Гордость и Принуждение

– Нет, – с лёгкой досадой ответила я. – Ива – это как Ева, только на английском «Eva» – И-Ви-Эй. Мне двадцать шесть, и я закончила…

Далее я перечислила основные пункты своего липового резюме, ужасно волнуясь внутренне, но сохраняя непроницаемое лицо и голос.

Фогель же в этот момент совсем не слушал. Он был поглощен своими мыслями и украдкой разглядывал свою странную посетительницу, когда она опускала глаза, чтобы взволнованно облизнуть пересохшие губы. Если бы не это ее едва заметное движение, у него бы и мысли не возникло о ее нервозности.

В принципе, люди всегда волнуются на собеседовании в большей или меньшей степени, но в этой девушке было что-то не так. Рейн не мог пока понять что, но, обладая профессиональной чертой видеть людей насквозь, он чувствовал в ней какую-то фальшь.

Он также отметил, что Ива обладала необычными противоречивыми внешними данными. Ее манеры облизывать и прикусывать губы свидетельствовали о том, что она редко пользуется косметикой, по крайней мере помадой, хотя сейчас на ней был безупречный лёгкий макияж. Ее спина была вытянута в струнку, что говорило о напряжении, но и в то же время она не заложила свои худенькие ножки одну на другую, как это зачастую делают женщины, привыкшие носить короткие юбки. Этим они не создают дополнительных просветов между одеждой, не позволяя любопытному мужскому взору выхватить что-то лишнее. Это просто базовый инстинкт. Ива же явно предпочитала носить джинсы, хотя и весьма уверенно ходила на каблуках.

А ее волосы! Рейн ещё не встречал в своем окружении девушек с такими длинными – ниже поясницы – волосами. Никто не отращивает таких длинных волос просто даже из соображений терпения и долгого ухода за ними. Ее прическа свидетельствовала о целеустремленности, нежели о консерватизме.

Взгляд Ивы заинтересовал его ещё в холле. В нем таилась глубина эмоций, причем не самых светлых. Какая-то смутная животная агрессия. Кажется, только скажи ей что-то поперек, и она тут же набросится, желая отстоять, защитить свою правоту. Такой взгляд не бывает у примерных отличниц, какой она пытается себя показать. Скорее у дикого волчонка ещё не знающего чего бояться, а поэтому всегда находящегося в состоянии готовности к атаке. Отличницам не приходится отвоевывать свое положение в обществе, а глаза Ивы говорили, что постоянная борьба является для нее нормой.

И наконец лицо. Мелкие немного детские черты как будто заточили ее в состоянии непрожитой юности, а горделиво вздёрнутые носик и подбородок говорили об умении «работать локтями».

По внешности, она больше походила на манекенщицу, хотя рост ее был не высок для подиума, по характеру же она имела достаточно силы для таких однообразных и выжимающих всю энергию занятий, как спорт или фитнес-инструктор на крайний случай, а ее противоречивость и умение подстраивать свою внешность под обстоятельства говорили о творческой жилке и весьма ярко выраженной.

В целом, такая минутная оценка внешнего вида Ивы рассказала Рейну Фогелю в сотни раз больше о его посетительнице, чем ее рассказ о себе. Кстати, какой у нее голос?

Он прислушался. Спокойный, уверенный, тихий, со сладкими нотками. Вибрации ее голоса будто отдавались у него в груди.

Рейн не отрицал, что ему понравилась эта девушка. Понравилась ее загадка, а разгадывать загадки было его профессией. Ему даже пришла на ум такая стереотипная мужская мысль: «А какая она в постели? Если в ней столько противоречий, то наверняка игра стоит свеч».

Он старался не заводить шашней на работе, но не делал из этого строгого запрета. Естественно, только для себя. И сейчас ему очень захотелось проверить свои догадки, тем более, что Ива пришла лишь на стажировку, а значит через несколько недель она уже не будет считаться его подчинённой.

Он тут же представил, как дотронется до ее лица, как проведет рукой по длинным волосам и как подберется к ее бледным губам.

– Господин Фогель, – ее слова прорвались сквозь поток его смелых планов. Даже ее обращение звучит сладко и чувственно. – Вы хотите спросить что-то ещё?

