Страница 2 из 20
Я уже даже прикипела к этому хладнокровному существу, поедающему живых мышек мне на потеху. То есть сначала я не могла спать, боясь, что он вылезет из своего террариума и придушит меня в собственной постели, а потом заглотит, как одного из своих любимых белых грызунов, но потом как-то расслабилась. Яша совсем домашний. И очень любит лежать на ручках. Главное, чтобы он в этот момент голодным не был. А ещё с ним приятно поговорить, он всегда выслушает, в отличие от людей. Ну и что, что он хищник? А кто без недостатков? Ангелина вообще подрабатывает в "Самокате", но кто ее осудит, каждый крутится, как может после филфака.
Заворачиваю за здание и ощущаю, что сумка снова вибрирует. Из нее выходят хриплые нечленораздельные звуки, больше напоминающие хор из преисподней, чем песню Басты, и я с отчаянием понимаю, что динамик вот-вот накроется. Всё-таки расчехляем копилку.
Останавливаюсь и, отойдя с тротуара в сторонку, чтобы не мешать прохожим, принимаюсь снова копаться в сумке. На экране выуженного на свет телефона снова сияет "мама". Да блин!
Я не готова. Ни морально, ни физически, ни как-то еще. Придется действовать по старой схеме – много шума и неожиданный обрыв связи.
– Да, мам! – бодро отвечаю на вызов.
– А дай-ка мне Вову, – вместо приветствия.
– Ка-кого Вову? – совсем не натурально удивляюсь я.
– Дурочку из себя не строй, – черт, не прокатило. – Мы уже познакомились. Дай поговорить с мальчиком. Он свинину ест? Поросята как раз дозрели.
– Мам, он… ушел уже. Ему надо было… – скатываюсь до невразумительного блеяния.
– Спросишь, перезвонишь. И, дочь… надеюсь, не очередной маргинал?
Один раз, один долбанный раз рискнула познакомить их с однокурсником и все, клеймо "не умеет выбирать парней" намертво приклеилось ко лбу. А он просто никогда не видел живых куриц! Надо было им притащить из деревни этот сомнительный подарочек. Теперь вот свинья. Колоритная будет встреча.
– Ма… я в метро… связь…
И-и-и… выключаем телефон. Блестяще. Я прекрасна. Все как по нотам. Но что, черт возьми, теперь делать? Расспросов не избежать. И если ещё пару десятков звонков я могу имитировать спуск в метро, то когда они сюда заявятся… Это будет катастрофой. КАТАСТРОФОЙ!
Зря я о стол билась, кажется, изменения необратимы и мозг покинул черепную коробку. Потому что, что я делаю сейчас? Правильно. Разворачиваюсь на сто восемьдесят и прусь обратно в кафе.
Дятел-Кобейн все так же сидит за столиком, но теперь попивая что-то из большого черного стакана. Темные очки снова красуются на носу, закрывая вид на эти нереальные картинные глаза, листок с техзаданием по-прежнему красуется перед ним. Слегка помятый и с оторванным левым верхним уголком. Хм.
– Знал, что вернёшься, – искривляет губы в насмешливой улыбочке, когда я плюхаюсь в кресло напротив.
– Конечно, знал. Ты же мне выбора не оставил, – едко говорю я. Снимаю свои очки, кладу их на стол и берусь за ручку.
"Кем работает"
"Сколько встречаетесь"
"Информация о родственниках"
Пункты мелькают перед глазами бесконечной лентой. Меня на медкомиссии перед работой вожатой меньше опрашивали. Меня при приеме на работу в институт так не тестировали!
К концу бланка рука, хоть и привыкшая к писанине, уже начинает ныть. Ставлю последнюю точку и откидываюсь на кресле, упирая взгляд в расслабленного парня напротив. Разве можно с утра в субботу выглядеть так? Помятым ровно настолько, словно это специально.
И всё-таки Курт.
Он неспешно разворачивает бумажку к себе, сдвигает темные очки на голову и принимается читать. Не отрываясь от моей писанины, свободной рукой пододвигает мне большой черный стаканчик, до этого принесённый девушкой в форме.
Никогда не была в этой кофейне, ценник здесь не для секретаря филологической кафедры со съемной квартирой на Дунайском в анамнезе. Но красиво. Немного мрачно, но тем и привлекательно, наверное. Даже стаканы на вынос выглядят совсем не бюджетно. Плотные и черные с выгравированными золотыми буквами "ЧЧ" – дань названию заведения. Засветиться с таким стаканчиком в Инстаграме – верх крутости.
