Страница 5 из 13
Полнота Саньи легко объяснилась через пару дней после перемещения. Вечером второго дня новой жизни в комнату к Санье заглянула помощница шеф-повара тетя Зина, невысокая рябая женщина. Девочек кормили исключительно правильно, они даже не знали, что такое сахар. Тетя Зина осмотрелась, увидела, что Куклы нет, и протянула Соне контейнер.
– Роднулечка моя, давно тебя не было. Совсем со своей учебой исхудала. Приходи на кухню, как время будет! – прошептала тетя Зина и подмигнула Соне.
В контейнере оказались блинчики с клубничным вареньем, и девочка с удовольствием съела их на ночь, и совесть ее нисколечко не мучила.
Общение с тетей Зиной стало для Сони отдушиной. Она дико скучала по семье, особенно по маме. От мамы всегда пахло чем-нибудь вкусным: жареными котлетами, пирожками, борщом. Во сне она снова обнимала ее, чувствовала тепло и мягкость родного человека. Утром девочка просыпалась в слезах и тут же бежала на кухню, пока пансион был еще погружен в утреннюю дрему. Повара, впрочем, как и весь обслуживающий персонал, приходили рано и уже хлопотали над завтраком. Соня вбегала и обнимала тетю Зину. Когда-то эту сердобольную женщину, как и всех работниц пансиона, отбраковали. Зиночка была очень низкого роста, и лицо ее покрывали веселые веснушки. И вот уже сорок лет тетя Зина служила счастливицам – будущим женам и матерям. От нее тоже пахло едой, Соня закрывала глаза, и на миг ей казалось, что она обнимает маму, ей даже слышалось бурчание отца, который всегда подтрунивал над излишней сентиментальностью жены и младшей дочери. Соня скучала даже по идеальной Лизе с ее ненормальной уверенностью в собственной правоте. Теперь девочка оценила странную заботу старшей сестры, ведь единственный раз, когда Лиза оставила сестру без надзора – это то самое лето, когда Соня умудрилась набрать сразу тридцать килограмм. Но теперь девочка решила не совершать подобных ошибок. Она по утрам иногда съедала припасенные для нее вкусняшки от тети Зины, но ужинала исключительно правильными продуктами, старательно делала зарядку и дополнительно ходила на национальные танцы. Благодаря усилиям в свои семнадцать она была полнее своих тощих одноклассниц, но вписывалась в нормативные рамки и в брак ее так и не списали.
Впрочем, Соня понимала, что для бракованных женщин этот мир был открыт намного больше, чем для избранных. Отбракованные женщины сами распоряжались собой, работали, могли переезжать, они были свободны. Тетя Зина по секрету рассказала Соне, что у многих из них были любовники.
– А у тебя есть? – спросила тогда Соня.
– Что ты, деточка, – печально усмехнувшись, махнула рукой повариха. – Кто на меня позарится, на колобка!
Единственное, в чем было отказано этим свободным женщинам, – иметь детей. Сразу после отбраковки их стерилизовали, чтобы не портили генофонд. Это было жестоко и не вязалось с речами о глобальной демографической проблеме. Зато создавало ажиотаж вокруг женщин, способных родить.
Соня хотела детей, семью. И пусть ее дети будут ругаться между собой, как когда-то они с Лизой, а муж ворчать по поводу и без, но девушка очень хотела снова почувствовать себя частью чего-то, она хотела любить и быть любимой, заботиться о ком-то, чувствовать, что кому-то очень-очень нужна. Кроме того, Соня не хотела проигрывать, слишком многие одноклассницы и учителя надеялись, что ее отбракуют. Назло им она решила остаться в рядах невест!
Теперь ей предстоял самый ответственный вечер в жизни, через три дня на балу она должна выбрать себе мужа. Внутри нее все кипело протестом. Она девчонка двадцать первого века! Она не могла и не хотела вот так с первого взгляда, с первого диалога на всю оставшуюся жизнь определиться с опекуном, которому по традициям этого мира будет принадлежать ее жизнь. Ведь какие бы красивые слова ни подбирали ее учителя, женщин здесь сажали в золотые клетки. Да, можно было целыми днями загорать у бассейна и ничего не делать, но вместе с возможностью бездельничать женщины получали от мужчин отношение к себе как к редкому антиквариату, который не особо интересует, но его полезно иметь для статуса.
