Страница 9 из 19
– Да вот, убираюсь, – ответил он, – комната теперь свободна, надо бы обои поменять.
– Будешь сдавать?
Он пожал плечами. Подошел вплотную, взял меня за подбородок, провел пальцами по моей шее и груди. Я закрыла глаза и представила Лира.
Непослушный сквозняк
За поворотом жил знакомый непослушный сквозняк. Она развернула ладонь, чтобы почувствовать, как он ткнется в руку прохладной упругой мордой, а потом потрется о колени тканью платья. Решая, выпить ли сначала кофе под бело-синим козырьком, или подняться к себе, она остановилась у того столика, где он поджидал ее в день их знакомства. Стоило ли уезжать – возвратившись, она неминуемо найдет его везде. «Не ходи за мной по пятам! Ты словно кот, который пометил все углы! А впрочем… будем жить как добрые соседи – ты чужой кот, забрел в мой сад и счел его своей территорией… Пока ты мне не мешаешь, разве я буду обращать на это внимание?» Она села за столик. Проехавшая мимо машина была похожа на его автомобиль. Интересно, валяются ли еще там под ковриком мелкие разноцветные бусины? Нитка оборвалась, зацепившись за его запонку – он схватил ее за волосы, резко развернув к себе, и на них брызнули прозрачные разноцветные капли…
Она встала и прошла в подъезд, пошла наверх, считая ступени, в попытке отбиться от воспоминаний. Отколотый кусок штукатурки на стене – она словно все еще чувствовала его край, врезáвшийся в лопатку, когда они возле этого окна… «Звук хлопка одной ладонью» – звук удара его руки по перилам, звук вибрирующих досок и металла…
Только в квартире, среди множества вещей, налетевших на покинувшую их хозяйку со своими радостями и жалобами, она понемногу успокоилась и, сменив одежду на домашнюю футболку, пошла варить кофе, предусмотрительно купленный в магазинчике на железнодорожной станции. Она напевала, дружески постукивая ложечкой по бокам чашки и сахарницы, и не сразу обратила внимание на шум в подъезде. Какой-то непонятный шорох раздался из прихожей, она прислушалась и вздрогнула, когда зашипел убежавший кофе. В наступившей затем тишине теперь уже явственно повис звук человека – судорожный вздох или всхлип. Она выглянула, думая, что оставила открытой дверь и звук раздается с лестницы, может быть, кто-то целуется там, почему-то решила она. Дверь была закрыта. Помотав головой, чтобы избавиться от наваждения она пошла обратно, но сама не зная зачем обернулась и уставилась на вешалку с одеждой. Между мохнатой кофтой и голубым дождевиком блестел глаз, темный, обрамленный красным. Она шарахнулась назад.
– Тише! Только не открывай рот! – услышала она и одновременно с этим увидела руку, раздвинувшую одежду, и черную голову.
Он появился весь – худой, грязный, с пугающим юным и очень взрослым лицом, один глаз почти утонул в центре темного бугра, другой с полопавшимися капиллярами на белке сверлил ее в отчаянной надежде, из носа недавно шла кровь.
– Я ничего тебе не сделаю… дай мне воды и… позвонить мне надо.
Весь в ссадинах, со взъерошенными черными волосами, в драных джинсах и грязной футболке, странный подросток с завораживающим голосом – он никак не вписывался в реальность этого дня, и девушка разглядывала его, не отвечая и как будто не понимая его слов.
Он успокоился, сел на пол и несколько раз глубоко, но очень осторожно вдохнул, продолжая смотреть ей в глаза.
– Да… – вдруг спохватилась она, – тебе нужна помощь! За что тебя так? Иди умойся, попей, я вызову скорую.
– Нет, позвони… – Он назвал номер. – Спроси Артура фон Цоллерна.
– Артура?
– Знаешь его?
– Да. Что ему сказать?
– Чтобы приехал за мной.
– Что с тобой случилось?
– Да ничего, – с трудом поднимаясь на ноги, ответил он, – видишь, я жив-здоров, просто мопед свой далеко отсюда оставил. – Он ушел в ванную, она слышала, как он отплевывался, а иногда шипел и постанывал, но заглянуть не решилась.
Она набрала номер.
– Артур?
– Франс! Ты вернулась!
– Да, у меня тут… в общем, парень какой-то, его, видно, избили, он просил тебе позвонить. Сказал, ты должен приехать за ним, потому что он мопед где-то оставил, но знаешь, его надо в больницу везти!
– Волосы черные и дырявые штаны?
– Да… молодой совсем. Кто это?
