Твое персональное Чудо

Именно на них я засмотрелась, пока мы ехали по вечернему городу. Странно видеть такие ухоженные и тонкие руки у мужчины.

Может, он играет на пианино?

Как раз в этот момент из динамиков полилась легкая инструментальная музыка, и я, откинувшись спиной в уютном кресле, с легкостью могла бы представить, что именно эти красивые пальцы творят чудесную музыку.

Романтично, но не практично.

– Любишь, классику? – заметив, как я от удовольствия прикрыла глаза, спросил Алексей.

– Да. Красивая музыка.

– Это Вагнер, – с авторитетным видом истинного ценителя поясняет он.

– Я знаю, – со смешком бросаю в ответ и тут же смущаюсь своего порыва.

Теперь время в дороге летит гораздо быстрее.

Мы с моим новым знакомым нашли точку соприкосновения – музыка. Оказалось, что парень на самом деле играет на фортепьяно.

– В детстве моя мать была помешана на моем образовании и мечтала, что я закончу как минимум консерваторию.

– А потом?

– А потом, – хмыкнул он, – Приехал отец и забрал меня к себе в Воронеж.

– Твои родители в разводе? – ахнула и тут же запереживала, – Прости, обычно я не такая любопытная.

– Ничего страшного. Да. Но это не мешает моей маме выгрызать отцу мозг. Высокие отношения.

– А-а-а, – с умным видом протянула я, совершенно не понимая, о каких таких отношениях он говорит, если родители в разводе.

Мои отец ушел из семьи, когда мне было пять. С тех пор я его ни разу в жизни не видела. Все его участие в моей жизни – это копеечные алименты до достижения моего совершеннолетия.

– Тебе очень повезло с папой, – с какой-то несвойственной обычно мне завистью говорю я и отворачиваюсь к окну.

– Ты права, – негромко отвечает парень, и наша милая беседа сама собой затухает.

Всю оставшуюся дорогу я смотрю в окно, любуясь огнями ночного города и медленно падающими хлопьями снега. Эта так завораживающе красиво. Особенно когда смотришь на это великолепие через стекло теплого автомобиля, что вылезать из него совершенно не хочется.

– Останови возле магазина, – прошу я Алексея, но тот отрицательно качает головой.

– Какой у тебя дом? Довезу до подъезда. Небезопасно ходить по улицам вечером одной.

– Но…

– Не обсуждается.

На автомате объясняю, как лучше подъехать к моему подъезду и, когда иномарка мягко тормозит у расчищенного тротуара, поворачиваюсь к парню.

– Пока, – пытаясь побороть дикое смущение, лепечу я, – Спасибо, что подвез.

Он смотрит на меня странно, словно изучающе, сканируя своими острыми серыми глазами из-под полуприкрытых век. Лениво, оценивающе. Будто в голове у него идет какой-то тонкий расчет.

Четко очерченные мужские губы растягиваются в мягкой улыбке.

– Да, не за что, Неуклюжая. Не мог же я оставить тебя замерзать на остановке. Беги домой. А то у меня дела.

Из машины я выхожу с опущенной головой, и быстро семеня ногами, почти бегу в сторону подъезда.

За спиной скрипит под колесами снег – Алексей уехал.

А что ты хотела, глупая?

Что такой видный парень посмотрит на такую замухрышку, как ты?

Ты же толстая, тупая и лоб у тебя в прыщах.

Он, конечно, это не мог заметить из-за надвинутой на лоб глупой шапки с помпоном. Совершенно детской шапки, нечета модным беретам, что носят мои однокурсницы. Но другой у меня нет, и приходится носить ее.

И от этого стыд еще больше захлёстывает меня.

С чего я вообще решила, будто этот классный парень попросит у меня номер телефона, чтобы мы могли созвониться и договориться о…встрече…о свидании.

Тупая ты Лизка!

Он просто пожалел тебя болезную и неуклюжую корову.

А ты уже себе размечталась и почти выбрала имена ваших будущих детей.

Жизнь – это не сказка, где прекрасные принцы внезапно влюбляются в толстух. А ты и есть самая жалкая толстуха, которая не может найти в себе силу воли, чтобы похудеть!

Дома меня встречает веселая и румяная мама.

