Отражения свободы

— Я слушаю тебя.

— Я постараюсь сказать все, что знаю — Тамара сглатывает — господа замыслили недоброе. Очень недоброе. Об этом знают все — но молчат, все обещали молчать. Мне терять нечего — жертвы охоты не выживают. Я расскажу, что знаю. Мы жили как жили много зим. Пока прошлым летом не появился человек в маске. Он говорил с Верховным господином. Сам был тоже господин, но не отсюда. И после все изменилось. Здесь, в трех часах лесными тропами, есть место, где живут солдаты. Кажется, они охраняют какую-то конструкцию из металла на горе. Верховный господин однажды ел за столом в доме господ и говорил. Он сказал, что эти солдаты сами не знают, что сторожат не только строение, но и бомбу. Яд…ядерную бомбу. Что какая-то старая воинская традиция делает все так, что почти все солдаты даже не знают о том, что она есть. И что если забрать ее и взорвать в городе, где живут люди — то начнется война. Большая война, в которой только господа и выйдут победителями. Я… — Тамара несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает. — Я не хочу войны. Остановите их. Пожалуйста.

Саша несколько секунд рассматривает лес за спиной Тамары, пытаясь переварить услышанное. Это кажется каким-то глупым розыгрышем из киношных боевиков. Ядерная бомба, о которой никто не знает, секта, желающая войны… Или это вообще дурацкая проверка на лояльность? Но Тамара говорит искренне, Саша хорошо это ощущает в Отражении. К тому же боль девушки усиливается и тьма вокруг головы становится явной и видимой. Чернота разрастается.

— То, что ты говоришь, — Саша старается подобрать нужные слова, — не может не беспокоить. Кто-то еще об этом знает?

— Все знают. Но никто не скажет. Все обещали молчать. Я… Вы другая. Вы добры ко мне. Ходят слухи, что вы поссорились с Верховным господином. А если нет — то я готова принять кару за свой несдержанный язык.

— Ни за что я тебя карать не собираюсь, прекрати, — Саша хмурится. Ее пугает искренность в словах девушки. И то, что если все здесь и правда поклялись клятвой вассала, то они вполне могут хранить любую тайну. Даже такую

— Сегодня вновь я видела в доме господ человека в маске. Он говорил, что через четыре дня будут учения и многие солдаты уедут. И что нужно быть готовым. То же Верховный господин сегодня скажет и Владимиру, нашему старосте, и всем остальным на сходке. И сегодня ночью будет охота. На меня — и на вас. Если вы не согласитесь… С чем — я не знаю.

— Охота?

— На меня пал жребий, госпожа. Мне никто не поможет. Брат или отец могли бы, наверное, но они далеко и совсем не хотят меня знать, — чуть грустно улыбается Тамара и достает из-за пазухи мятую бумажку, морщась от боли в голове. — Держите. Это передал господин Анатолий. Мне нужно идти. Это все, что я знаю. Все, что я рассказала. Прощайте, — Тамара резким движением выходит из-за границы защиты, устремляясь глубже в лес. — Не идите за мной, госпожа, прощу.

Саша остается растерянно стоять, комкая в руках бумажку. Она могла бы догнать Тамару. Изнанка вокруг колебалась и заворачивалась, показывая пульсирующее заклинание, все больше и больше укрывавшее голову девушки. Но все же она остается на месте, не решаясь вмешаться и не зная, что делать и что говорить. Остается и разворачивает бумагу, оказавшуюся в руках. Неожиданно это вовсе не записка, а вырванная страница из книги. Книги, явно написанной Затронутым.

«…в тех же местах, где обращенные не соблюдают Закон, практикуются порой варварские Охоты без всяких лицензий и без всякого извещением Ордена. Обращенные, охочие кто да крови, кто до плоти, а кто до самой радости убийства, охочие до самых потаенных своих глубин до чужой смерти, неважно то человека, мага или и вовсе другого Обращенного, выбирают жертву или жертв — и гонят их по лесам, полям и лугам, гонят, то отпуская, то вновь нагоняя, ради самого охотничьего азарта. Финал один — смерть. И даже сильные маги, пойманные в ловушку своей гордости, могут стать жертвами Охоты. Ночь дает сил Обращенным, питает их и поддерживает, да и нападают они вовсе не поодиночке, находя в соревновании, призом в котором будет чужая жизнь, искреннее удовольствие…»

С другой стороны шел какой-то текст об особенностях Обращенных, но Сашу привлекло не это, а написанные от руки слова между строк.

