Страница 39 из 76
— Соня…
Его вкрадчивый чуть грассирующий голос… Он нежнее любой самой изысканной ласки, глубже всех океанов Вселенной.
— Прости, — Рой позволил ладоням соскользнуть с плеча вдоль по руке вниз. — Я не хотел причинять тебе боль, любимая… моя пушинка, мой трепетный огонек…
Я молчала, до боли сжимая кулаки. Кожа покрылась мурашками, из груди вырвался сдавленный стон. Или всхлип? Я не поняла, не расслышала за гудением ураганного ветра. Заменив собой кровь и всю меня, он свивался теперь спиралью, укладывался внутри дымно-серебристыми кольцами…
— Я виноват. Да, поддался на уговоры семьи. Но ведь я не знал тебя тогда. Да, искал целенаправленно, собирался соблазнить, влюбить в себя и получить согласие на брак. Да. Но ведь…
— Это подло! — всхлипнула, отступая на шаг.
Он молчал с минуту. После:
— Нет, — тихое, решительное.
Я ожидала, что любимый будет отпираться, оправдываться, а тут… От неожиданности даже обернулась, вгляделась в темные, сейчас почти черные глаза.
— Когда цена вопроса благополучие всей расы, — продолжил он тихо, — брак двух лорри это не подлость. Отказаться от возможности решить проблемы моего народа из-за собственных убеждений, принципов или морали — вот это подлость и гордыня вкупе с эгоизмом. Мое мнение и моя жизнь ничто перед жизнями и интересами миллионов орланов, пусть и незнакомых. В конце концов, тебя никто не собирался принуждать или обижать. Наш брак стал бы для тебя действительно счастливым.
— Ты так считаешь? — хотела сказать это ядовито, но не вышло. Даже для меня самой реплика прозвучала жалко, почти жалобно. И все же я добавила: — Счастье в браке с тем, кто тебя не любит, кто постоянно лжет и банально использует?
Он так сжал кулаки, что я расслышала хруст.
— Огонек, в любом случае, ты бы любила, а я… был бы рядом, сделал бы всё, чтобы ты никогда не усомнилась в моих чувствах к тебе. Любой каприз, всё…
— Ложь!
— Возможно. Но ложь во спасение. И всё равно, это уже не имеет значения. Да, я был готов солгать, но в итоге обманул лишь себя одного. Я полюбил тебя, огонек.
Мне очень хотелось поверить ему. Укутаться в дымчатые кольца волшебного ветра, спрятаться за ними от боли и разочарования и просто… поверить. Вдруг, Рой действительно любит?
— Соня…
Осторожно притянул к себе, обнял и замер, бережно перебирая пальцами перья моих крыльев.
— Прости. Я очень виноват. Понимаю, обязательства перед семьей и народом не аргумент. Я осознаю, как подвел тебя, моя маленькая наивная птичка, как сильно обидел. Но и ты пойми… я не хочу тебя терять! Я не могу потерять тебя…
Чувствуя, как ноет, рвется к любимому сердце, а кожа покрывается мурашками от его прикосновений, я все же отрицательно мотнула головой. Ответить нормально мешал спазм, сжавший горло, но Рой и не дал бы возможности ответить. Он продолжил говорить, завораживая звучанием дивного голоса, неподдельной искренностью каждой фразы. Или мне слишком хотелось слышать искренность там, где была лишь фальшь?
— Я слишком поздно понял, насколько ты дорога мне, а ты… Ты слишком рано узнала про обман. У меня не было возможности всё исправить, доказать неподдельность своих чувств. Огонек, не разрушай всё. Не лишай нас шанса быть счастливыми! Ведь ты же любишь меня…
Я всхлипнула и:
— Это нечестно. Тебе нет нужды ждать ответа!
Он взял за подбородок и умоляюще посмотрел в полные слез глаза. Мой ветер подхватил, закружил душу в дымчатом вихре. Сморгнув влагу с ресниц, я запрокинула голову дальше, так, чтобы вместо любимого лица видеть лишь ночное черное небо. Не могу думать, слушать и выбирать. Как ему верить? А не верить как?
Меня здесь нет! Это все неправда. Ни моего побега, ни этого признания — ничего нет. Слишком скоро, слишком больно и неотвратимо рвется душа. Но к Рою или из-за него? Не понять…
Небо над головой манило тишиной и равнодушием. Оно ничего не говорило, не обещало… Где нет клятв, и лжи не будет.
