Король вампиров (ЛП)

Выдавил последние слова, прошипев их сквозь стиснутые зубы и удлинившиеся от боли клыки. Порывы ветра стали в разы сильнее. А затем вдруг все успокоилось, что-то внутри Чарльза щелкнуло, как замок, вставший на место.

Чарльз открыл глаза и обнаружил, что на него смотрят шесть пар светящихся глаз.

Устало вздохнул и оглядел существ. Акири не сводили с него глаз, все были мужского пола. Это хорошо. Все так, как он и предполагал, хотя от этого заклинание стало намного сложнее. Потребовались все имеющиеся силы. Дело в том, что женщины-акири слишком умны, слишком хитры. Он не мог рисковать, пристально наблюдая за ними, особенно теперь, когда на кону стояло так много.

Мужчины-акири были высокие и сильные, с темными волосами, как у них и принято, одеты во все черное с головы до ног, с покрасневшим от ярости ободком вокруг глаз.

Они не произнесли ни слова, лишь уставились на колдуна холодными, красивыми лицами и пылающими гневом глазами. Чарльз осознавал, что в этот момент они отдали бы все на свете за возможность разорвать его на куски. Мало что нравилось акири, при обычных обстоятельствах они охотно присягали на верность в обмен на простое право продолжать жить. Но не быть пойманными в ловушку заклинанием. Акири не могли жить связанными. Это разрушало их дух и вызывало гнев, как ничто другое. Для них это было разрушением их доверия и их природы.

Чарльзу придется поддерживать абсолютный контроль над полудюжиной «демонов», которые замерли перед ним, иначе он жестко за все поплатиться, намного хуже, чем окажись в плену короля вампиров.

Однако, к счастью, подобный контроль для него не проблема.

— У меня для вас есть ряд приказов, которым вы должны следовать, — произнес он спокойным голосом, выпуская силу и позволяя ветру разнести ее по кругу. — Как только выполните поставленные мной задачи, вы мне больше не понадобитесь. И я верну вас туда, откуда вы пришли.

Мужчины продолжали смотреть на него в полном ненависти молчании. Чарльз прижал правую руку к обложке книги, которую все еще держал в руках, и выпустил последнюю нить силы.

— Чтобы убедиться в вашем послушании, — тихо сказал он, прекрасно зная, что они все равно его услышат.

Взрыв красной энергии вырвался из книги и ударил в шеи всех шестерых мужчин. Они упали на колени, стиснув зубы от боли. Их руки потянулись к горлу, но было слишком поздно. Метка уже оказалась выжжена там, нацарапана на их плоти кроваво-красными магическими чернилами. Это непоправимо привязало их к колдуну, заставляя выполнять все приказы мгновенно, и если кто-нибудь из акири воспротивится, захочет атаковать, то они тем самым лишь уничтожат сами себя. Все было так просто.

* * * * *

— Три тысячи лет, — повторила Эви, позволяя словам слететь с языка. Как странно это звучит. Она не могла поверить в это. — Три тысячи лет, — продолжала бормотать, витая мыслями где-то далеко.

Как человек мог прожить три тысячи лет? Как им удавалось переходить от одного дня к другому и не сойти с ума окончательно? Всего за тридцать прожитых лет она видела столько смертей и печали, что боль, которую приходилось терпеть планете, часто вызывала у нее приступы паники.

Она читала статью о женщине в Судане, которая несколько недель не могла уснуть. Она все больше сворачивалась калачиком каждый раз, когда котенок или бродячая собака делали свои последние судорожные вдохи. Она ненавидела социальное неравенство в городах и болезни, свирепствующие среди детей, а ведь ей тогда было всего тридцать лет.

Роману жил три тысячелетия. То, что он, должно быть, видел за эти годы, поразило ее.

— Три тысячи… — На этот раз ее голос затих. Эви покачала головой, попыталась сглотнуть, но в горле буквально образовался комок. Ее глаза наполнились слезами, когда она попыталась осмыслить все. — Я не… Я не понимаю. — И это было правдой. Она просто не могла этого понять.

Так что ей пришлось отпустить это. По крайней мере, сейчас.

