Мемориал

Две, или три недели жил дома. Отдыхал. Наслаждался. Радовал близких рассказами и надеждами. Отец советовал не задерживаться, не рисковать. Законопослушным был наш дед. Моих прошлогодних из нашей деревни попутчиков до Урала, кто успел еще раньше сбежать самовольно с Магнитки (как, например, удеревцы – Колька Митрофанов, Шурка Никишин, Инокентий Панов), дома уже никого не было: кто тут же оказался вновь мобилизованным – иные опять в ФЗО, другие в армию. Смотря по возрасту и комплекции.

В середине апреля неохотно отправился в Орел. Как ехал туда – не помню. Немцев выгнали из Орла полгода назад. Тяжелые были бои. Впечатления от разрушенного города шокирующие. Сплошные руины. Областное управление трудрезервов в маленьком домике на ул. Московской. Представился Петру Семеновичу Малахову, начальнику облуправления (впоследствии он сыграл памятную роль в моей судьбе), его заместитель по политчасти Николай Александрович Жаров (все находили его внешне похожим на изображения Геббельса с карикатур Кукрыниксов). Оба руководителя, жалея меня, посоветовали принять назначение в Елец, мастером в школу ФЗО, куда я и выехал той же ночью.

Здесь первым моим опекуном стал Иван Захарович Андропов, директор только что образованной школы ФЗО N 4. В кожаном пальто, здоровяк, краснослов, недавно демобилизованный по ранению летчик. У Андропова вакансий, однако, не нашлось. Посему я очутился даже в более престижной, только что созданной ФЗО N 8, размещавшейся в лучшем в Ельце здании, бывшей гостинице купца Попова.

15 апреля1944 года – принят на должность мастера производственного обучения. Директор здесь временный – старший мастер Семен Алексеевич Баранов, бывший шоферюга, анекдотчик и бабник. Секретарша Лидочка Богачева выписала мне трудовую книжку, действующую по сию пору. Лидочка долго потом, и безуспешно, строила глазки. Но мне она не нравилась.

1945

Первый год жил в общежитии школы, в особой комнате для преподавателей. Вскоре появились соседи. Из Перми присланы двое мастеров – мои ровесники, Олег Богословский и любивший выпить Вениамин Рыбаков. Гуляки. Оба профильные специалисты. Окончили техникум механизации сельского хозяйства. Наша ФЗО тоже готовила ремонтников и механизаторов для МТС. Прибывали сюда ученики из освобожденных районов, взрослые уже девушки-трактористки, зрелые мужчины с "броней" и белобилетники. Из деревень.

9 мая – день окончания войны встретил в Ельце. Рано утром необычный шум на улице, громкая музыка из репродукторов. Первый раз в жизни в этот день напился пьян. Собрались праздновать где-то в столовой школы, около городского парка – был там "литерный" зальчик. Шатался потом с пермскими коллегами до позднего вечера по праздничному Ельцу. О том, как прошел первый победный день на моей родине рассказывал позднее очевидец – брат Алексей. Он учился тогда в Ярище, в 7-м классе. Утром директор школы Федор Емельянович Юдин сбегал в сельсовет, куда-то позвонил. Вернувшись, собрал всю школу в актовом зале и, плача, объявил о конце войны. Неожиданные слёзы этого сурового, пожилого человека потрясли учеников не менее чем само известие. В этот же день наши калужанские старики (молодых никого не было, все воевали) собрались у Саньки Ульянчева (А.А.Степанова). Тот недавно возвратился из госпиталя без ноги. Притащили свекольный самогон, какую-то еду. Выпили, плясали. Иван Стефаныч Чернов (ему было уже за 60) вальсировал в обнимку с табуретом.

Начала своей "педагогической" практики в Ельце я не припоминаю: что-то нескладное, ненатуральное. Май месяц. Точно не помню когда именно, но той весной тяжело заболел малярией. Высокая температура, лихорадило. Меня госпитализировали в Елецкую больницу. Находилась она возле рынка, на ул. Советской. Лида Богачева и кастелянша Довнарович (у этой муж на фронте) навещали меня, заботились, жалели: дескать, молодой еще и неопытный, совсем одинокий. Носили какие-то гостинцы. Время было трудное, голодное.

