Лучезарная

Мбали медленно и лукаво улыбнулась.

– Поздравляю, Дайо. Твоя подруга прошла проверку, которую провалили остальные кандидаты.

Дайо уставился на нее.

– А это была проверка?

Мбали кивнула, а на лице Дайо отразилось замешательство.

– Значит, все кандидаты, которых ты уводила раньше… На самом деле им необязательно было уходить?

– Никто не понимал указания так же хорошо, как Тарисай.

Указания. Я вздрогнула. Интересно, сколько еще скрытых проверок я пропустила? Я снова сглотнула.

– И?.. – спросила я Дайо. – Ты хочешь, чтобы я ушла?

Он замотал головой.

– Ни за что! Она правда может остаться, тетушка Мбали?

Когда жрица кивнула, Дайо с радостным криком сжал меня в объятиях.

– А теперь ты любишь меня, Тарисай из Суоны?

– Конечно, нет! Прекрати! – хмыкнула я, отстраняясь.

Но мы оба едва сдерживали смех, опьяненные новообретенной властью. Если даже советники императора не могут нам приказывать, то кто вообще на такое способен?

– Разум Тарисай должен принять твой Луч, – напомнила Мбали принцу. – Так что пока ты не можешь предложить ей место в Совете. Но дай девочке время. Если она пройдет и другие проверки, ты помажешь ее.

Помажешь ее. Фраза жрицы напомнила мне об опасности, нависающей над Дайо. Мое счастье слегка увяло.

Дайо радостно запрыгал на месте, когда Мбали удалилась.

– Это будет просто, Тарисай. Тебе надо будет решать головоломки, овладеть боевыми искусствами, изучать науки, политику и религию, и, когда ты наконец меня полюбишь…

Он достал из-за ворота туники цепочку с золотым флаконом.

– Это масло из крыла пеликана, – сказал он с благоговением. – Если ты примешь мое предложение, я помажу тебя. Тогда ты станешь одной из Одиннадцати. Навсегда.

Кровь в моих жилах превратилась в пламя.

Комната поплыла перед глазами, и я услышала голос Леди, обжигающий, будто кипящее масло:

«…когда он помажет тебя как свою…»

– Нет, – прохрипела я. – Нет!

Дайо непонимающе нахмурился.

– Тарисай? Что случилось? Я не хотел…

Его слова утонули в поглотивших меня тенях. Как бы я ни закрывала уши, все равно продолжала слышать голос Леди:

«Когда ты встретишь этого мальчика… когда он помажет тебя как свою… Я приказываю тебе убить… убить… убить…»

– Нет! – я попыталась отмахнуться от призраков, которые преследовали меня. – Нет. Ты меня не заставишь.

– Если ты не хочешь, – сказал Дайо печально, – то я ничего не смогу сделать.

– Я не о тебе, – возразила я. – Я о…

Меня прошиб холодный пот. Воздух наполнился запахом жасмина, от которого я начала задыхаться.

Я прошептала едва слышно:

– Ты не заставишь меня, мама…

И комната померкла.

В мире снов, окрашенном в цвета родной саванны, надо мной парил Мелу. Его плоть была прикована к янтарному озеру, но дух свободно пересек долины и реки, чтобы просочиться в спальню дворца Ан-Илайобы.

Умоляющий голос Мелу эхом отражался от стен:

«Как жаль, что ты должна причинить мальчику боль. Но эру не может воспротивиться желаниям хозяина. Сдайся. Сдайся, дочь моя, и мы оба будем свободны».

– У меня нет хозяина! – прорычала я.

Призрак тяжело вздохнул.

«Увы, но это не так».

Глава 6

Я резко села, ожидая, что меня ослепят кобальтово-синие крылья Мелу. Но эру рядом не было.

Вместо него на меня смотрела пара огромных ореховых глаз. Красный платок Киры покрывал шею и голову девочки, обрамляя загорелое круглое лицо. Именно ее успокаивающая песня пробудила меня от кошмара.

– Ох! Ну наконец-то! – Кира рассмеялась. – Ты проснулась. И ты так ворочалась – мама сказала бы, что ты одержима демоном. Я чуть не начала петь заклинание против злых духов, а я в этом не очень-то сильна.

