Страница 4 из 12
Привет из девяностых. Или поздний ренессанс нынче в моде?
Блондин, звякнув железяками, вытянул ей навстречу руку ладонью кверху. Марианна, приблизившись к краю крыльца, оперлась на нее и сошла по ступеням, оказавшись с незнакомцем нос к носу.
Поначалу ей показалось, что он похож на Сашу Пастухова. Оказалось – нет, совсем не похож. Харизма другая.
Блондин проговорил, кивком указывая на остатки объявления:
– Мы эту мульню постоянно срывали раньше. А потом надоело. Маразматик настойчивый, на другой день восстанавливает.
Он вытянул из кармана штанов зажигалку и пачку «Кэмел».
– Не предлагай, – сказала Марьяна.
– Бросила?
– При моей работе?
– Работа с людьми, она самая нервная, – согласился незнакомец, убирая сигареты с зажигалкой обратно. – Тогда просто в тенечке посидим. Я песеля выгуливаю. Он вон там, с друганами гоняет.
Он кивнул в сторону собачьей площадки, расположенной в другой части двора. Внутри прямоугольника, огороженного решетчатым забором, можно было рассмотреть трех мужиков с поводками в руках. Мужики стояли у калитки, переговаривались, жестикулируя и похохатывая. Поодаль от них – женщина средних лет в светлом сарафане и соломенной шляпке, тоже с поводком, не сводящая глаз с собачьей тусовки. Под ногами двух доберманов, одного стаффа и одного ризена юрко моталась какая-то коротконогая козявка, видимо – тетенькин питомец. Беспокойство хозяйки представлялось резонным.
Площадка была не близко, отчего же один из собачников подошел к Марьяне и завел разговор?
– И где у вас тут тенечек? – спросила она, повертев головой и не обнаружив ни одной скамейки под ближайшими деревьями.
– Навес для болельщиков возле стадиона подойдет? И к Патрику поближе будем. Я за водой ходил, позабыл сразу взять, а собачке на такой жаре сложно.
Только сейчас Марианна заметила перекинутый через плечо незнакомца рюкзак, в котором, вероятно, и находился запас питья для Патрика. Видимо, Патрик – это ризен, как единственный из стаи, имеющий хоть какую-то шерсть.
– Так какой у тебя интерес к колдуну нашему? – спросил ее блондин, когда они устроились на скамье в первом ряду дворовой спортивной трибуны.
– А какой интерес у тебя ко мне?
– Мне нравятся женщины с красивыми именами.
– Ты знаешь мое имя?
– Мне не нужно его знать. Я буду звать тебя Виолеттой.
– Я буду звать тебя Кузей.
– Ну, ты экстрасенс…
– Неужели угадала?
– Почти. Анатолий.
И он протянул ладонь. Она легонько по ней хлопнула, отвернулась. Проговорила после паузы:
– Я из общества защиты потребителей. Рядовой сотрудник, почти курьер. Ты ведь сразу понял.
– Почему я должен был это понять? – удивился собеседник. – С таким же успехом ты можешь быть и из полиции. Или из налоговой. Или ты новый жилец с активной жизненной позицией.
– Так вот я не из налоговой. Сигнал поступил, что некто из вашего дома рекламирует оккультные услуги, а лицензии на это у него нет. Это по нашей части.
– На такой бизнес, как у Ягина, и не может быть лицензии. Но хочу, подруга, успокоить тебя и заодно твоих боссов. Никто к нему не приходит. К его племяннице – да, идут, она стрижет на дому. А к нему – дураков нету.
– Родственники одну жилплощадь занимают?
– Не совсем. Квартиры у них через стенку. Говорят, получили жилье после сноса пятиэтажки. Вообще у нас тут население разное. Примерно половина квартировладельцев покупали площадь по коммерческим ценам. Отсюда и отношение разное к собственности. Прокатись в лифте и поймешь, о чем я.
– Клозет устроили?
– В точку.
– Прокачусь. Как раз собиралась, пока ты меня не отвлек. Почему ты считаешь, что к колдуну никто не приходит? Вы что, следите друг за другом?
– У нас есть чат. Мы общаемся. Когда начали появляться его дурацкие объявления, народ несколько возбудился. Сама понимаешь, неприятно такое соседство. Консьерж в их подъезде не всегда в своей будке сидит, но, когда на месте, непременно спрашивает, к кому гости. По его наблюдениям, к Регине – ходят, к Витольду – никто. Если только квартирой не ошибутся.
– Значит, этот Витольд – обычный псих? И никаких злодеяний не совершает с помощью магии?
– Да что он может, придурок? Только щеки дуть. А я прям испугался. Вон он, кстати, на утренний променад вышел. С существом своим. Оно у него – абсолютно отвратная тварь. Кстати, какие у нас планы на вечер?
Марианна озадаченно на него смотрела, даже не повернув головы в ту сторону, куда он махнул рукой.
Ему что-то от нее надо по службе? Может быть, ему известно, где она работает, видел ее в коридорах Управления, а теперь делает заходы, чтобы выгоду из случайной встречи получить?
Скользкий он тип, оказывается. Первое впечатление ее обмануло. Не носорог, а вкрадчивый шакал.
Она росла гадким утенком, да кто не таков в свои тринадцать? Папа подшучивал над ней, называл Анкой – нескладохой-неладохой. Любя называл, без малейшей мысли огорчить или унизить. А младшую сестру звал Никусик-пампусик.
Марианна любила папку и доверяла ему. Если он считал ее нескладохой, то так оно и было. И спорить с ним Марьяна не собиралась. Поэтому и не обзавелась, повзрослев, комплексом Клеопатры, принуждающим юных дев всю последующую жизнь самоутверждаться, напропалую завоевывая внимание мужчин.
В отличие от них Марьяна раз и навсегда обнулила надежду, что сможет приглянуться какому-то мальчику или парню. А тем более понравиться ему настолько, что он не захочет расставаться с ней больше никогда.
Свобода от ожиданий предоставила ей бесконечный выбор манер, причесок и платья. Одежда должна быть функциональна, и только. Если бы не нынешняя жара, на Марьяне были бы джинсы галифе и рубаха, не стесняющая движений, а на ногах кроссовки.
Сегодня из перечисленного имелись только кроссовки, потому что босоножки она терпеть не могла. Жара заставила вытащить из шкафа льняные брюки, узкие в бедрах, зато широченные в раструбах, и бежевую тунику с коротким рукавом из трикотажа неизвестного состава, купленную на вещевом рынке по причине предполагаемой комфортности.
Рядовой вид, ничего сексуального. Так что же товарищу нужно?
Марианна смотрела на него по-змеиному, не мигая, с легким прищуром и молчала. Тот смутился, заговорил раздраженно:
– Ну и чего ты на меня так смотришь? Вот ты сейчас разберешься со старым пнем и свалишь по месту работы. Где я тебя потом найду? Ну, хорошо, давай так поступим. Ты набираешь мне на мобилу, я фиксирую твой номер, и мы созвонимся, когда скажешь. Или спишемся. Сама встречу назначишь. Так пойдет? А почему?
– Меня зовут Марианна Путято. Я майор полиции.
– Да хоть подполковник ФСБ. Я сразу понял, что ты – та еще штучка. Мне по фиг, курьер ты или полковник.
– А сам-то ты кто, Анатолий?
– Сантехник. По фамилии Кожемяка. Паспорт предъявить?
– И отчего же ты, сантехник Кожемяка, до сих пор не женат? Или женат? А девушке голову морочишь?
– Был женат. И не надо дальше вопросов, лады? Я же не спрашиваю, отчего ты не замужем.
– А я замужем, Анатолий. И не спрашивай, как зовут моего супруга и в каком он звании. А телефон мой… Вот, держи.
Марианна извлекла из сумочки черно-белую визитку и вручила новому знакомцу. Вытащила смартфон и распорядилась:
– Говори свой номер. И еще… Не рассказывай тут никому, кто я. Оправдай доверие.
Сердито и сконфуженно сантехник Кожемяка надиктовал Марьяне цифры своего телефона, заодно сообщив, в какой квартире проживает, и, сухо распрощавшись, направился было на собачью площадку, но притормозил, увидев приближающуюся долговязую фигуру старика, который катил перед собой детскую прогулочную коляску.
– Марийка, ты только глянь на идиота, – зашелся он сиплым смехом и даже закашлялся. – Ты знаешь, кто у него там сидит? В корыте?
Марианна всмотрелась. Действительно, в коляске имелся тазик, но достаточно глубокий, так что увидеть его содержимое издалека не получалось.