Страница 8 из 13
– Не надо ощупывать. Надо реагировать на жалобы задержанных и предпринимать какие-то действия.
Варя тогда выскочила из-за стола, встала перед ним, едва доставая лбом до его подбородка, и наговорила такого!..
Климов, если честно, теперь не знал, как станет с ней общаться. Сверлили вопросы: неужели она и правда думает о нем как о махровом карьеристе? Что он готов ради сраного подозреваемого поставить под удар их дружбу?
Все его заверения, что только ради дружбы он и затеял этот разговор, имели прямо противоположный эффект.
– Разговор?! – свистящим шепотом возмутилась Варя. – Ты это называешь разговором?! Ты… Ты опустил меня! Перед задержанным…
И все. Они замолчали. Поначалу Климов хотел сходить за ее любимыми булками в буфет и принести им кофе из автомата, но потом передумал. Она наговорила ему гадостей, забыв о субординации и элементарной вежливости. Он – майор, она – старший лейтенант. Будет продолжать в таком духе – попросит перевести ее в соседний отдел.
– Да, пожалуйста! – фыркнула Варя, сверкнув на него злыми блестящими слезой глазами. – Не очень-то стану переживать!
– Отлично. Иду договариваться, – стукнул он ладонями по краю стола и вышел из кабинета.
Конечно, никуда Климов не пошел. Он поехал. Надо было еще раз переговорить с Володей Изотовым, который выезжал вместе с ним на место предполагаемого преступления. Но Володи на рабочем месте не было.
– Ушел обедать. В кафэху через дорогу. Там по старинке кормят – вкусно и через кассу. На него это навевает приятные воспоминания из детства, – пояснил помощник, поедая домашний салат из пластикового контейнера. – Он, кстати, о тебе вспоминал сегодня.
– Да? В какой связи? – удивился Павел.
– Не знаю. Говорил: вот, мол, майор Климов удивится.
– И все?
– И все. Без подробностей. Если поторопишься, Павел Анатольевич, застанешь его в кафе. Иначе придется к нам возвращаться. Володя после обеда любит прогуляться.
– Каким маршрутом?
– Маршрута нет. Идет, как он выражается, куда глаза глядят.
Володя доедал свой обед, когда Климов подсел к нему за столик.
– О, Павлик, – улыбнулся тот, дожевывая пирожок с капустой. – Рад тебя видеть. Только сегодня вспоминал.
– Уже помощник твой доложил.
Они пожали друг другу руки.
– Что-то есть для меня?
– Да.
Володя отряхнул руки, вытер салфеткой рот.
– Сережка.
– Какой Сережка? – не понял Климов.
– У нее во рту была обнаружена сережка. Женская, золотая будто бы, с камешком. Достаточно глубоко, скорее в гортани.
– Будто бы она ее проглотила?
– Или пыталась. – Володя встал с места и приглашающим жестом указал на выход из обеденного зала. – Пройдемся?
Разгуливать, конечно, Климову было некогда, но не принять приглашения тоже нельзя. Володя обидчив.
– Может ее пытались заставить проглотить? – рассуждал Павел на ходу.
– Может быть. Вообще вся эта история с переодеванием… Зачем кому-то раздевать мертвую женщину и наряжать ее в другую одежду? – Володя потер подбородок. – А та, что осталась без комбинезона? Она голой была, когда пропала? Или… И сережка. Непонятно. Как-то странно все. Ее у той, другой, сняли и затолкали бедной мертвой женщине в горло?
– Ну, мы этого никогда не узнаем, – развел руками Павел. – Скорее всего, Светлана Рогова мертва. Из близких людей у нее лишь жених, который сейчас в больнице приходит в себя после нападения. Вряд ли он сможет вспомнить все ее украшения. Мужчины обычно на это мало внимания обращают. А Светлана…
– Черт! Я же забыл совсем сообщить тебе, Паша, прости дурака. – Володя звонко щелкнул себя ладонью по лбу. – Ваша Светлана нашлась! Жива. Может, только не совсем здорова.
– Где? Где нашлась?
Климов резко затормозил, уставившись на него округлившимися глазами.
