Страница 3 из 34
– Не тебя, а твоих намерений. Это тебе стоит бояться меня и моей силы.
– Силы? – усмехнулся волхв. – А то я не знаю, что у тебя её по-прежнему нет? Пожелай я, так ты бы плясала послушно под мою дудку, но я даю тебе право выбора, внученька. А бояться не меня стоит, а того, кто тебе силу подарил.
– Хорош выбор, которого и нет вовсе.
Дара спрятала замёрзшую ладонь в рукавицу, поправила платок на голове, выкрадывая простыми, незамысловатыми движениями крохи времени, чтобы подумать.
– Ты напустил на меня морок сегодня ночью?
Она вновь подняла глаза на старика. Он стоял, ссутулившись, смотрел пристально, но всё ещё равнодушно.
– Нет, этой ночью я был далеко отсюда, проверял, как там мой Дружок, не оголодал ли за зиму один. Нехорошо собаку оставлять одну, да куда с собой вести? – зачем-то поделился Дедушка с Дарой, словно с верным товарищем. – Но Хозяин велел мне возвращаться и проследить за тобой. Он хочет, чтобы я тебе помог.
– Как именно? – Дара старалась скрыть тревогу.
Значит, это не Дедушка приходил во сне. Но кто тогда? Морана? В ней не могло быть того же огня. Разве что сам леший напомнил, кому Дарина обязана своей силой и кто легко заберёт её вместе с жизнью.
– Ты ослабла, но если отправишься со мной, то я отведу тебя к золотому озеру в Великом лесу.
– Ты говорил, что сила сама вернётся.
– Так и будет, но это займёт немало времени, Морана же останется править до самой весны, она не даст тебе окрепнуть.
– Не пропаду, – высокомерно бросила Дара. – Сам Снежный князь меня теперь бережёт, уж он в обиду не даст.
Дедушка улыбнулся и покачал головой.
– Ему нужна лесная ведьма, а не девчонка с мельницы.
Неужели волхв считал, что Дара пойдёт с ним в Великий лес?
В стороне зашумели потревоженные птицы, взлетели в небо, и закачались ветви елей, а с них водопадом осыпался пушистый снег.
– Да-ара! – позвал звонкий голос.
Она оглянулась, взволнованная. Как бы не наткнулась сестра на волхва. Как увести её от беды?
Но не успела Дара и подумать, как поступить, а Дедушка уже исчез. Он скрылся на лесных тропах, спрятался за заснеженными деревьями и ничем себя не выдал, когда на краю оврага показалась Веся.
– Так и знала, что ты здесь.
Дара щурилась, глядя наверх, солнце било прямо в глаза, и сестра будто купалась в ярком свете, искрилась золотым теплом. Но вот она сделала шаг в сторону, ступила на тропинку, что вела к ключу, и вновь стала обычным человеком.
– Как ты догадалась?
– Тебя всегда тянуло к воде. То к реке, то к запруде, – сказала Веся, легко пробираясь по протоптанной Дарой дорожке. Сестра была румяна, из-под платка выбивались медовые пряди волос, глаза улыбались. Она подошла ближе, посмотрела внимательно, с пониманием на бегущую воду. – Что тебя тревожит?
– Всё, – призналась Дара. – Леший и князь, Милош и Дедушка. Моя слабость и мои грехи, – проговорила она на удивление легко.
– Грехи?
Дара прикусила губу, задержала дыхание и неожиданно для самой себя проговорила:
– Я людей убила, Веся.
Она зашептала, будто опасаясь, что их подслушают:
– Ты понимаешь, сколь многих я убила?
Сестра облизала губы, по лицу её пробежала тень.
– Ты виновата, но они же сами на тебя напали. Я помню, как нас окружили, когда мы убегали и потеряли тебя в толпе. Думаю, у тебя не осталось выбора.
Добрая, милая Веся. Она пыталась оправдать даже самые чудовищные поступки.
Дара хотела бы промолчать, но, начав говорить, уже не смогла остановиться. Слова срывались с губ одно за другим.
– Дело не только в пожаре, – она боялась смотреть в глаза сестре и потому отвернулась к ключу. – Раньше. Я убила Охотника в Гняздеце. Помнишь тот день? Я убила его ножом, пролила кровь собственными руками. А после стражника в Совине. Вороны велели мне принести его в жертву, чтобы сломать защиту города. Я убила его, когда он лежал без сознания, совсем беззащитный.
Веся молчала, но Дара кожей чувствовала её взгляд и невольно сжималась под ним.
– А ещё раньше… в первый раз я убила в Златоборске. Случайно, клянусь, случайно. Её звали Добрава, она была полюбовницей княжича Вячеслава.
