Венеция

Энрике Флюенс

Венеция

В обложке использованы изображения с Pixabay

https://pixabay.com/photos/girl-eyes-green-eyes-eyesight-2605526/

https://pixabay.com/photos/rose-red-drops-rain-macro-nature-3407234/

https://pixabay.com/photos/venice-sunset-gondola-water-italy-4704342/

Да́нные – зарегистрированная информация, представление фактов или инструкций в форме, приемлемой для общения, интерпретации или обработки.

В изложенных ниже файлах прилагаются видео и фото, данные с внешних камер наблюдения, а также фрагменты памяти некоторых субъектов, живущих или доселе восстановленных программами и прочих систем информации.

Отрывки памяти о людях система упорядочивает и именует “потоки данных”. Данные. Это можно считать верными и случившимися событиями в жизни субъекта. Проверка подключения…

Данные 1.

Никому не нравиться, когда его бьют по лицу, по животу так, чтобы сперло дыхание. Жесткие кулаки в под дых с такой силой, что будто все тело разрывается изнутри.

Он жив и жадно ловит ртом пыльный воздух, медленно, но дышит, стонет и… Тело человека настолько живучее, что можно мечтать о смерти, как о недостижимом благе.

Перед глазами Мишеля пупырчатый темный асфальт, или отполированные обувью камни мостовой, или грязные сгустки в нехоженом переулке, на которые течет кровь из разбитого рта. Боль? Для Мишеля это скорее тонус! Только тонус напоминает ему о том, что он еще жив, глушит собой истинную боль, настоящую, душевную, спрятанную там, где никто не может ее уничтожить.

Ничто не может исцелить потерю близкого дорогого человека.

Но вот чудо: мозг в момент опасности переключается на живучесть и выкидывает из сознания все другие мысли. Механизм работы эволюции.

Неправда, что можно истечь кровью. Человеческое тело, словно дорогое изделие "Синтаксис Бодиес" прекрасно знает, как остановить кровотечение. И даже не спросит, нуждается ли Мишель в этом.

Топот шагов стихает, а с ними в темноте тают и веселые возгласы. Ему хочется их позвать и даже оскорбить за трусливую поспешность, но сил и возможности нет. В красную лужицу падает белое пятнышко. Зуб.

Мишель снова один. Даже эти пацаны-неумехи кажутся сейчас смешными, как этот одинокий зуб. Слезы наворачиваются у него на глазах по другой причине. Он вспоминает свою любовь – Флер.

Проводя рукой по коротко остриженным волосам колючкам, Мишель отмечает, что в голове уже почти не гудит. Вчера он остриг свои длинные волосы чтобы, смотрясь в зеркало, в памяти не всплывала фотография, где он и Флер у парапета набережной. Застывший момент. Мишель улыбается и обнимает Флер, в руке смартфон. Селфи. Журчит ее звонкий смех. Флер тоже улыбается. Она кажется такой живой и нереальной, как и мысль о том, что ее уже нет среди живых.

Данные 2.

Париж. Базилика Сакре-Кер. Сегодня тропа влюбленных воодушевляет. Пожалуй, стоит пройти ее и попытаться очаровать свою спутницу. Мишель уже давно пал к ногам Флер и потерял свое сердце навсегда. Старая столица романтики и музыкальных од не оставляет никого равнодушным. Сегодня вечером Мишель собирается поцеловать Флер и прошептать заветные слова.

В этот теплый вечер в Базилики полно народу. Шумные голоса перекликаются с классической музыкой. На лавочках сидят нарядные, одетые в дорогие костюмы леди и господа. И забредшая сюда парочка молодых просто одетых людей ощущает себя здесь неуютно. Он спешит увести ее из этого роскошного корпоративного мероприятия.

Они выходят на улицу Кардиналь Дюбуа. Отсюда открывается шикарный вид на площадь Луиз Мишеля. Несколько минут они стоят и любуются аллеями парка. Но шумное мероприятие возле Базилики и хмельные выкрики тревожит слух и рушит ауру волшебства.

Спускаясь по винтовой мраморной лестнице и покидая парк, парочка разговаривает вполголоса. Он пытается шутить. Она слушает, сдерживая озорную улыбку.