Темнота приняла в свои объятья, будто это не я опустила веки, а погасли все звезды, огни городов… Осталось лишь тепло пальцев на подбородке и сила широкой ладони, лежащей на талии. И ветер… Мой волшебный, сметающий всё на своем пути нежный ветер… А еще слова, в которых было так много боли и сожаления… Бархатный проникновенный голос, просачивающийся в кровь…
— Не гони меня, любимая… Разве мог я поверить, что под неприглядной внешностью зеленокожей девчонки, с которой познакомился по настоянию семьи, прячется такое чудо? Ты как живое пламя… Мой огненный ветерок… Яркая, непоседливая, страстная… Не рви наши нити, любимая. Давай начнем все заново, с чистого листа. Не гони меня, позволь идти рядом с тобой… Куда угодно, хоть на край света, но рядом!
Его голос то и дело срывался, но оттого лишь глубже проникал в душу, лишь теснее свивался с кольцами моего вихря… Я задыхалась от боли. Хотелось кричать в голос о любви, которую так страшно, так больно терять! Когда же мужские губы коснулись моих, я против воли подалась вперед и застонала, поддаваясь наваждению.
Ураган, шквал, смерч! Опаляющая страстью и нежностью буря швырнула в небо, сминая редуты моей обороны, заставляя распахнуть крылья. Иначе не выжить — упаду, разобьюсь насмерть на острых камнях далеко внизу. И лишь дыхание любимого, взамен собственного. Лишь гул обезумевшего ветра в ушах… И сильные руки, прижимающие к большому твердому телу, единственной опоре в этой круговерти.
— Я люблю тебя… — жаркий шепот перекрыл вой урагана. — Не гони меня, огонек. Дай нам шанс… У нас еще все может быть!
Не знаю, час минул или несколько секунд, но, открыв глаза, я не смогла сказать «нет». Сглотнув, надавила на грудь орлана, отодвигаясь. Обхватила себя руками, шагнула в сторону и повернулась к нему спиной, но… сказать «нет» так и не смогла. И ведь понимала, что веры Рою теперь нет. Слишком много доводов против, только… Я просто его люблю.
— Мы с Улянем летим за Миртой, — с трудом выдавила относительно спокойное. — Сестру я не оставлю, а звездолет маленький, только на двоих.
— Где-то здесь стоит на приколе яхта моего троюродного брата. Лин одолжит её без лишних вопросов, — был ответ.
— Никто не должен знать кто я и куда мы с Улянем направляемся, — тихо.
— Не узнает.
— Большую яхту без экипажа не выпустят с планеты, а лишние лорри в этом путешествии ни к чему.
И решительное:
— Я решу этот вопрос.
Его ладонь снова легла на мое плечо, но я скинула её. Обида никуда не делась. Любовь тоже.
И тут заговорил ках:
— Соня, я бы предпочел предыдущий вариант. Боюсь, компания твоего жениха сейчас нежелательна. Я ему не доверяю.
— И я, — призналась и обернулась, отыскав друга взглядом. — Но я не могу все разрушить вот так, сгоряча. Мне нужно подумать…
Рой встал за спиной. Я кожей ощущала его близость, тепло мужского тела.
— Мы можем полететь вдвоем, — сказал любимый, — а твой… друг продолжит поиски самостоятельно.
— Нет! — слились в едином порыве наши с Улянем голоса.
— Я не оставлю с тобой Соню, — добавил ках. — Это она наивная влюбленная девчонка, а не я. У меня нет причин тебе верить.
Спокойно сказал, даже холодно, но при том безапелляционно. Неожиданно жестко. Не окажусь ли я между двух огней? Я поежилась, но все же:
— Мы летим вместе с Улянем или никак.
— Ясно.
Тяжелый вздох, и орлан кивнул.
— Это неприятно признавать, но у вас есть причины сомневаться. И всё же… Я дам слово, поклянусь ни к чему не принуждать Соню.
— Пустые слова, — заметил ках.
Да. Это были только слова, но я поверила. Вопреки доводам рассудка, вопреки всему.
— Возможно, я очень пожалею об этом. Пожалуйста, Улянь… — подойдя вплотную, заглянула в сиреневые глаза. — Пожалуйста, давай полетим на яхте Лина. Я понимаю, это рискованно, но…
Что я могла сказать? Разумных доводов в пользу такого решения попросту не было. Исключительно эмоции и пронзительно кричащее сердце.
Когда ках укоризненно покачал головой, подумалось — откажет. Я бы даже не обиделась и приняла его позицию. Но Улянь, на миг недовольно поджав губы, устало произнес: