Страница 12 из 15
Конечно, ожидать восстановления когда-нибудь полностью свободы торговли в Великобритании так же нелепо, как ожидать осуществления в ней «Океании»[11] или «Утопии»[12]. Этому непреодолимо препятствуют не только предубеждения общества, но и частные интересы многих отдельных лиц, которые еще труднее одолеть. Если бы офицеры армии восставали с таким же усердием и единодушием против всякого сокращения численности армии, с какими владельцы мануфактур противятся всякому закону, могущему привести к увеличению числа их конкурентов на внутреннем рынке; если бы они подстрекали своих солдат, как владельцы мануфактур подстрекают своих рабочих, нападать с оскорблениями и ругательствами на людей, предлагающих подобные меры, то попытка сократить армию была бы столь же опасна, как сделалось в настоящее время опасным пытаться уменьшить в каком-либо отношении монополию, захваченную нашими владельцами мануфактур. Эта монополия привела к такому сильному увеличению численности некоторых групп нашего промышленного населения, что, подобно разросшейся постоянной армии, оно стало внушительной силой в глазах правительства и во многих случаях запугивает законодателей. Член парламента, поддерживающий любое предложение в целях усиления этой монополии, может быть уверен, что приобретает не только репутацию знатока промышленности, но и большую популярность и влияние среди класса, которому его численность и богатство придают большой вес. Напротив того, если он высказывается против таких мер и если он пользуется достаточным авторитетом, чтобы иметь возможность помешать им, то ни его общепризнанная честность, ни самое высокое общественное положение, ни величайшие общественные заслуги не смогут оградить его от самых гнусных обвинений и клеветы, от личных оскорблений, а иногда даже от опасностей, грозящих со стороны взбешенных и разочарованных монополистов.
Владелец большой мануфактуры, который при внезапном открытии внутреннего рынка для конкуренции иностранцев будет вынужден прекратить свое дело, без сомнения, потерпит очень значительный убыток. Та часть его капитала, которая затрачивалась им на покупку сырых материалов и на оплату его рабочих, сможет без особых затруднений найти другое применение. Но та часть его, которая была вложена в фабричные постройки и в орудия производства, вряд ли сможет быть реализована без крупных потерь. Поэтому справедливое внимание к его интересам требует, чтобы перемены такого рода производились отнюдь не внезапно, а медленно, постепенно и после предупреждения за продолжительный срок. Если бы было возможно, чтобы решения законодательных учреждений внушались всегда не крикливой настойчивостью групповых интересов, а широким пониманием общественного блага, то именно ввиду этого они должны были бы особенно избегать как установления новых монополий этого рода, так и дальнейшего расширения уже существующих монополий. Каждое такое ограничительное мероприятие вносит известную степень расстройства в состояние государства, от которого трудно потом будет избавиться, не вызывая другого расстройства.
Насколько может быть уместным обложение пошлиной ввоза иностранных товаров не с целью противодействия их ввозу, а с целью получения дохода для правительства, я рассмотрю в дальнейшем, когда перейду к вопросу о налогах. Пошлины, налагаемые с целью воспрепятствовать ввозу или хотя бы только уменьшить его, очевидно, одинаково подрывают как таможенные доходы, так и свободу торговли.