Ее глаза смотрели на него открыто и дерзко, не делая из него авторитета.

– Да, – оживился Рейн. – Пара личных вопросов, если позволишь.

– Только если не очень личных, – уточнила она.

Мужчина усмехнулся ее уверенности, и спросил:

– Чем ты занимаешься в свободное время? – и тут же пояснил, чтобы его вопрос не звучал пошло. – Спорт, книги, хобби?

– Йога, книги по личностному росту, рисование сенсорным пером, – сухо ответила она.

Рейн снова улыбнулся своей правоте. В этой девушке действительно собраны: спортивная дисциплина, целеустремленность и творческое мышление. Или: гибкость, страсть и любовь к экспериментам.

Его мысли снова закрутились вокруг интимной стороны ее характера.

– Кто же твой любимый автор? – снова спросил он, чтобы хоть немного отвлечься от навязчивых сексуальных видений.

– Вы хотите поговорить со мной о книгах? – она удивлено приподняла бровь.

– Почему нет? – Рейн немного склонил голову на бок и сощурил глаза.

– Я бы предпочла работать в служебное время, а не заниматься личными интересами, – поджала губки Ива.

«Ну-ну, волчонок. Не пройдет и двух дней, как ты станешь моей» – дал себе обещание Рейн. И снова восхитился ее дерзости.

– Что ж, – подытожил мужчина. – Задам тебе этот вопрос в твое нерабочее время, – он с нажимом произнес слово «нерабочее», чтобы четко обозначить свои цели. Теперь, даже если она решит отказаться от стажировки, он уже знает где ее искать, благодаря копиям документов.

– Как вам будет угодно, – снова этот холодный, но сладкий голос, будоражащий воображение.

Глава 7

Тяжелый выдох вырвался из моей груди, когда я вышла из кабинета Рейна. Я шла по тонкому льду, так черство отвечая на вопросы моего нового босса, но была уверенна в своем успехе. Если уж этот Фогель весь такой придирчивый и внимательный к мелочам, как выразилась Полина, то должен оценить мое профессиональное рвение и не принять это за оскорбление.

Однако его нескрываемый интерес настораживает. Я всегда производила впечатление на мужчин, и их назойливость порой сильно злила. Поэтому я не стеснялась в крепких выражениях, отшивая докучливых самцов, и даже на всякий случай овладела техниками самообороны для особо непонятливых особей.

Спать с Фогелем я уже точно не собиралась, поэтому надо было поставить его на место в максимально вежливых, но понятных выражениях.

После собеседования, я познакомилась с переводчиком Эммой – полненькой блондинкой средних лет, которая и собиралась помочь в моей стажировке.

Эмма оказалась негативисткой до мозга костей. Потратив минуту на стандартные вопросы, она тут же начала вываливать все трудности работы с Фогелем и на фирме в целом. В очередной раз мне пришлось выслушать, какой он требовательный босс, что оплату готов начислять только по выполненным заданиям, не важно успеваешь ты их выполнять за рабочий день или нет. Отчего, Эмма частенько берет работу на дом и сидит над ней по вечерам и выходным. Ну и на сладкое она подготовила душещипательную историю о долгом отсутствии отпуска, и частых болях в спине.

– Может вам удастся сейчас получить отпуск? Я вас подменю, – я подключила все дружелюбие, на которое только была способна. Даже улыбку выдавила. – На зарплату вашу я не претендую, и количество рабочих часов меня не пугает. Для меня главное: всему научиться и блестяще окончить стажировку.

– Миленький мой, – тут же расцвела Эмма, – дружочек! А ты сможешь? Работы-то много. Я, признаться, и откликнулась на твой запрос чтобы ты мне хоть немного помогла.

– Конечно смогу, не переживайте, – мои скулы свело от натянутой улыбки. – Вы мне только покажите пару дней что да как, а дальше я подхвачу.

– Ты – просто спасение на мою больную голову, – продолжала все тем же жалобным тоном Эмма.

Остаток дня я постигала тонкости перевода контрактов, судебных материалов, включая заключения судмедэкспертов, от которых заранее воротило.