Страница 17 из 34
Нелепый, верно, был у него вид: сверху каменья и меха, а снизу стоптанная кметская обувь, поэтому на княжеском дворе его приняли с ожидаемой враждебностью.
– Значит, ты лекарь? – с сомнением спросил скренорец, стоявший на входе.
– Странствующий ученик имперского целителя, – пояснил Милош и горделиво вскинул голову, поправил немытые волосы так, чтобы стражник разглядел и перстни на пальцах, и серьгу в ухе. – Слышал, княгине нужны мои знания и умения.
– Как сказать, княгиня Фиофано ищет умелых лекарей, а не голодранцев-обманщиков.
– Я как раз умелый лекарь, – с презрением процедил Милош. – Так что не трать моё время попусту и проведи к княгине.
Стражник шмыгнул кривым носом и почесал затылок.
– Подожди тогда, господин умелый лекарь, – передразнил он. – Я сообщу о тебе, а там пусть решают.
Милош остался во дворе и уже начал сомневаться, что его пропустят, когда скренорец вернулся и с недовольной миной разрешил войти. Видимо, немного желающих отозвались на приглашение княгини.
От серого морозного утра Милош скрылся в тёмных сводах дворца и поначалу ослеп, оказавшись в полумраке, где лишь редкий свет из-за закрытых ставней падал на стены и чертил на них светлые полосы.
Чародея встретила ключница, от её цепкого взора даже в полутьме не укрылись старые сапоги Милоша, но женщина ни словом о них не обмолвилась.
– Идём, господин лекарь, – позвала она. – Если поможешь княжне Мирославе, Великая княгиня тебя щедро наградит.
– Великая княгиня лекаря не ищет, – перебил скренорец. – А Фиофано больше не Великая княгиня.
Лицо ключницы перекосило. Оскорбление жгло ей губы, так и норовило сорваться, но она сдержалась.
– Ты, господин лекарь, не вздумай жульничать, – обратилась ключница снова к Милошу. – За обман у нас то же наказание, что и за воровство.
– И какое же наказание у вас за воровство? – полюбопытствовал Милош.
– Отрубают руки.
– Вряд ли мне такое понравится. Руки в работе лекаря пригодятся.
Внутри было темно и душно. Пахло смолой, но с каждым шагом по прогибающимся половицам в ноздри всё сильнее бил знакомый мерзкий смрад.
Кровь.
– Что случилось с княжной Мирославой?
Ключница чуть повернула голову, но передумала отвечать, поджала губы плотно, взмахнула длинной косой и пошла дальше. У тяжёлой двери стоял стражник, он был не из простых – на поясе висел меч, а в ухе болталась серьга, усыпанная бриллиантами. Смугл, черняв, и нос у стражника длинный, хищный. Троутосец.
– Откуда есть?
– Из Рдзении теперь, а до этого учился на Благословенных островах.
Троутосец осмотрел Милоша с сомнением и спросил на родном наречии:
– Где жил?
Не зря прошли уроки Стжежимира, Милош отвечал по-троутоски пусть и с сильным рдзенским говором, но бойко:
– Нигде. Я скитался, учился у разных людей, а учитель мой родом с Айоса, он был учеником самого Виссариона Акинского.
– Ну-ну, – недоверчиво пробубнил стражник, но всё же распахнул перед целителем дверь.
Чтобы войти внутрь, пришлось согнуть шею, дабы не удариться головой о притолоку.
На столе горел глиняный светильник, возле него, сложив руки на подлокотниках кресла и выпрямившись, будто кочергу привязали к спине, сидела Фиофано. Полная, одутловатая женщина, давно растерявшая известную на весь свет троутоскую красоту. Лицо покраснело, к мокрым щекам прилип белый платок, покрывавший голову. Возле княгини сидели служанки: одна обмахивала хозяйку опахалом, другая обтирала тончайшим платком, смоченным в воде, багровые щёки.
– Ты целитель? – княгиня не пошевелилась, только стрельнула чёрными глазами. Пальцы, унизанные золотыми перстнями, сжали резные подлокотники кресла.
– Я, Великая княгиня, – Милош поклонился, как умел, на рдзенский манер, пожалуй, недостаточно низко для ратиславской княгини. Но та стерпела.
– Кого лечил?
– Разных людей, всё больше знатных.