Да что там далеко ходить. Отношение к женщинам отражалось даже в гаджетах. Женам заботливые мужья покупали доисторические кнопочные телефоны только для связи, чтобы никакого доступа к глобальной сети. А то не приведи небеса она отвлечется от мужа или своей красоты или вычитает там какую-нибудь умную мысль. «Чем меньше женщина думает, тем крепче спит мужчина!» – вот девиз общества будущего!
Официально считалось, что смартфоны, любые персональные ИСПэДы (интеллектуальные системы предоставления данных) и стационарные, и мобильные, излучают вредные для детородной женской функции волны. Поэтому в пансионе кроме панорамного визуатора был только один ИСПэД в библиотеке. К глобальной сети он подключен не был. Туда было закачено множество электронных книг о красоте, диетах и здоровом образе жизни, при этом «продвинутый» компьютер будущего так нещадно тормозил и глючил, что даже если бы в нем были закачены самые захватывающие блокбастеры всех времен и народов, смотреть их было бы невозможно. Как объяснила тетя Зина Соне: «просто это устаревшая модель двадцатилетней давности». Стоит ли говорить, что Соня к ИСПэДу не подходила, занудных текстов с глупыми картинками ей хватало на уроках, а остальные девочки в пансионе вообще не знали, что у них есть библиотека. По крайней мере Соня их там ни разу не видела, а уж сама девушка провела наедине с книгами очень много часов, потому что предпочитала делать уроки там, а не в своей комнате, где ее постоянно отвлекала Кукла своими дурацкими замечаниями, которые сами себе противоречили. То вредная соседка утверждала: «Санья, чего ты пыхтишь над этими учебниками, тебе все равно ничего не поможет, ты же дура!», а через пару дней могла выдать: «Правильно, Санья, учись хорошо, тебе еще работать, замуж-то ты со своей жирной задницей точно не выйдешь!»
Соня не хотела превращаться в антиквариат. Она мечтала поездить по Земле, изучить технологии этого мира и слетать на Марс! Она всегда мечтала о космосе, а в этом мире люди уже создали марсианскую колонию. Буквально десять лет назад. Там постоянно пребывало всего двадцать человек, но уже были построены агрегаты для создания атмосферы и через год их обещали запустить, пока же тестировали под огромным куполом. Все эти новости Соне рассказала тетя Зина, потому что ученицам пансиона были доступны только правильные каналы визуатора, где рассказывали о культуре, этикете, животном и растительном мире Земли, даже вскользь не упоминая об экологических проблемах: истощении почв, уменьшении объема пресной воды и обмелении океанов. Женщины, жены должны исключительно наслаждаться жизнью, чтобы, не приведи небеса, стресс не вызвал расстройства гормональной системы и нарушения репродуктивной функции.
Соня, как обычно, встала в шесть утра, до общего подъема был час ее личного времени. Кукла еще спала. Соня задумчиво перелистывала альбом с женихами. Восемьдесят красавцев с идеальными зубами, кожей, волосами, всё как у отборных жеребцов. Билеты на бал среди достойных состоятельных мужчин распределялись после тщательного отбора. Причем отбор начинался еще на этапе подачи заявки на жену. Кандидатов строго изучали: анализы, родословную и финансовую состоятельность.
Но среди избранных женихов обычно попадалась пара просто очень богатых мужчин. Им не повезло родиться с веснушками, с кривыми ногами и еще неизвестно какими физическими недостатками, из-за которых человечество ограничило их право на размножение, чтобы не портить генофонд. Но эти «уродцы» были невероятно богатыми людьми, поэтому имели право за баснословные деньги купить себе билет на бал. Вероятность, что хрупкие утонченные девушки, привыкшие к красоте, выберут их, стремилась к нулю, поэтому для государства продажа билетов богачам была просто способом заработать, чтобы потом иметь возможность воспитать следующее поколение жен, а для чиновников еще и способ подзаработать лично.
«Почему, зная, что их все равно не выберут, они тратят такие сумасшедшие деньги фактически на ветер?» – думала Соня. В ее альбоме была только одна фотография бракованного миллиардера. Вот уже пять минут она всматривалась в его бледное лицо, которое зловеще контрастировало с тёмно-русыми волосами. С фото на нее смотрели блеклые серые глаза, свернутый немного влево нос с горбинкой нарушал обычную симметрию, невольно привлекая внимание, губы рассмотреть было невозможно, потому что мужчина так плотно их сжал, что рот превратился в узкую полоску. Внизу под фото были указаны личные данные: