Садовое товарищество

– Сижу за решеткой… – дальше Петька вспомнить не мог, отчего стало ему совсем одиноко и скучно. Да и какая еще решетка? Разве что сетка-рабица, отделявшая его дачу от соседской. Тьфу, а не решетка.

Пошел тогда Петька на кухню и сделал себе бутерброд с колбасой. Жуя бутерброд, Петька стал проклинать свою судьбу, в которой совсем нет места приключениям. И вдруг вспомнил продолжение:

– …в темнице сырой!

Вот это правда, обрадовался Петька. Мало того, как только он вспомнил вторую строчку пушкинского стихотворения, из щели между досок на потолке террасы закапала вода. «Какое-никакое, а приключение», – подумал Петька и подставил под течь первое, что попалось под руку. А под руку попалась старая дедовская пепельница из хрусталя, лежащая на террасе просто так, для украшения. Оживившись, Петька пошел сделать еще один бутерброд, но когда вернулся, понял, что это была не такая уж и хорошая идея – подставить пепельницу. Дело в том, что он упустил из вида дядю Аркадия, председателя их дачного поселка. Не самого дядю Аркадия, конечно, – его дурные привычки. Было у него их две. Первая – все время повторять «будем говорить». А вторая – курить во всех домах, куда он заходит. И заходит он в каждый дом в поселке, к тому же часто – чуть ли не раз в неделю. Так вот, пепельница оказалась не просто так, для украшения, а достаточно плотно забита пеплом. Поэтому вода, ударяясь о ее дно, разбрызгивала во все стороны грязные капли. Оставив на столе надкусанный бутерброд, Петька быстро поменял пепельницу на кастрюлю и принялся вытирать грязные зловонные пятна.

– Фу-у-у, – сказал Петька, когда закончил, и тут снаружи раздался стук. «Град!» – подумал Петька и побежал на крыльцо. Но на крыльце никакого града не было, зато стоял дядя Аркадий, председатель их дачного поселка.

– Здоров, Петька! Зайду, будем говорить? – зашел внутрь дядя Аркадий, не дожидаясь Петькиного приглашения. – Течет? – заметил течь дядя Аркадий. – Вот о чем я и говорю.

Он сел в кресло и сразу же закурил. Петька сел напротив и стал доедать свой бутерброд.

– Петька, у тебя чего пепельница мокрая? – спросил дядя Аркадий, потянувшись по привычке за дедовской пепельницей.

– Да так, – махнул рукой Петька. – Пушкина вспомнил.

– Пушкин с мокрыми пепельницами не ходил, будем говорить, – нахмурил бровь дядя Аркадий.

– Он и с сухими не ходил, – решил заметить Петька.

– Не факт, – подумав, ответил дядя Аркадий. – Впрочем, я к тебе не для этого пришел. Разговор есть, будем говорить. Про забор у сторожки.

Дядя Аркадий всегда говорил долго, обстоятельно и невыносимо скучно – хуже дождя. «Ну все», – подумал Петька и подтянул к себе лист бумаги с карандашом. Дядя Аркадий не изменял своим привычкам: он уже не менее получаса курил, вворачивал к месту и не к месту свое «будем говорить» и нудно разъяснял что-то про забор. Петька же, чтобы совсем не скучать, стал рисовать дядю Аркадия. Сначала он его нарисовал курящим, а в облаках дыма материализовывались слова «будем говорить». Потом он изобразил его с усиками как у Гитлера. Потом с рогами и хвостом. Потом в виде ежика. В виде ежика, кстати, получилось лучше всего. А потом дядя Аркадий остановился и спросил:

– Ну что, Петь, надо про забор решать, будем говорить. Ты как?

– Не знаю, дядя Аркадий, – Петька заканчивал обрабатывать иголки на спине у дяди Аркадия. – Я старый забор с детства помню – он мне как родной. Тем более деревянный. А зачем новый, да еще железный – непонятно.

– Как непонятно?! – всплеснул руками дядя Аркадий. – Для солидности!

– Я человек маленький, дядя Аркадий, – Петька закончил с иголками и пририсовывал хвостик. – Мне солидность ни к чему.

– Слушай, Петька, – дядя Аркадий встал с кресла. – Я тебе серьезные вещи говорю, а ты со своей ерундой… Что ты там рисуешь?

Он потянулся за листком, и Петька не успел глазом моргнуть, как рисунок оказался в руках у дяди Аркадия.