– Коллеги звонили из семнадцатой больницы. Я тут немного проявил инициативу, уж прости. – Изотов виновато улыбнулся. – Обзвонил морги. Все пытался узнать, не пропадал ли у них труп молодой женщины. Приметы описал. Очень не хотелось мне за кого-то работать: вскрытие проводить и все такое. Одно дело – поверхностный осмотр, а другое… И сегодня мне позвонили с утра и рассказали удивительную историю: у них случилась странная подмена…
Он в двух словах передал информацию.
– Они не могли установить личность женщины, которая оказалась живой. У нее страшное потрясение. Она не могла даже на вопросы отвечать. Ее определили в неврологию.
– А как установили личность?
– То ли знакомый, то ли родственник приехал. Начал спрашивать…
Хлопова Климов нашел в больнице у постели Вадима Игнатова. Тот сидел на стуле перед женихом Светланы и пристально наблюдал за его истерикой.
– Господи! Господи, спасибо тебе! Она жива! Счастье… Господи, какое же счастье! – захлебывался слезами парень.
Крепко сжатые кулаки легонько молотили по больничной койке.
– Что здесь происходит, Хлопов? – спросил Павел от двери в палату.
– Ничего особенного, – хмуро посмотрел на него тот. – Принес Вадику добрые новости, а он плачет.
– Простите, простите, это я от счастья! – Парень потер кулаками глаза. – Не могу поверить, что все закончилось! Безумие какое-то. Полное безумие!
Хлопов и Климов переглянулись. История в самом деле отдавала сумасшедшинкой.
– Как думаете, Вадим, кому это было нужно? – спросил Павел.
Он взял еще один стул и, подтянув его, сел по другую сторону кровати.
– Кому нужно что? – Он уставил на майора рассеянный взгляд.
– Совершить подобное? – Климов вытянул ноги, сунул руки под мышки и устало глянул на парня. – В принципе, убийства никакого не случилось. Но было совершено нападение на вас и на Светлану. В ее крови обнаружилась лошадиная доза психотропных веществ. Оно и понятно. Требовалось, чтобы она не сразу пришла в себя, была податливой, когда ее переодевают. К слову, на ней оказалось платье мертвой женщины.
– Ужас… – прошептал Вадик. Его губы едва шевельнулись, лицо сделалось еще бледнее.
– Ужас. И еще какой! В голове не укладывается, – проворчал Хлопов, сверля парня злыми глазами. – Кому вы могли так насолить?
– Кто – вы?
Парень нервно завозился на койке, подтянул к подбородку больничное одеяло. Веки его задергались.
– Ты и Света… Кому вы так нагадили? – тверже, чем прежде, спросил Влад Хлопов. – Ясно же, что это чья-то месть.
– Почему именно месть? – удивленно вскинул брови Климов. – В таком случае довели бы дело до конца. А это театрализованное представление какое-то. Для хулиганства – слишком сильно. Для серьезного преступления – мелко. Это скорее не месть, а предостережение. Предупреждение! Некий посыл, намек на последствия. Нет никаких мыслей, кто таким варварским способом вас предостерегает?
– Кого вас?! Кого это вас?! – неожиданно завопил Вадик тонко и пронзительно.
– Тебя и Свету, – спокойно произнес Хлопов, положил ладонь ему на грудь и слегка придавил, прошипев: – Не верещи. Доктора сбегутся.
Как по команде, дверь открылась, впуская медсестру с капельницей. Она принялась ругаться и через минуту выставила их вон. Не проронив ни слова, они вышли из отделения и направились к стоянке. Их машины оказались припаркованными почти рядом.
– Как думаете, он что-то знает?
Климов задрал голову к небу, радующему голубизной, поскреб пальцами горло. Его третий день мучило страшное раздражение после бритья. Следовало поменять лосьон, но добраться до магазина не было времени. Раньше Варю просил, а теперь не станет.
– Он что-то знает, – кивнул Хлопов. – Я неплохо разбираюсь в людях и кое-что уловил, когда сообщил ему о том, что Светлана жива.
– И что же? Он огорчился?
– Нет. Он обрадовался. Неподдельно. Но… – Хлопов поводил пальцами у лица. – Но застыло там что-то после того, как радость схлынула. Страх… Предчувствие… Не знаю, как точнее описать. Как будто его глаза говорили: неужели не конец? Нет, не так…