Этой ночью будет Охота. На Т… ту, кого выбрал жребий и на ту, кто вновь откажется от в последний раз предложенной клятвы верности. И за второй будут охотиться и чудовища по крови, и чудовища в человеческом обличии.

Серый ждет на дальнем рубеже.

Несколько минут Саша стоит на месте, раздумывая, должна ли она догнать Тамару. Найти ее за пределами щитов не было сложным делом, но с другой стороны — девушка сама просила оставить ее в покое. И, если признаваться честно, Саша понятия не имела, что это было за разрушительное воздействие, витавшие вокруг ее головы и как его снять. Темное по природе, оно могло и не быть колдовским. Неужели и правда — кара за нарушение клятвы? Но почему так? Впрочем, она мало что понимала в происходящем. Что это за история про бомбу? Почему Анатолий решил предупредить ее? Что за Охота? Об этом ли говорила Аня?

И был только один вариант узнать и один человек, который мог быть хоть на что-то ответить. Точнее, двое, но заявляться на поляну Затронутых Саша не горела желанием. Чутье подсказывало ей, что Андрей там, и он потребует немедленной клятвы, и если она откажется — последствия будут действительно паршивыми. Потенциал — потенциалом, но этот маг был в несколько раз ее старше и знал, и умел несравнимо больше.

Саша была на Дальнем Рубеже всего однажды, но сейчас, стоя за кольцом защитных и следящих чар, способная в полной мере ощущать Изнанку, найти верное направление для пути туда Саша смогла без труда. Идти придется несколько часов вокруг всех защит, но в любом случае стоять на месте и ждать у моря погоды было самым бесполезным и бессмысленным из возможных решений.

Саша на мгновение вновь оборачивается к месту, куда отправилась Тамара. Возможно, то, что она делает сейчас — огромная ошибка. Но что-то, определённо, делать нужно. И она, еще раз сверившись с направлением в Отражении, припускается легкой трусцой к Дальнему Рубежу, небольшому домику в лесу за рекой, стоящему на самом краю обрыва, с которого прекрасно видны все подступы к территории Свободы.

Глава 10

— Серый уверен, что не хочет рассмотреть тебя.

Саша замирает на полдороги, так и не переходя небольшую речушку вброд. Тропа за рекой ведет наверх, буквально через два десятка шагов приводя к Дальнему рубежу. Анатолий сидит тут, за пределами защитного купола, поглаживая пса. Спиной к ней.

Саша замирает, не зная, что ответить.

— Серому отдан приказ — если он тебя увидит, ему придется напасть. А он совершенно этого не хочет. Но сейчас он никого не видит и может говорить о чем угодно. Возможно, он услышит, если кто-нибудь обратиться к нему — слышать ему не запрещали. Возможно, он сможет ответить. Умный зверь, — оборотень треплет пса за ушами. Тот в ответ изворачивается и лижет Обращенного в щеку. — Но для начала он скажет, что об Охоте все правда. Серый не любит охоту, но инстинкты выше разума. И когда солнце зайдет — спасения не будет. За годы, что Серый здесь, не было раза, когда кровь жертвы не обагрила землю. Так что тот, на кого пал Жребий, обречен. И смерть его не всегда быстра. И даже если гонят несколько целей, то итог всегда один. Так что если кто-то вдруг мог поссориться с уважаемым главным волшебником, то его Затронутые уничтожат этой ночью. И никакая сила не поможет.

Анатолий замолчал, продолжая гладить пса.

Несколько секунд на поляне висела тишина, а потом Саша, пытаясь понять привила игры, спросила на пробу:

— Серый должен убить того, кто поссорился с главным волшебником?

— Серый, бурый, любой… Угрозу нужно устранять, так считает важный человек. И все остальные согласятся с ним, кто из верности идеалам, кто из верности ему самому. Ярмо давит на всех. Так что если кто-то поссориться с главным волшебником — ему лучше бежать. И бежать далеко, семимильными шагами. Иначе догонят. Леса здесь глухие, на многие часы пути вокруг. И живущие здесь знают их как свои пять пальцев.