Они лишь могла ухватиться за то, что он оказался достаточно древним, чтобы быть свидетелем падения Римской империи… Но он только что признался ей в чем-то еще.

— Эви, знаю, тебе должно быть, трудно понять, — сказал Роман, глядя на нее сверху вниз суровым взглядом. — Если позволишь, я могу помочь…

— И ты король вампиров? — внезапно воскликнула она, сосредоточившись на этой ошеломляющей информации всеми силами. Наблюдала, как странное выражение отразилось на его слишком красивых чертах, омрачая и усиливая и без того красный взгляд.

— Да.

— Что именно это значит? — спросила она.

Роман молча наблюдал за ней, подавляя тяжелым взглядом, словно тонной кирпичей.

— Ты никогда не говорил мне, сколько вампиров существует в мире, — выпалила она, вспоминая подробности его краткого урока истории сверхъестественного, когда они сидели за столом в его частном коттедже в волшебной пещере. Как ни странно, кроме самой основной информации, такой как тот факт, что вампиры — Потомки, созданные союзом колдунов и каким-то демоном по имени Акири, он по-прежнему скрывал большую часть информации о вампирах. — Сколько их?

— Тысячи, — тихо ответил он.

— И ты правишь ими всеми.

Его лицо потемнело еще больше, вызывая беспокойство. Он кивнул, всего один раз.

— Итак… должна быть причина, по которой ты здесь главный, — уклонилась она, часть ее хотела знать, что это за причина, а остальная часть — нет.

Он снова кивнул.

— Ты что-то вроде королевской крови? — спросила она.

— Нет.

— Они тебя выбрали?

Уголок его рта дернулся.

— Не совсем.

— Тогда скажи мне как.

Роман выпрямился, и Эви ощутила витавшую в воздухе властную ауру, потрескивающую, словно статическое электричество. Он словно заряжался.

— Положение короля завоевывается.

— Завоевал, — повторила Эви, скользя взглядом по широким плечам, мощным мускулам, невероятному росту. — Ты дрался с кем-то за власть до смерти?

— Да.

Эви окатило каким-то тяжелым жаром, придавливая к постели. Он кого-то убил, подсказал разум. Эви взглянула на мужчину, замершего всего в двух футах от нее. Вот он, реальный мир, без демократии, где красота зачастую скрывается под маской зла. Роман Ди Энджело — самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела. Какое зло скрывается за подобной красотой?

Он кого-то убил.

— Я убил много людей, — признался ей Роман, завораживающий голос снизился на октаву, тон оставался спокойным. Эви почувствовала, что не может вздохнуть — воздух ни входил, ни выходил из легких. — И нет, я не читаю твои мысли, Эви. Я уже говорил, что не способен на это. Твои мысли отражаются в прекрасных сияющих глазах.

Слишком много. Это накатывало волнами слишком быстро, слишком много информации, слишком много безумия.

— Когда живешь настолько долго, убивать приходится ради выживания, — продолжил он, шагнув к ней, сокращая разделяющее их расстояние. — Убей или будь убитым, именно по этой причине я решил стать королем. Хотел изменить способ существования Потомков. Хотел привести вампиров в эпоху мира и процветания, — проговорил он. — И я это сделал.

Роман собрался снова шагнуть, но Эви неосознанно вскочила с кровати и бросилась к окну, передвигаясь при этом быстрее, чем считала себя способной. Догадывалась, что из-за страха.

Роман, однако, замер недовольно. Хоть стоял неподвижно, сохраняя обманчивое спокойствие, все же расстроился, источая магию, которая словно облизывала ее с неизвестными намерениями. Эви снова шагнула назад, медленно продвигаясь к двери хозяйской спальни.

— Ты должна уже понять, что я не причиню тебе вреда, Эви, — проговорил он, удивительно, но его голос оказался полным боли. — Пожалуйста, не суди меня по возрасту и крови, которая течет в моих венах. Я знаю тебя. Ты хорошая, без предрассудков.

— Ты ничего обо мне не знаешь! — вскрикнула Эви, сама не понимая своего состояния.