Это может означать только то, что сегодня у нас в гостях дядя Витя – мамин ухажёр. Избранника родительницы я не одобряю, но маме об этом, естественно, не говорю. Сколько себя помню – она никогда не приводила в дом мужчин, оберегала наш уютный мирок от посторонних. Сейчас я выросла и мама, что вложила в меня свою молодость, заслужила женское счастье. Поэтому, если дядя Витя ей нравится, если он делает ее счастливой – пусть встречаются. Мое мнение здесь излишне.

– Ты сегодня поздно, доченька.

Мама помогает мне снять куртку и оборачивается к возникшему в проеме дяде Вите:

– Витюша, ставь чайник! Лизонька совсем продрогла.

Мужчина бурчит в подернутые сединой усы что-то неразборчивое, но послушно плетется на кухню.

Иногда мне кажется, что он крепко выпивает, но, поскольку, у нас дома ничего крепче чая не бывает, то с алкоголем я его никогда не видела.

– Сдала? – шепотом интересуется мама.

– Угу, – бормочу я и безбожно лугу, – Четверка.

– Не расстраивайся, родная, – гладит по спине меня она, – В следующий раз пятерка будет.

– Ага, – киваю я и, вывернувшись из маминых рук, скрываюсь в свое комнате.

Стыдно врать матери, но еще более стыдно сказать правду, признавая, что юрист из меня, как из слонихи балерина.

Пока я переодеваюсь в домашний спортивный костюм, на столе вибрирует телефон. Экран подсвечивает имя моей сокурсницы Наташи и я принимаю вызов.

– Привет, Лизка! Чего делаешь?

– Спать собираюсь.

– Фу, как скучно. У меня к тебе дело, Лизка, – тараторит Наташа в трубку, – Мы всей группой в пятницу идем тусить в клубешкик. Ты как? С нами?

– Не знаю, Наташа. Наверно, я не смогу.

– Нет, подруга, – решительно заявляет девушка, – Так дело не пойдет. Надо вливаться в коллектив. Мы с девчонками заедем за тобой в девять на таски. И чтобы была готова!

С этими словами она положила трубку, лишив меня возможности отказаться.

Пока я борюсь с желанием перезвонить Наташе и придумать какие-то важные дела на вечер пятницы, в комнату заходит мама.

– Кто звонил?

– Сокурсница. Звала с ребятами в клуб. Думаю отказаться.

– Ни в коем случае, Лиза! – восклицает мама, – Ты должна обязательно пойти и подружиться с ребятами. Тогда и учеба пойдет веселее.

– Ты думаешь? – с сомнением смотрю на маму, не представляя, как я могу подружиться с дочерью прокурора, которая на учебу приезжает на собственном Лексусе.

– Конечно, – с энтузиазмом кивает мама, а ее я привыкла слушаться.

Вечером, когда дядя Витя, наконец, ушел, мы с мамой уселись на кухне и с энтузиазмом принялись уничтожать, принесенный им шоколадный торт.

– Мне не накладывай, – пытаюсь отказаться от щедрого куска тортика, но мама непреклонна:

– Ты что это удумала? Худеть? – нахмурилась она.

– А мне будто не надо, – буркнула, помешивая свой чай без сахара, – Я толстая, поэтому со мной никто не хочет дружить.

– В каком месте ты толстая? – ахнула мама, – А даже если и есть у тебя пара лишних кило, разве из-за этого стоит себя голодом морить?

Я промолчала, но к тортику так и не притронулась. Решила сделать над собой усилие и, не смотря на мнение мамы, похудеть. Хорошего человека вопреки присказке, не может быть много.

– А друзей у тебя нет, потому что ты сидишь дома в четырех стенах, вместо того чтобы пойти и развлечься с однокурсниками, – продолжает гнуть свою линию мама.

В ответ на ее почти детский оптимизм вздыхаю и говорю очевидные вещи:

– Мне даже пойти не в чем.

– Как это не в чем? – удивляется мама, – А платье, что мы покупатели тебе на выпускной?

– Мама, в этом нельзя пойти в клуб. Оно же вечернее. Я буду выглядеть глупо.

– Тогда нам надо завтра сходить и купить тебе новое! – уверенно сказала она и все же положила мне на тарелку кусок торта, видимо, чтобы он теперь смотрел на меня и искушал.

– На какие деньги?

Мама хитро улыбнулась и произнесла:

– Я в прошлом месяце премию отложила. Как знала, что понадобиться.