Глава III. Об исключительных ограничениях ввоза почти всех товаров из стран, баланс с которыми признается неблагоприятным
Отдел I. Неразумность подобных ограничений с точки зрения самой меркантилистической системы
Установление особых ограничений ввоза всех почти товаров из тех стран, торговый баланс с которыми считается неблагоприятным, представляет собою второе средство, при помощи которого меркантилистическая система рассчитывает увеличить количество золота и серебра. Так, например, в Великобританию разрешен ввоз силезского батиста для внутреннего потребления при уплате известной пошлины, но воспрещен ввоз французского кембрика и батиста, если не считать лондонского порта, где они должны храниться в складах для вывоза. Более высокие пошлины наложены на французские вина, чем на вина португальские или какой-либо другой страны. Так называемая пошлина 1692 г. составляла 25 % суммы стоимости на все французские товары, тогда как товары других наций в большинстве своем были обложены гораздо более низкими пошлинами, редко превышающими 5 %. Исключение было сделано для вина, бренди, соли и уксуса из Франции; эти товары были обложены другими тяжелыми пошлинами на основании других законов или специальных статей того же закона. В 1696 г. добавочная пошлина в 25 % была наложена на все французские товары, кроме бренди, ибо основная пошлина была признана недостаточно затрудняющей их ввоз; вместе с тем была установлена новая пошлина в 25 фунтов с бочки[13] французского вина и другая – в 15 фунтов с бочки французского уксуса. Французские товары никогда не исключались при взимании тех общих платежей или пошлин в 5 %, которые налагались на все или на бо́льшую часть товаров, перечисленных в таможенном уставе. Если мы будем считать пошлины в 1/3 и в 2/3 за одну целую пошлину, то получится всего пять таких общих пошлин, так что в период до начала настоящей войны пошлину в 75 % с цены следует считать минимальным обложением большей части сельскохозяйственных или промышленных продуктов Франции. Для большинства этих товаров такие пошлины были равносильны запрещению ввоза. Французы в свою очередь, как кажется, относились к нашим товарам и мануфактурным изделиям с такой же суровостью, хотя я не столь хорошо осведомлен о том специальном обложении, какому они подвергали их. Эти взаимные стеснения и ограничения прекратили почти всякую легальную торговлю между этими двумя народами, а контрабандисты стали теперь главными поставщиками британских товаров во Францию и французских товаров в Великобританию. Руководящие принципы, которые я подверг рассмотрению в предыдущей главе, порождены частными интересами и духом монополии; принципы, которые я рассмотрю в настоящей главе, имеют своим источником национальное предубеждение и вражду. Ввиду этого они, как и следовало ожидать, еще более неразумны. Неразумными они являются даже с точки зрения меркантилистической системы.
1) Хотя и было несомненно, что при свободной торговле между Францией и Англией, например, баланс окажется в пользу Франции, это отнюдь не означало, что торговля будет невыгодна для Англии или что общий баланс всей ее торговли окажется поэтому более неблагоприятным для нее. Если вина Франции лучше и дешевле португальских или если ее полотно лучше немецкого, то для Великобритании выгоднее покупать нужное ей вино и заграничное полотно у Франции, а не у Португалии и Германии. Хотя стоимость ежегодного ввоза из Франции благодаря этому значительно повысится, стоимость всего ежегодного ввоза понизится соответственно тому, насколько французские товары одинакового качества дешевле товаров двух других стран. И это действительно имело бы место даже при предположении, что все ввозимые французские товары потребляются в самой Великобритании.
2) Однако значительная часть этих товаров может быть снова вывезена в другие страны, где, будучи проданы с прибылью, они могут принести доход, равный по стоимости первоначальной цене всех вывезенных из Франции товаров. Возможно, что к торговле с Францией приложимо то, что часто утверждали относительно ост-индской торговли, а именно, что, хотя большая часть ост-индских товаров покупается на золото и серебро, обратный вывоз части их в другие страны возвращает стране, ведущей эту торговлю, больше золота и серебра, чем стоят все ее затраты. Одна из главнейших отраслей голландской торговли состоит в настоящее время в доставке французских товаров в другие европейские страны. Даже часть французских вин, распиваемых в Великобритании, тайно ввозится из Голландии и Зеландии. Если бы существовала свободная торговля между Францией и Англией или если бы французские товары могли ввозиться с уплатой лишь таких же пошлин, какие взимаются с товаров других европейских народов, причем они возвращались бы при обратном вывозе, то Англия имела бы некоторую долю в торговле, которая оказалась столь выгодной для Голландии.
11
[Harrington J. Commonwealth of Oceana. London, 1656.]
12
[More T. Concerning the Best State of a Commonwealth, and the New Island of Utopia. London, 1551]
13
[Под бочкой понимается мера объема, равная примерно 950 л.]