– Я не заказывала, – вяло говорю я, стараясь глотать жаждущую кофеина слюну потише.
– За счёт заведения, – на секунду на меня снова смотрит солнечная лужайка, едва уловимо подмигивает и снова опускает взгляд в листок бумаги.
Похоже, кондиционер в кафе пашет на обогрев, иначе, откуда эта волна жара от затылка по спине и вниз?
Тянусь за стаканчиком, подношу ко рту. Очень сладко и насыщенно. Как я люблю. Он еще и экстрасенс?
– Ты не указала, понадобятся ли физические проявления привязанности? – снова внимательный зелёный взгляд.
– Не поняла вопроса, – пожимаю плечами, всасывая горячую кофейную пенку.
– Прикосновения, объятия, поцелуи, петтинг, интим.
Меня снова окатывает волной жара. Господи, я нанимаю проститута. Докатилась. Может он мне в кофе уже что-то подсыпал, утащит в подсобку этой самой кофейни и-и-и… ещё и денег потом попросит за "услуги".
– Последним не занимаюсь, – видя мои глаза по пять копеек, добавляет Курт-Вова. – Просто предупреждаю, многие ожидают… – самоуверенно хмыкает, поигрывая бровями.
Да щас!
– А. Нет. Ничего такого, – сухо говорю я и отвожу взгляд в окно. – Максимум за руку подержаться при родителях.
– Правша, левша?
– Что?
– Ты правша или левша? – щелкает ручкой в воздухе и заносит ее над бумажкой.
– Правша… боже, к чему такие подробности? – смотрю, как он вписывает эту информацию в пустующую графу.
– Чтобы не попасться на такой мелочи.
– Какой серьезный подход…
– Это бизнес, – хмыкает он. – Ты платишь, я отрабатываю. Что ж, – складывает бумажку вчетверо и убирает в карман. – Я подготовлюсь и завтра встретимся для прогона.
– Прогона?
– Покажешь квартиру, отрепетируем легенду, чтобы не было несостыковок и нас не подловили.
– И такое бывает?
– Чего только не бывает, – снова зелень атакует, спа-си-те!
Воздуха не хватает, естественный теплообмен подводит, увлажняя подмышки.
Вова встаёт из-за стола, опускает солнцезащитные очки на глаза и протягивает мне руку. Я слегка тушуюсь, перекладываю стаканчик с кофе в другую руку и протягиваю ладонь для рукопожатия. Хватает и пары секунд в крепкой мужской руке, чтобы снова ощутить себя подтаявшим мороженным, готовым стечь под стол.
– И последнее, – говорит он, наклоняясь.
Упирает одну руку в стол, вторую тянет к моему лицу. Я замираю примерно как те мыши, что попали к Яше в террариум и знают, что их сейчас сожрут. Он же не… не…
– Бумажка, – сдирает что-то у меня со лба. Перевожу взгляд на зажатый между пальцами НеКобейна кусок листа и покрываюсь густым румянцем. Ах вот, как порвался бланк.
Женщина-беда. Женщина-катастрофа. Женщина-влюбляюсь-с-первого-взгляда-в-совсем-неподходящих-парней.
– Голова нужна не для того, чтобы ей орехи колоть, – усмехается парень напрокат. – Трунь! – щелкает мне по носу.
И в дятлов.
[1]Полароиды – солнцезащитные очки Polaroid
Глава 2
Сегодня эта идея кажется мне ещё более нелепой. Никто не поверит. Может, и к лучшему. У отца не только спину заклинит, но и сердечко, если увидит размалеванного, словно холст, парня, которого я представлю, как избранника.
О чем я только думала! Чем?
Явно не мозгом, зачарованная образом плохиша. Правильно мама говорит, дурында и есть. Всегда ведусь на внешний лоск и в последнюю очередь включаю мозги.
Например, пошла учиться на филологический, вообще не подумав, куда я потом с этим образованием сунусь. Просто шла за красивой мечтой, влекомая образом литературного Питера. Квартирники, слеты поэтов и я посреди творческой элиты – прочно засели в мозгу. В принципе, первые годы учебы все так и было: мы зачитывались Бродским, забив чью-нибудь комнату, как кильки банку, передавали с рук на руки священного Оруэлла, пока обложка его не затерлась до дыр. Устраивали жаркие споры о запрещенке: Набокове и Солженицыне, Замятине и Хемингуэе.