Страница 24 из 62
Нормальные и даже отличные уже налажены отношения с Учителем и членами нашего спортивного клуба, хватит и этих парней для похода на Север. Тем более, когда вызволим сестру Учителя, вернее у меня человека в друзьях не найдется.
С Рыжими я и сам справлюсь, без чьей-то помощи, тем более, время еще есть и можно много чего придумать.
Так, Карн, похоже, все, теперь как-то видно, что фигура потеряла признаки жизни, с Тонсом пока не ясно, только камней стало еще меньше на нем. Снимает понемногу, надеясь, что я не смогу это разглядеть и оценить.
Хитер старый Охотник, придется все же спускаться, использовать единственный болт, я уже вижу, где можно подойти по каменистым склонам достаточно близко к нему, чтобы не промахнуться. Если промажу, придется пробираться вплотную и уже копьем отправлять на тот свет.
Ладно, времени еще около двух часов пополудни, есть еще время понаблюдать за ним, сколько он способен пролежать на холодных камнях.
Вернулся в Храм, Брат спит на Столе, делать пока нечего, придется все же спуститься сейчас, пока время свободное есть и спать не хочется. Заняться не такими хорошими делами.
Взял копье, арбалет, разлетевшиеся ножи, бинокль повесил на грудь и начал спуск в сторону каньона, прошел мимо лежащих тел и ниже перескочил на язык более-менее устоявшейся почвы. Потратить пришлось около получаса на то, чтобы добраться до лежащих тел на расстояние пятнадцати метров, там остановился, зарядил арбалет болтом, и подумав, накинул на себя купол.
Так, с арбалетом в одной руке, копьем — в другой, накинув купол, отправился я вершить паскудное дело, добивать покалеченного, если он еще жив или удостовериться в смерти, если помер, что не так противно для моих моральных принципов.
Можно, конечно, рассказать самому себе про удар милосердия, что я, в принципе и начал делать, как Тонс резко и почти незаметно махнул рукой и снова отскочивший от купола нож запрыгал по камням.
Вот тебе и милосердие, эра которого еще не наступила!
Кинул нож он, лежа, прижав локоть к боку и попал мне прямо в лицо, то есть, попал бы, если бы я не озаботился защитой. Тут же кинул и второй, участь которого осталась прежней, потом поднял голову и зарычал от бессилия, видя, как тот тоже скачет по камням, а я, невредимый, гляжу на него с доброй усмешкой.
Да, это наглядное свидетельство несгибаемой воли и стойкого, безразличного к боли характера.
Я не стал особо мудрить и выстрелил, вскинув арбалет, болт вошел в левую сторону груди лежащего Охотника и вскоре из живого на камнях остались только его ноги, рефлексивно дернувшиеся несколько раз.
Я пока не стал подходить к телу Тонса, обошел его и осторожно двинулся наверх, где через три метра лежит Карн, уже совсем холодный и только неестественно свернутая шея показывает, отчего он не так долго мучился.
Получается, сам Тонс, лежа ниже, подгребал под ним камни, тогда тело Карна спускалось вниз, чтобы я это заметил и он, своей хитростью, заставил меня приблизиться на расстояние броска. Кинуть пару оставшихся ножей, надеясь, что я уделю внимание его напарнику и позабуду о своей защите.
Так себе план, не больше десяти процентов на успех, похоже, что двигаться старый Охотник уже не может, но, его звериная жажда мести и желание забрать меня с собой поражают, что ни говори.
Даже теперь я не хочу приближаться к его телу, опасаясь, что еще один-два ножа у него остались, на перевязи раньше у него их имелось шесть штук, бросил он всего четыре, а свои судороги он мог мастерски разыграть, ведь я отчетливо увидел, что в сердце не попал, болт вошел ниже и значительно.
Поэтому, я протаскиваю тело Карна вниз и найдя подходящее место, ударом маны оставляю глубокую впадину в каменном основании, сдвинув все камни в одну сторону, потом бью еще раз, расширяя ее и кладу тело на дно образовавшейся на время впадины. Подумав, я кладу копье ему на грудь и стою над его телом, прощаясь с ним, пусть я и совсем его не знал.
