Сусси

Наташа не всегда понимала мужа и наловчилась самой себе объяснять, что это разница в возрасте виновата. Сейчас тоже его молчание казалось очень странным. Она вздохнула - с ним творилось что-то совсем нехорошее, а она была бессильна помочь.

Корнейчук не просто предложил ей навестить мужа - сказал об этом, как о деле решенном. Конечно, у них там свои тайны, лучше вопросов не задавать. Поэтому Наташа просто поцеловала Алексеева в висок, чтобы он понял: она с ним и будет с ним до конца. Остальное не имеет значения.

- Как Маринка? - спросил Алексеев.

- У бабушки. Привет тебе передает. Тройку по математике она исправила, послезавтра у нее концерт.

Наташа говорила так спокойно, будто не узнала на собрании о космическом агрессоре, который с каждой минутой был все ближе и ближе, висел над головой где-то рядом с тонким полумесяцем.

Вдруг до Алексеева дошло - те ужасы, которыми озадачил Корнейчук всю экспедицию, не дошли ни до ума, ни до сердца женщины, она просто знает, что муж справится с ситуацией, не может он не справиться, потому что у него есть Наташа и Маринка. Тот, кто должен защищать своих, отступать не имеет права - конечно, если он мужчина. А в этом за десять лет совместной жизни Алексеев не дал повода усомниться.

- Пусти-ка, - сказал он. - Что это мы тут сидим? Ты как прилетела, наверное, и не поела толком.

- Страшно есть хочу, - призналась жена. - Димка там целую сковородку мяса нажарил, наверное, ребята все уже смолотили.

Алексеев, словно на экране, увидел их всех за этой сковородкой - ребят, виноватых лишь в том, что у них открылась совершенно непонятная способность, и потому обреченных первыми принять удар. Наверняка Корнейчук не сказал всей правды, а если сказал - то так, что они не поняли, и потому они жизнерадостно жуют, пьют горячий чай, травят анекдоты и подкалывают деда Букина, чтобы вспомнил первую мировую.

- У нас морозилка забита под завязку, будет тебе мясо, - пообещал Алексеев и первый начал спускаться по узкой лесенке вполоборота, чтобы подать Наташе руку.

8 июня 2013 года

До последней минуты не знали, кто полезет в танк, а кто - в кузов грузовика.

Это был довольно опасный эксперимент. В ту самую минуту, когда поплывет перед глазами наблюдателей легкая пелена и очертания танка пойдут волнами, идущий за ним, словно на буксире, грузовик должен аккуратно притормозить, удерживая танк дюжиной стальных тросов. Теоретически он вместе с грузом весит раз в восемь больше танка и не должен впустить его в туннель. А что выйдет практически - одному богу ведомо.

Механик-водитель Гена держал четыре шлема и объяснял маленькому Лёнечке, для чего танкисту этот головной убор.

- Тут же нет амортизации, как тряханет!

- А чего тряханет? - спорил Лёнечка. - Дорога, как асфальт.

- Он на то и танк, чтобы бегать по бездорожью. В общем, без шлема нельзя, и все тут.

- А можно, я туда залезу?

- Валяй.

Он подсадил мальчишку на броню, и Лёнечка остановился, выбирая один из двух открытых люков. Наконец выбрал командирский, скрылся в нем и внутри завопил от восторга.

Подошли Корнейчук и Алексеев. На шее у Корнейчука висели наушники с микрофоном.

Все, кто сидел, встали, курящие избавились от сигарет.

- Пойдут Владик, Сева и я, - распорядился Алексеев. - Гена, давай сюда шлем.

- Не дури, - одернул его Корнейчук. - Грохнешься там в обморок - что с тобой делать будут?

- Не грохнусь, я стимуляторами накачался. И видишь, я весь в датчиках.

- Перестань выяснять отношения со своей совестью, - громче, чем следовало бы, приказал Корнейчук. - Пойдут Мартынов, Гонча-ренко и Бережков. Гена, проинструктируй их живенько…

- Нет. Мартынов, Гончаренко и я.

Корнейчук вздохнул и очень выразительно вкрутил воображаемый винтик себе в висок.

Алексеев взял у Гены шлем. В юности он служил в танковых войсках и даже сразу признал гусеничную реликвию - Т-55. Вспомнив последние полковые стрельбы, он усмехнулся: сейчас внутри куда как просторнее, нет сорока трех распиханных по креплениям снарядов…

Танк был в упряжи из тросов, расстояние между ним и грузовиком - метра четыре, не больше, рискованное расстояние, но команда специалистов, которых удалось понадергать из закрытых институтов, решила, что для эксперимента это в самый раз.

Корнейчук встал в сторонке и наблюдал, как гипнотизер Шварц проводит какой-то последний инструктаж, как Алексеев первым лезет в люк, как выставляет наружу Лёнечку, как ловко исчезает в люке Гена. Потом надел наушники и выдвинул прямо к губам микрофон.

- Объявляю готовность «два». Наблюдатели на вышках?

- Есть, есть, - вразнобой ответили далекие голоса.

- Корепанов?

- Есть, - отозвался наблюдатель с зависшего над полигоном вертолета.

- Лаборатория?

- Есть, есть, есть… - откликнулись специалисты, сидящие каждый перед своим монитором.

- За рулем?

- Есть, - хором сказали шофер грузовика Витя Гайдук и Боцман.

- Готовность «один». Алексеев?

- Готов.

- Пошел!

Танк двинулся чуть раньше грузовика, тросы натянулись.

- Сейчас еще рано, - они не вошли в этот, как его, ну… - Лёнечка, забыв ученое слово, смутился. - Давайте вон туда отойдем, оттуда лучше видно.

Мальчик очень обрадовался новому человеку, который еще ничего тут не знал и не понимал, поэтому был идеальным слушателем. Корнейчук же ощущал дистанцию между собой и экспедицией, это была совершенно необходимая дистанция, сокращать которую незачем, и малолетний гид пришелся кстати.

Если глядеть с косогора, было похоже, будто танк тащит по проселочной дороге огромный карьерный грузовик, и это смахивало на игру - не бывает же в действительности, чтобы танки за собой грузовики таскали. Да к тому же солнце разгулялось, вдруг весь мир провалился в лето, захлебнулся летом, ошалел от лета. Не мог он погибнуть, этот мир, где у ног цветет земляника!

Землянике-то что, подумал Корнейчук, люди вымрут, динозавры народятся, а она все так же будет цвести, и стрекозе вон тоже ничего не угрожает, кому она нужна, эта стрекоза…

За полчаса до начала эксперимента он запросил сводку. Американцы выстрелили по противнику дважды. У того была какая-то особенная система защиты - ракеты не долетели до цели, взорвались в километре от рубки корабля, если там была именно рубка. Выходило, что не только незваные гости объявили Земле войну, подбив зонд, но и Земля им войну объявила. Заранее проигранную, потому что техника у этих господ знатная и с антивеществом они балуются запросто - как иначе объяснить и скорость, и стремительное по космическим масштабам торможение? При другом топливе так не выйдет. Уже всем ясно, что никакой это не дейтерид лития.