– Я думала, он ошибся, – проговорила Веся. – Думала, княжич неверно всё понял.
– Всё он правильно понял, – Дара заговорила хрипло, тихо, и каждое слово давалось через силу. – Я не хотела её убивать, видят боги, не хотела, но убила. А потом бежала, чтобы самой спастись.
Сестра молчала. Не замер мир вокруг, всё так же журчал ключ, разрушая снежные оковы, всё так же шумел зимний лес, только сестра не произносила ни слова, и от этого было страшно.
– Брат Лаврентий, верно, сказал бы, что я попаду за это в промёрзлую пустошь после смерти.
– Не знаю, – произнесла наконец Весняна. – Неважно, что бы он сказал.
Дара подняла на сестру виноватый взгляд. В глазах у Веси стояли слёзы.
– И ты обо всём этом молчала? Почему ничего мне не рассказала?
– Чтобы ты не возненавидела меня ещё больше.
– Возненавидела? Как я могу ненавидеть тебя? – жалобно спросила сестра.
И она прижала Дару к себе, обняла, уткнулась носом в ухо, спрятанное под платком.
– Как ты могла так подумать? – вздохнула она тяжело, надрывно. – Да, я злюсь на тебя порой, всякое бывает, но я же люблю тебя, всем сердцем люблю. Я что угодно могу тебе простить. Дарка, это всё ведь тебя съедало, убивало. Зачем ты так? Как вообще выдержала одна?
– Весь, ты не слышала, что я сказала? Я убийца. Я Моране служила, ей жертвы приносила. Десятки жертв, сотни. И до того, как она меня заставила, я тоже творила страшные, чудовищные вещи. Я и сама чудовище.
Веся чуть отстранилась, чтобы заглянуть ей в лицо. Слёзы горели на румяном от мороза лице. Такие же горькие слёзы лились из глаз Дары.
– Дара, мы в этой беде вдвоём, никак иначе. Вдвоём и справимся. Нельзя одной всё на себе тащить. Для этого родные люди и нужны, понимаешь? Чтобы помогать.
– А что изменилось от того, что ты теперь всё знаешь? Веся, разве ты можешь что-то исправить? Разве ты можешь меня защитить? Я не говорила тебе ничего, чтобы уберечь.
– Значит, отныне мы будем беречь друг друга, – упрямо сказала Веся. – Не знаю, что я могу сделать. Вряд ли многое, но вместе всё равно легче. Мы что-нибудь придумаем, вот увидишь. Теперь-то, когда между нами больше нет тайн, всё наладится.
Простодушная, милая её сестрёнка.
Дара улыбалась, жалея уже, что раскрылась, но на душе и вправду стало легче.
– Я совсем забыла, – утёрла щёки Весняна. – Великий князь велел тебя найти. Мальчишка от него прибегал, искал тебя.
– Зачем?
– Уж со мной-то князь не делится, что и почему он делает. Велел прийти, вот и всё, что знаю, – она улыбнулась сквозь слёзы. – Пошли, приведём тебя в порядок, нельзя в таком виде Великому князю на глаза показываться.
Дара тоже постаралась улыбнуться в ответ, сняла рукавицу с целой руки и опустила под струю ледяной воды, умылась.
– Кожу изуродуешь! – возмутилась Веся. – На морозе да ледяной водой! Жиром бы помазать теперь.
– Пошли, – усмехнулась Дара, вытираясь уголком платка. – Нельзя заставлять князя ждать.
Будь на то воля Весняны, так Дару перед встречей с Ярополком нарядили бы, как невесту. Но сама Дарина лишь переплела косы, умыла лицо да вычистила тщательно зубы углём.
– Вот, возьми, – Веся надела Даре на руку обручье. – Ростислав подарил, – покраснела она. – Ты поноси, потом вернёшь.
– Веся, – чуть строго сказала Дара, возвращая подарок. – Не нужны мне ни обручья, ни другие украшения. Я к князю по делу иду, а не глазки строить.
Горица крутилась всё время неподалёку, рядом с хозяйкой дома, и, видимо, подслушивала. Она вдруг оглянулась, взгляд её не выражал ничего хорошего. Дара поднялась и поспешила закончить сборы.
– И без того уже много времени потеряла, – буркнула она, всё ещё чувствуя на зубах угольную крошку. – Пойду поскорее.
Каждый день они останавливались на ночёвку в разных деревнях, каждый день продолжали свой путь. Все избы и деревни перемешались в памяти, и Дара не могла отличить одну от другой. Но вот, спросив дорогу, она нашла, где ночевал минувшей ночью Великий князь. Дара одёрнула платок и постучалась. Но ни на первый раз, ни на второй никто ей так и не открыл, и Дара сама заглянула в сени.