Вечерний Париж очень хорош. Старый город восхищает своим великолепием архитектуры и парками. Пусть сегодня у них будет своя уникальная тропа. Над крышами старых домов поднимается Эйфелева башня, усыпанная разноцветными огнями. Мишель покупает в летнем кафе миндальные макаруны и кофе. За едой Флер вспоминает стихи и читает любимые отрывки на французском. Она смеется, ведь знает, что французский из ее уст звучит с комедийным оттенком. Флер – итальянка и выросла в Венеции.

Мишель ловит ее на том, что последний стих, она придумала. Флёр не возражает и только смеется пуще прежнего. Она кружиться, воздев руки к нему, и кричит его имя. Некоторые отдыхающие с интересом поглядывают на эту парочку.

Она поражает его своей открытостью к миру, искренностью и наивным взглядом на вещи. Он готов любоваться ею такой весь вечер, всю ночь. Но время неумолимо бежит вперед и тянет их дальше в непредсказуемое путешествие.

А впереди – мост Искусств, место ветров и свежести. Прогуливающиеся парочки разбрелись вдоль парапета набережной вод Сены. На востоке светится в закатных бликах башня Сен-Жак. Люди прогуливаются на площади Дофина. Саинто-Капелле, наверное, уже закрылась, но строгий и величественный блеск её витражей притягивает взгляд. От холодного ветра как никогда хочется теплых объятий. Поэтому так естественно обнять ее, притянуть ближе к себе. И она не возражает. Они умолкают на минуту, наслаждаясь формой каменного изваяния и мрачной притягательности. Флер говорит, что от этого здания у нее мурашки по коже.

Мишель просит ее рассказать о Венеции. Она с радостью делиться воспоминаниями об этом прекрасном крае итальянской лагуны, рассказывает о своем детстве, проведенным там. Они идут по набережной Орфер. Запах цветочных клумб будоражит воображение. Мишелю предстает улыбающаяся Флер в солнечной стране.

С реки доносятся хохот праздной толпы и гогот парового ретро-катера. Флер умолкает, смотрит на реку, на катер.

Они прячутся под деревом от желтого света фонарей. Флер хихикнула, когда воодушевленный Мишель прижал ее к себе, пытаясь согреть от холода. С воды снова слышится гул катера. А они сейчас сокрыты от всех в этом мире. Над головой шелестят листья. Мишель разглядывает румянец на щеках Флер, ее редкие и от того еще более притягательные веснушки. Слушая ее сладкий хмык, он склоняется к ее губам. Бледно розовые, полные и теплые. Их первый поцелуй.

Темнеет. Улица пустеет. Темное небо спускается к ярким фонарям. Мишель неуверенно поднимает руку со смартфоном. Флер понимающе переводит взгляд на смартфон. Щелчок и яркая вспышка навсегда сохраняют этот миг в памяти мира. Всего лишь жалкий миг из прошлого.

Флер забирает смартфон и, дурачась, строя забавные рожицы, делает ряд фотографий. Она то прижимается к плечу Мишеля, то виснет на шее и целует его. Он шепчет ей "мой цветочек" и еще раз целует. Потом она поправляет:

– Венецианский цветочек.

Долетает отдаленный раскат грома. Далеко за рекой в небе сверкает салют. Яркие брызги фейерверков растекаются над городом и падают вниз. А там переливается еще одна радуга, озаряя лица новым огнем.

– Смотри, это на башне!

В ночном небе на фоне высоток районов двадцать первого века мерцают огни. Они переливались золотыми, серебряными и красными цветами, превращаясь в розовые брызги, в капли шампанского. В миг они сверкают ярче салюта.

– Ох, это так красиво.

– Да, здорово. – Восхищенно восклицает он, ежившись от прохлады, крепче прижимая к себе Флер. Она склонила голову ему на плечо.

– А ты знаешь, что это древняя традиция? Да, огни Эльфевой башни с момента постройки. Это так красиво.

В хмуром мире, что таиться и живет за чертой старого Парижа, не найти подобного этому торжество магии и красок. В век технологий в магию никто не верит. Если только романтики.

– Смотри! Комета!

– Нет, это фонарь. – Смеется она, – он на самом шпиле.