– Водитель мой… Как он попал к тебе?
– Не знаю, наверное, я дверь не закрыла, и он зашел…
– Больше ты ничего не слышала, не видела?
– Нет… Я как-то не обратила внимания, прости… Кажется, шум какой-то был в подъезде, но я…
– Никому кроме меня не открывай, я сейчас буду, – торопливо сказал Артур и повесил трубку.
– Кто это был, Доминик?
– Куда мы едем, ты чё заблудился? – мальчишка отвернулся к окну.
Артур понимал: для того, чтобы не заметно было, как он иногда сжимает зубы или морщится от боли.
– В клинику.
– Нет! Не хочу, чтобы меня просвечивали, разбирали по косточкам, да, чего доброго иголки в жопу втыкали!
– Что ты как маленький? Тебя должен врач осмотреть!
– Снять побои? Думаешь пригодиться?
– Пригодится? Кто это был?
– Уже знакомые нам парни. Давай, разворачивайся!
– Сможешь их описать? Как ты на них наткнулся?
– Ну… поехал посмотреть, как бог подземного мира беситься будет.
– Мерль?
– Я же ему тоже сообщил, что меч теперь в Городе живет. Так хотелось глянуть, хоть одним глазком.
– Что увидел?
– Ха! Бегал и орал! Собрал всех своих подчиненных и орал, жаль, я не слышал, что именно. Да поверни ты уже, а то я сейчас дверь открою! Не поеду я к коновалам, свои лекарства есть!
– Что за день сегодня, – Артур остановил машину. – Полгорода перекрыто! И тут ремонтные работы!
– Так это король канализаций решил всерьез взяться за поиски меча.
– Хочешь сказать, он ищет Город, прикрываясь ремонтом подземных коммуникаций?
– Он не знает, где, конкретно копать, но с его рвением… скоро придется уходить всем.
– Много там людей?
– Я, блять, туда перепись ходил проводить? – мальчишка засмеялся, но тут же скрипнул зубами и отвернулся.
– Ребра? Давай врача домой вызову, если уж так не хочешь в клинику?
– Иди нах.й! Просто надо заглотить таблеточку и поспать. Мы доедем уже?
_______
Никто из домашних, к счастью, не встретился на пути. Артур довел мальчишку до комнаты. Тот быстро стянул с себя одежду и лег.
– Достань сумку там, – кивнул он.
Артур вытащил из-под кровати сумку. Доминик подвинулся к краю, запустил руку внутрь, вытащил что-то и быстро засунул в рот.
Артур наблюдал, как постепенно сходит со сведенного болью лица напряжение, как затуманивается взгляд мальчишки, дыхание становится медленнее. Он казалось, заснул. Артур посидел немного на кровати, думая о том, что чем красивее человек внешне, тем страшнее смотрятся на нем ссадины и синяки.
Доминик вдруг вынырнул из забытья.
– Сидишь? – улыбнулся он. – Прям как в детстве…
– А что было в детстве? – осторожно спросил Артур, не слишком рассчитывая на ответ.
– Я многое помню смутно, даже сомневаюсь, помню я, или мне это приснилось, – пробормотал мальчишка. – Совсем маленьким я жил в большом светлом доме, с бабушкой, она там служила. Потом бабуля увезла меня в свой дом, в деревне. Мы жили там с ней и ее пьяницей сыном. Помню, все время просил ее выгнать его из дому, потому что он плохой. Он напивался, они ругались, кричали, он бил ее, она старалась спрятаться, он рыдал, она его прощала…
Артур слушал этот полусонный монолог с удивлением. Казалось, тайное желание рассказать о себе, так крепко им удерживаемое, теперь из-за его слабости вырвалось на свободу, и поток слов сам по себе начинает исцелять его.
– Потом она умерла. Я проснулся утром, пошел к ней в кровать, а она лежала, как-то странно завалившись на бок, и была уже холодная. После ее смерти я мало что помню, только ощущения – помню, что все время мерз и хотел есть. Иногда незнакомые люди приводили меня в какие-то дома, там я наедался до одурения, согревался и становился сонным и безвольным, мне было уже все равно, что кто-то раздевает меня, обнимает, целует. Часто это приносило боль, но она была не сильнее, чем страх снова оказаться ночью на улице. Хотя через какое-то время это снова случалось. Сколько я так жил – не знаю, я не думал тогда о времени. Не умел ни читать, ни считать, я и сейчас не слишком-то… Был момент, когда я чуть не кинулся. Не знаю, что со мной случилось, видно, заболел или избил кто… или передоз…