжаться своим имуществом. Свободу обрела не только Прасковья, но и члены ее семьи. А вот позволение на брак запаздывало. Павел I хотя и любил устраивать браки своих подданных, вовсе не был уверен, что крепостная – подходящая партия для одного из богатейших людей империи. Шереметеву отказали.
Шли годы. Граф по-прежнему был верен своей любимой, стараясь не обращать внимания на неодобрительные взгляды со стороны. Только в 1801 году, уже при следующем императоре, Александре, Жемчуговой и Шереметеву дали позволение на брак. Разумеется, о пышной свадьбе не могло быть и речи. Минимум свидетелей (всего два), никаких гостей, скромная церемония в храме Симеона Столпника. Относительно свидетелей мнения разнятся: невесту представляла ее подруга Татьяна Шлыкова-Гранатова, а жениха – то ли князь Щербатов, то ли архитектор Кварнеги.
За глаза Шереметева называли сумасшедшим. Выбрать актрису! Крепостную! Среди стольких знатных красавиц! Против Прасковьи теперь играло не только ее происхождение, но и ее ремесло. Как бы ей ни рукоплескала императрица Екатерина II, «актерка» не могла рассчитывать даже на место среди других могил после смерти. Лицедеев хоронили за оградой. Особенно набожные после каждого спектакля ходили к священнику с раскаяньем.
Но все это была шелуха, неважное. Граф Шереметев и Прасковья Жемчугова ожидали ребенка. Теперь он занимал все их мысли, а осуждение остальных не имело никакого значения. Мальчик, Дмитрий, родился 3 февраля 1803 года. Красавице-графине после этого было отведено всего 3 недели. Сырой климат Петербурга подорвал здоровье Прасковьи. А граф словно обезумел. Он потерял смысл жизни и бесцельно метался между столицей и московским имением.
«Я питал к ней чувствования самые нежные… – писал Николай. – Качества ее… заставили меня попрать светское предубеждение… и избрать ее моей супругой».
От Прасковьи остался лишь портрет (в белом платье, по античной моде, но с алой накидкой. Как у актрисы? Или как у гордой римлянки, которой приличествует пурпур?!) и распоряжения о благотворительности, которые взял на себя граф Шереметев.
Графа не стало шесть лет спустя, маленького сироту Дмитрия взяли на воспитание родственники, а затем определили в пажи. Он сделал придворную карьеру, занимался благотворительностью и был дважды женат. Интересно, но вторая супруга Дмитрия Шереметева была тоже выбрана им за талант. Александра Мельникова происходила из дворян, окончила престижный Смольный институт и еще изумительно пела. Чтобы жениться на этой девушке, Дмитрию Николаевичу также потребовалось разрешение от императора, впрочем, разрешение на брак досталось сыну несколько проще, чем отцу, в свое время полюбившему крепостную актрису.
На рубеже XVIII–XIX веков театры были настоящей «точкой притяжения». Посещать яркие премьеры, дарить актрисам дорогие украшения – вошло в моду именно тогда. У многих знатных людей Российской империи были свои «протеже» среди служительниц муз. Среди любителей богемы оказался и князь Гагарин, который рукоплескал красавице Екатерине Семеновой. Как и Прасковья Жемчугова, девушка начала свою карьеру как крепостная.
О происхождении Екатерины известно довольно хорошо и подробно. В середине 1780-х смоленский помещик Путята решил отблагодарить учителя, который помог сыну сдать экзамены. Кроме кошелька с золотом, дворянин передал Жданову двух крепостных – девушку Дарью невероятной красоты и слугу Семена. От этого-то учителя Дарья и забеременела, и в 1786 году на свет появилась девочка Екатерина. Формально ее записали в дочери Семена, так что в историю она вошла как Екатерина Семеновна Семенова, без малейшего намека на настоящего отца.
Можно считать, что ей повезло: Жданов отдал ребенка обучаться в Петербургскую театральную школу. Часто девочки-полукровки работали в домах собственных «папенек», не подозревая об истинном положении дел. Екатерина получила возможность сделать шаг вперед, из дворни – в актрисы. Уже в школьные годы состоялся ее первый театральный дебют, и молодую особу признали способной.
В девятнадцать лет Екатерина Семенова вошла в труппу Александринского театра. Там бывали члены императорской семьи и самые знатные люди империи, от блеска бриллиантов слепило глаза… Красавицы известнейших фамилий с интересом разглядывали новенькую на сцене: мила, с приятным голосом и чудесно играет! Взлет был стремительным. Екатерина моментально превратилась в звезду первой величины!
6
Жозефина де Богарне – первая жена французского императора Наполеона I. – Прим. ред.
7
Точная дата рождения Прасковьи вызывает у ученых вопросы. – Прим. авт.
8
Крепостной театр Шереметевых прекратил свое существование в 1804 году. – Прим. авт.