– Кого-нибудь от лютой смерти спас? От неизбежной смерти? От чёрного глаза?
– И с волховством сталкивался, если ты хочешь знать, Великая княгиня.
– Сам чародей?
Милош медленно разжал сведённые судорогой пальцы. От его ответа слишком многое зависело. Чего она желала? Простого человека, обученного лекарскому делу, или могущественного чародея, способного выхватить нить жизни из рук самой Морены-смерти?
– Мои родители были.
– Волховать можешь или нет? – нетерпеливо спросила княгиня.
– Отвечай по делу, – строго велела стоявшая за спиной ключница.
Милош посмотрел на неё из-за плеча с ледяным высокомерием, перевёл взгляд обратно на княгиню.
– В наше время такие вопросы задают на допросах в темницах или сразу на костре. Я пришёл не отвечать на вопросы, Великая княгиня, а помочь твоей беде. Есть ли разница, как я это сделаю и кто я такой?
Фиофано едва заметно покачала головой и махнула рукой.
– Делай, что умеешь, – сказала она.
Милош задержался на мгновение, он готовился, что княгиня пригрозит наказанием и даже смертной казнью за неудачу, но Фиофано не произнесла больше ни слова.
Девушки-чернавки поднялись, подвели чародея к большой постели, и только тогда среди взбитых подушек, меховых шкур и шёлковых покрывал Милош разглядел бледное, осунувшееся девичье личико.
Молодая княжна потерялась среди великолепия убранства. Щёки её были белы, как снег, волосы спрятаны под платком, а сама она лежала, укрытая до подбородка так, что наружу виднелись только нос и глаза.
Милош подошёл ближе.
– Что с ней случилось?
– Такой её нашли утром, лежала ни жива ни мертва, – полушёпотом ответила одна из чернавок. – Стали будить, она не просыпалась, приложили зеркальце, то запотело, а мы уж испугались, что госпожа отдала Создателю душу.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – вторая девушка постучала по деревянному изголовью.
– Как прошла ночь?
– Тихо, спали все.
– И княжна спала одна? – допытывался Милош.
Он огляделся по сторонам, рассмотрел золотой сол в углу, большое мутное зеркало на столе и ларцы с украшениями, гребешки и ленты – всё, чем пестрели покои Мирославы.
– Нет, я здесь же дремала, у двери, как всегда, – ответила одна из чернавок.
– И ничто тебя не разбудило? – усомнился чародей.
– Тихо было, а мимо меня мышь не проскочит.
Не мог незнакомец зайти неслышно, не разбудив никого. Если девушка не врёт, открывающаяся дверь должна была её задеть. Но если неизвестный – чародей, то в его силах усыпить любого. В конце концов, он прошёл мимо стражи незамеченным.
Милош обошёл постель, покрутил головой, щуря глаза. Нет следа чар, не видно потухших плетений и сетей. Не в колдовстве дело, не только в нём.
– Мне нужно осмотреть княжну.
– Так вот она.
– Всю, – предупредил Милош. – Я должен понять причину её недуга.
Чернавки оглянулись с возмущением и страхом на княгиню.
Фиофано кивнула и отвернулась.
Милош откинул в сторону меховое покрывало и тяжёлые стёганые одеяла, стянул с девичьего тела тонкую шёлковую простыню и велел служанкам раздеть княжну догола. Девушки с молчаливым ропотом выполнили приказ.
Но осматривать всё тело не было нужды. На нём не нашлось ни изъяна, таким чистым и изнеженным оно было, только на сгибе локтя виднелся длинный струп. Кончиками пальцев Милош осторожно провёл по нему.
Как чисто и быстро всё зажило.
Он присел, оказался на одном уровне с Мирославой. Милош моргнул пару раз, прищурился и посмотрел искоса на княжну. Тёмной, безжизненной и бездыханной она казалась, холодной, как зимняя ночь, но в глубине, немыслимо далеко сияли золотые звёзды.
Кровь Златы не так слаба, как можно было ожидать. Но выпита досуха.
– Она потеряла много крови, – заключил Милош.
Фиофано села вполоборота, перевела мрачный взгляд с одной чернавки на другую.
– Кто из вас убрал всё здесь?
– Великая княгиня…
– Которая из вас? Ты, Забава? Не поверю, что Белуна додумалась.
Девушки рухнули в ноги Фиофано.