Делаю все это я, не спуская глаз с Тонса и потом, даже достаю бинокль и долго, минут пять жду, пока не убеждаюсь, что Охотник дышит, стараясь делать это, как можно незаметнее.
— Ну что ты с ним будешь делать?
Несгибаемой воли и характера человек, ноги, похоже, сломаны, болт торчит в груди, полдня пролежал на холодных камнях, а он все мертвым притворяется, чтобы меня с собой забрать или, хотя бы, ранить. Даже судорогу сыграл, очень похоже, насмотрелся за свою кровавую жизнь множество раз, как это выглядит.
Можно его оставить здесь лежать, теперь то он, точно, никуда не денется. Только мне очень желательно спрятать тела, как можно лучше, ведь, через полтора месяца их будут искать и если найдут, то легко свяжут странную площадку наверху с местом их смерти. Шансов, что заберутся так далеко в поисках — немного, но, дело требуется доделать.
Я обхожу Тонса по краю осыпи, он все также лежит на боку, рука снова спрятана где-то в районе живота, там, где перевязь с ножами. Собираю ману в руку, тщательно целюсь и точным ударом перебрасываю тело Охотника поближе к телу его напарника, потом еще раз и еще, пока он не оказывается во впадине, рядом в Карном, так же лежа на боку и уткнувшись носом в его плечо.
Такое перемещение Тонс уже молча не перенес, несколько стонов раздалось из его сжатых губ, ноги и точно сломаны и волочатся за ним и я пожалел, что сразу не добил его тем же копьем, которое теперь лежит между ними.
Да и черт с ним! И в той и в этой жизнях у нас нашлись непреодолимые противоречия и, самое главное, что дальше прохожу именно я, вот что мне лучше понять, безо всяких слюнявых сентиментальностей.
Понять и четко принять.
Еще несколькими ударами маной, я засыпаю Охотников слоем камней, потом пристраиваю арбалет и ножи Тонса над место его упокоения и еще добавляю слой камня сверху. Теперь могила Охотников выделяется небольшим бугром внизу осыпи, я поднимаюсь повыше и трачу ману, чтобы насыпать еще один слой и сравнять место их упокоения с окружающим ландшафтом.
Потом, сразу, начинаю подъем и через какое-то время смотрю на эту осыпь сверху, понимая, что с такого ракурса невозможно что-то увидеть и заподозрить.
Все, настроение ни к черту, хочется выпить, только ближайшая бутыль ресы осталась, наверняка, на стоянке и я собираюсь туда спуститься. Чтобы набрать свежего мяса, проверить, как сохнет шкура, навестить лошадку и забрать бутыль и еще что из оставшихся припасов Охотников.
Им то они точно больше ни к чему.
Пора заняться неотложными делами, я захожу в Храм и жду еще с полчаса, пока Брат не проснется, вода в двух чайниках ждет его на Столе, уже нагретая и он выпивает ее всю.
— Спасибо за воду, Олег, никогда в жизни я не хотел так пить.
— Известное дело, я тоже прошел через этот путь и знаю, что к чему. Вставай и пошли к Стене, посмотрим, что тебе Храм выдал.
Впрочем, ничего нового Брату не выдали, тоже белым цветом закрашена одна восьмая часть красной фигурки, я обращаю внимание Брата на эту мелочь и объясняю ему, что он стал сильнее физически, гораздо сильнее.
— А на сколько сильнее? — видно, что этот вопрос его очень интересует.
— Точно, в процентах, я тебе не скажу, но силы прибавилось и ловкости тоже значительно.
Тут я задумался, как ему это объяснить и понял, что рассказ про драку в трактире Сохатого будет слишком длинный и не нужный, поэтому сделал примерное заключение:
— Раза в полтора-два, не меньше. На этом уровне это максимально возможное для тебя значение.
— Теперь нажимай второй значок, что-то типа энергии он обозначает.
Вскоре Брат отправился снова на Стол, уверенный, что теперь он точно не уснет. Уснул, как миленький.
Я предупредил его, что уйду вниз, за припасами и ему, когда проснется, потребуется снова идти в Стене, нажимать на третий, самый важный значок и снова ложиться на Стол. Тогда его усовершенствование и усиление на Столе окажется окончено и я, по приходу, тогда проверю, можем ли мы отправить его на берег Вуоксы или в другое место.