Страница 1 из 16
Дело шло к темноте, поэтому выезд в промзону перенесли на следующее утро. Миронов не обманул. Хоть и не через тридцать минут, а часа через полтора, но с нами связались и дали пароли с частотами. Пароль был так сказать «гостевым» и распространялся на два открытых «уазика». Если бы с нами поехал кто-то еще, то пришлось бы согласовывать заново. «Кремлевские» пока не расслаблялись. Да и с чего им расслабляться? Оказывается, там еще и все областное УФСБ с ними, и все прочие окрестные силовики, даже вертухаи с кумовьями с ближайших к городу зон, разве только армейских не было, за исключением военкоматчиков. Так что в излишней наивности их не обвинишь.
С утра вояки помогли нам, подрасчистив пространство за воротами, и наши, уже бывалые, вездеходы рванули из тесноты двора на проспект, по которому в разных направлениях тупо бродили мертвяки. Однако, наблюдая в течение уже трех дней за происходящим, я обратил внимание, что зомби на улице стало вроде как меньше. Куда они деваются? Идут туда, где есть люди, или… Куда они могут деваться еще? И в Москве я вроде как это заметил.
Чем ближе мы оказывались к Сормовской промзоне, тем больше зомби было на улицах. Но я ожидал худшего, если признаться честно. Тех, что мы видели, было достаточно легко объезжать. Один из наблюдательных пунктов «кремлевских» постоянно подсказывал, куда нам сворачивать, потому что подступы к промзоне выглядели как настоящий лабиринт. Отчасти из-за этого «заводские» оказались отсечены от мира. Сами себя перехитрили.
Улицы были завалены машинами, автобусами и прочим, таким способом «заводские» рассекали и дезориентировали потоки мертвечины, шедшей в их сторону. У самой территории речного порта, где размещалось руководство «заводских», баррикады становились все серьезней, а затем начали попадаться целые улицы, перегороженные стенами из бетонных блоков с колючкой по верху. В стенах были бойницы, за бойницами — люди. Но таких проходов было мало, и стоило «кремлевским» занять подходы к ним, как блокада стала абсолютной.
В конце-концов мы проскочили через целый лабиринт баррикад и стенок, уперлись в мощные металлические ворота, которые начали открываться при нашем приближении. За ними нас ждали. «Нива» аэродромного сопровождения, непонятно как очутившаяся на судостроительном заводе, встала перед нами, включив оранжевые проблесковые маячки, и покатила впереди. Нам оставалось только следовать за ней между каких то заборов, складов, корпусов, пандусов, свалок металлолома, опор кранов — настоящий лабиринт. В конец концов она тормознула возле четырехэтажного административного здания, на крыльце которого стояли четверо в разномастном камуфляже, с АК-74 на плече. С виду на все сто гражданские, а камки сейчас достать не проблема.
Из «Нивы» выскочил совсем молодой парень, лет восемнадцати с виду, с «укоротом» на плече, сказал что нас ждут и побежал впереди, заставляя нас спешить чуть не в припрыжку. Парень пронесся ураганом по коридору первого этажа, выскочил на узкую лестницу, по ней провел нас на четвертый. Довел до двери со свинченной табличкой, от которой осталось только не выцветшее пятно, постучал в нее и, не дожидаясь ответа, вошел, приглашая нас за собой.
В комнате — огромном кабинете с длинным совещательным столом, было тяжело накурено, сидело не меньше десятка человек. Стол был завален картами и какими-то схемами. Некоторые из сидящих были одеты в гражданское, некоторые — в камуфляж, а двое из сидящих были в морских форменках. Нас встретили радушно, но не слишком внимательно, в стиле «заходи, раз пришел». Кто-то предложил чаю, мы не отказались, и всего через минуту в кабинет зашла некрасивая полная девушка с подносом, на котором сразу дымились штук десять разномастных чайных кружек. Кружки расхватали, девушка вышла.
Один из присутствующих, коренастый мужик лет за пятьдесят с обветренным лицом с грубыми чертами, пригласил нас присесть к директорскому столу, как у кого получится, сказав, что у большого стола все равно поговорить не дадут. В это было легко поверить. Представились, принимавший нас оказался бывшим заместителем начальника грузового порта или кого-то в таком духе, я толком и не понял. Назвался Дмитрием Харламовым.
— Давайте, хлопцы, излагайте, чего хотели? Если договоримся с «кремлевскими» о прекращении огня и о том, что они к нам не полезут больше, то мы вам век благодарны будем.
— Нам надо проехать на ту сторону реки с машинами. — сказал я. — Три машины, одна из них грузовая.
— А там нет ничего. Даже людей. Люди ушли, кто хотел — все давно перебрались на эту сторону. Есть наши люди в порту, разумеется, есть еще отряд у складов Росрезерва. А больше никого, одни мертвецы. Зачем вам? — поразился тот.
— Нам надо дальше, в область. Задание у нас. — ответил я.
— Задание… — хмыкнул тот иронично. — У них задание, едрить твою. А мы даже не знаем, есть ли сейчас нормальный проезд в ту сторону. Перебраться не проблема, у нас паромы есть для таких случаев и с той стороны опорные пункты у пристаней. Но что там дальше… дикие земли. Ни связи ни с кем оттуда, ни люди уже не приходят. Мы даже планировали взорвать дома с той стороны в некоторых местах, чтобы улицы завалило. На подходах к нашим объектам.
— Все коммуникации по реке планируете? — спросил Белецкий.
— Конечно, как же еще? — удивился зам начальника порта. — Дороги опасны, а по Волге плыть — благодать. Половина России доступна. Мы даже планируем на следующей неделе целые экспедиции, вверх и вниз. Посмотрим, что в других городах делается, может быть связь установим.
— О Горьком-16 вы что-то слышали? — влез в разговор Леха.
— О «Шешнашке»? Вот вы куда намылились… — кивнул Харламов. — Нет, не слышали мы о «Шешнашке» ничего. Хорошего, в смысле. Слышали то, что все тамошние зоны разбежались, и что там банд больше чем людей. Люди оттуда бежали, раньше к Бору выходили часто, наши их переправляли или в порту селили. Такое рассказывают, что волосы дыбом. Если эти банды объединятся и сюда попрут, хуже батыева нашествия будет. Про сам Горький-16 ничего не слышал, но вокруг — бардак и тихий ужас, лучше не соваться. Погибнете ни за грош.