– Та-а-ак… – в гневе дядя Аркадий перестал быть похожим на ежика и стал действительно смахивать на черта и Гитлера одновременно. Он скомкал бумагу с рисунками и бросил ее в угол. – Так, будем говорить! А еще про Пушкина тут…

Дядя Аркадий развернулся и вышел.

– Скучно вы говорите, дядя Аркадий, – сказал Петька, глядя на скомканную бумагу. – Лучше б это град пошел, ей-богу.

Дождь не заканчивался до самой ночи, и к Петьке больше в этот день никто не зашел.

Штаны

На следующий день после дождя весь дачный поселок, близлежащая деревня да и все остальное было залито лужами. Но Петьке так надоело сидеть дома, что он не просто пошел гулять, а отправился в настоящее путешествие – аж до птицефермы. Вернувшись домой уже после обеда, он обнаружил, что у него не только ботинки насквозь мокрые, но и штаны все облеплены грязью. «В таких штанах больше не походишь», – понял Петька и решил их постирать. Вопрос – как? Он вспомнил, что некоторые культуры, а также слоны пользуются песком. Но, во-первых, песок тоже был мокрый, во-вторых, песка у Петьки не было даже сахарного, в-третьих, все-таки не в каменном веке живем. А значит, нужны тазик и стиральный порошок. Сначала Петька посмотрел на кастрюлю, которая так и стояла на полу, наполовину наполненная дождевой водой. «Наверное, в ней стирать не стоит», – подумал Петька и уже начал жалеть, что живет не в каменном веке. Придется искать тазик и порошок.

Петька полез в сарай. Тазик он нашел почти сразу. Потом нашел коробку со своими старыми солдатиками, дедову кожаную куртку, меховую шапку, одну лыжную палку и три слипшихся от старости противогаза. Но порошка нигде не было. Еще он нашел целлофановый пакет с кристаллообразным веществом яркого цвета морской волны. Но, подумав, он решил, что если постирать им, то растворятся не только штаны, но и тазик, и Петькины руки. Петька представил себя без рук, сплюнул и понял, что надо попросить порошок у соседей. «Пойду к Косолаповым. У них точно есть», – Петька закрыл дверь сарая.

Подойдя к забору, Петька громко крикнул:

– Александр Романович!

Уже через мгновение Александр Романович, несмотря на свой возраст, галопом несся к забору:

– Тише, Петя, тише! – кричал он шепотом.

– Александр Романович! – так же шепотом закричал Петька. – У вас стиральный порошок есть?

– Понимаешь, Петя, – ласковым голосом заговорил Александр Романович, остановившись напротив Петьки, – Диана Николаевна спит. Приходи попозже – нельзя ее будить.

– Ага, – кивнул Петька. – А порошок-то есть?

– Определенно сказать не могу. Приходи попозже.

Петька сел на крыльцо и пробурчал: «Всегда эта Диана Николаевна спит. А когда не спит, то кашляет. Никакого проку от Косолаповых». Тогда он решил пойти к Виктору Михалычу: если у него циркулярная пила есть, то стиральный порошок точно должен быть. Войдя к Виктору Михалычу на участок, Петька обнаружил его в беседке хлебающим борщ.

– О, Петька! Ты чего? – радостно растопырил измазанные борщом усы Виктор Михалыч.

– Виктор Михалыч, у вас порошок есть? А то вон, видите, как штаны изгваздал, – Петька показал руками на свои штаны.

– Какой порошок? – Виктор Михалыч опять принялся за борщ.

– Как какой? – удивился Петька. – Стиральный, конечно. Говорю же, штаны изгваздал.

– Ну порошок разный бывает, и штаны разные, – Виктор Михалыч стал запихивать себе в рот огроменный кусок мяса.

Петька стоял и ждал, пока Виктор Михалыч разжует свой кусок мяса. А разжевав, он сказал:

– Вот что, Петька. Я завтра в город поеду, могу тебе порошка купить. Только деньги дай заранее, а то у меня сейчас сам понимаешь…

– Понимаю, – расстроенно кивнул головой Петька. – Мне бы сегодня…

Петька вышел ни с чем от Виктора Михалыча и опять забурчал: «Как жужжать по утрам, так пожалуйста, а как порошка горсточку одолжить – так фигу. У него, наверняка, целая тонна этого порошка лежит. Своим солдатам деревянным зубы чистит. Тьфу!» Сплюнув, Петька понял, что остается одно – идти за порошком к Юле. Раньше, когда они были совсем маленькими, они дружили с Юлей. Теперь она стала взрослой девчонкой, а со взрослыми девчонками он сейчас иметь дела опасался. Одно слово – девчонки. Ну их. Но делать нечего, придется идти.