При слове «демон» я вздрогнула и прижала колени к груди. Я находилась в Зале Снов: похоже, на город опустилась ночь. Кроме нас с Кирой, здесь больше никого не было. Пламя свечей отбрасывало оранжевые узоры на выложенные плиткой стены. Я лежала на помосте, на котором должен был спать Дайо, укрытая одеялами из шкур. Кира сидела на краю, свесив ноги.

– Ты проспала несколько часов. Принц настоял, чтобы тебя уложили в его постель. Теперь ты знаменитость, знаешь? Любимица Принца! – Кира помедлила. – Не самое безопасное прозвище.

– Хочу пить…

В горле пересохло. Кира вручила мне кувшин, стоящий на полу. Я понюхала жидкость – это был сок манго, прохладный и с мягкостью.

Я сделала глоток, радуясь, что сок не яблочный. В губы врезались скользкие белые камешки.

– Это лед, – сообщила Кира. – Странно, да? Я слышала, он не дает мясу испортиться. Олуон импортирует целые блоки льда из Нонта и Бираслова – дальних северных королевств.

Я жадно пила, наслаждаясь ощущением холода в горле.

– Где все?

– Решают головоломку. Посреди ночи! Видимо, так уж здесь заведено. Мы отдыхали, потом услышали барабаны и увидели экзаменаторов, которые сделали объявление. Они инсценировали похищение принца Экундайо: тот, кто его найдет, получит шанс пройти испытание Лучом. Но ты не проснулась, и я осталась на всякий случай, хотела убедиться, что ты в порядке.

– Спасибо, – сказала я. – Но ты же пропускаешь испытание.

Кира пожала плечами.

– Будут и другие проверки. Нельзя оставлять больных в одиночестве. Мама говорит: «Караван не должен идти быстрее, чем самый медленный верблюд в веренице». Да и кроме того, – добавила она с застенчивой улыбкой, – я немного нервничаю при мысли о Луче.

– И правильно, – согласилась я и хмыкнула: – Я бы не хотела испытать это снова.

Взгляд Киры стал пронзительнее.

– Значит, слуги не лгут? Принц и правда попытался использовать Луч, когда встретился с тобой впервые?

Я сморщила нос:

– У меня тогда только голова разболелась.

– Когда ты полюбишь принца, ощущения будут приятными, – сказала Кира пылко. – После помазания ты не сможешь жить без Луча. Даже целительское пение не вылечит лучевую тоску. – Она взглянула на мое удивленное лицо и усмехнулась. – Я и забыла, что ты ничего не знаешь. Когда тебя помазывают, Луч привязывает твое тело к членам Совета. Поэтому если вас разделят или ты бросишь Совет, то заболеешь. Будешь потеть, лихорадить. В результате даже можно сойти с ума, – зашептала Кира. – Вот почему в Совете никогда не совершали государственной измены. Одиннадцать всегда вместе, они касаются друг друга и целуются. Если же не общаются между собой слишком долго, то им нездоровится.

Я зябко поежилась, вспомнив свои блуждания по усадьбе Бекина. Я скучала по Леди потому, что я ее дочь… или потому, что я ее эру?

Может, вся любовь в мире немного похожа на лучевую тоску?

– Испытание Лучом – большая честь, – продолжала Кира. – Если тебе удастся объединить разум с разумом принца, тебя точно возьмут в Совет Одиннадцати. Ну… если только ты – не он.

Она показала на тень в другом конце комнаты, и я внезапно поняла: на самом деле мы были в Зале Снов не одни.

Кто-то высокий и широкоплечий сидел, прислонившись спиной к колонне. Человек был так неподвижен, что до этого момента я принимала его за мебель. Он не смотрел в нашу сторону и сутулился, словно в тщетной попытке казаться меньше.

– Что тут делает взрослый мужчина? – тихо спросила я.

– Он не взрослый, а просто большой! – Кира фыркнула. – Я слышала, ему всего тринадцать, он на год старше меня. Некоторые мальчики рано отращивают себе взрослые ноги. У меня так было с братьями: их голоса стали низкими и смешными… – Она украдкой взглянула на сгорбившегося у колонны мальчика. – Я бы ему сочувствовала, если бы он не пугал меня так сильно.

– Почему? Он злой?

– Мама говорит, что сплетничать – грех, – сказала Кира строго. – Но… он вроде бы убивал людей. Участвовал в подпольных боях. Его прозвали Королевским Медведем, потому что он всегда защищает Экундайо. А еще он во дворце дольше любого из нас. Когда принц опробовал на нем Луч, тот сразу же сработал.