15 мая. Кажется, в этот день отправился на побывку домой в деревню. Помню, добирался через Касторную. Там пересадка. Удивился, что наш деревенский выгон весь зарос высокой травой. Сколько пробыл дома – запамятовал. Может быть, это происходило после болезни? В школе ФЗО получена новая автомашина-полуторка. Шофер – Саша с тюремным стажем. Однажды ездили в Долгоруковский район в гости к отцу Семена Баранова. Глубокой осенью командировка в Задонск отыскивать по деревням своих учеников. Чуть ли не отлавливали их. Привезем, а они разбегаются через неделю. Опять едем по знакомым адресам. В ходе этих хлопот познакомился с Ф.С. Мешковым, который являлся тогда 3-м секретарем райкома ВКП (б). Будущий партийный лидер в Орле.

1946

Трудно теперь представить, как мог я выполнять свою миссию наставника-мастера. Ведь по существу не знал ничегошеньки. Поначалу, правда, учеников было мало. Да и эти, ни в каком обучении не нуждались. Сами всё знали. Вскоре поступила группа взрослых, бывшие работники МТС из западных районов Орловщины. Среди них даже опытные механики, бригадиры тракторных бригад. Смотрели на своего юнца-мастера, улыбаясь сквозь усы.

С этой группой прибыл Андрей Семенович Грушин. Золотые руки, обстоятельный, опытный специалист. У него семья, дети. Потом он охотно мне помогал, пытаясь компенсировать неумелость квази-учителя. Многое у него перенял.

Учеников мы водили по Ельцу строем. Из вновь прибывших запомнились брат и сестра Кондрашины, родом откуда-то из орловского Полесья. Похожи очень друг на друга, красивые, чернобровые. В строю топали в домашних лаптях. А другие "фэзэушники" носили матерчатые ботинки и казенную одежду из х/б ткани. Обучение проходило на окраине города, в Лучке, в мастерских по ремонту тракторов.

Однажды из родных мест заявился ко мне двоюродный отца, а мне – дядя, Василий Селиверстович Псарев. Только что демобилизованный из армии. С просьбой: отремонтировать диски сцепления для его старенькой автомашины-газика. Помню, повел я его в выходной день в упомянутые мастерские. Ключа не было. Влезли через разбитое окно и с грехом пополам наклепали злосчастные диски.

Директором нашей школы ФЗО зимой еще назначили Владимира Мартемьяновича Морозова. Бездельник и плут. Поселил свое многочисленное семейство в особо отделанных служебных помещениях. Воровал нещадно. Обеды из ученического котла ему носили прямо в комнаты. Ходил по коридорам, отдуваясь и поковыривая в зубах. Препротивная личность.

Молодые сотрудники школы. Воспитательница Рая Золотухина. Дочь коменданта – Нина Нестерова. Валя Быкова - веселая, очень мне нравилась. Вышла потом за летчика, Героя Советского Союза и уехала с ним в Германию. Сотрудники в возрасте – Бублей Поликарп Васильевич, ст. мастер Голдаев-Аксенов, загадочный человек. Все приставал потом к женственному Рыбакову, что стало понятным лишь впоследствии, когда Аксенова вытурили из училища. Старший мастер забубенный Василий Акимович Павлов. Довольно зрелая девица-замполит, демобилизованная из армии. Ходила в шинели и в солдатской одежде. Соблазнила балбеса-ученика Лешку Бобылкина. Вскоре и ее выгнали.

19 марта 1946 года – меня утвердили (как потом выяснилось – временно) старшим мастером школы ФЗО. В том же году 29 октября вновь возвращен на положение мастера. Директором тогда уже был Анатолий Георгиевич Трехлицкий, а завучем вскоре стал вечно пьяный Владимир Григорьевич Триндус. Умный, знающий, но абсолютно неспособный ни к какому реальному делу. Его сменил жесткий интриган, хотя и неплохой организатор Николай Иванович Попов (с перекошенной шеей). Он стал потом преуспевающим директором вновь организованного на базе нашей школы Ремесленного училища N 2 .

Летом на два дня машиной зазвал гостей к нам в деревню. Стыдился замасленной одежды, спрятался в кабину. Со мной шофер Саша, пьяный Триндус и бесстыжий военрук Гриша Минервин со своей спутницей-кладовщицей. К ужасу родителей Гриша развлекался, а Триндус без просыпа пил самогонку (см. запись-воспоминание, сделанную в Железноводске в мае 1977 года – в коричневой дорожной книге).