Безудержный ураган

В небольшой прихожей сидели два фауррена. Они успели вскочить и схватиться за рукояти кинжалов. И тут же умерли. Одному Бруснир мечом разрубил горло, а другому вонзил острие в живот. И тут же свернул шею, чтобы противник не успел закричать.

Пройдя вперед, Бруснир прислушался. Снизу из подвала доносились голоса, смех и музыка. Воин прошел по этажу, заглядывая в каждую комнату. В одной из них, на брошенных прямо на пол лежаках, спали двое. Бруснир достал нож и скользнул внутрь, ступая почти бесшумно. Плохо, что их двое, думал он, подкрадываясь, второй может успеть всполошить остальных. Половица скрипнула под ногой, и воин замер. Фауррен слева пробормотал что-то во сне и перевернулся на спину.

Черной тенью Бруснир обрушился на противника. Одной рукой зажал рот, другой перерезал горло. Развернулся в сторону второго фауррена. Тот приподнялся, их глаза на мгновение встретились. Бруснир одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и по самую рукоять воткнул нож ему в горло.

Убедившись, что наверху никого не осталось, спустился вниз и ворвался в ярко освещенную просторную комнату. Трое слева за круглым столом на диванах. Один справа, возле бочек с вином. И последний, напротив, рядом с музыкантом и девушкой-певичкой, которых нужно постараться не задеть.

Два кинжала свистнули в воздухе. Один попал в цель – в шею фауррена на диване. Бруснир усмехнулся, не зря прихватил оружие мертвецов сверху, пригодилось. И обнажил меч.

Не сговариваясь, все фауррены скользнули в тень и выпали из поля видимости. Это нехорошо. Опасно. И Бруснир вкруговую с обеих рук полил комнату магией огня, старательно избегая кусочек с небольшой импровизированной сценой, на которой замерли музыканты.

Магия не действовала на фаурренов напрямую. Но жар от загоревшихся вещей – обычный огонь. Он причинял им такой же вред, как и людям. Бруснир давно понял, что во всполохах огня невидимость почти теряет силу. Немного наблюдательности и врагов легко отследить по теням. Бруснир заметил троих. Один прятался, но времени искать его не оставалось.

Фауррены, вооруженные большими парными кинжалами, напали одновременно. Воин отступал и уворачивался, используя диваны и бочки. Старался хоть ненадолго разделить врагов, освободить пространство для атакующего выпада.

Разгорающееся в подвале пламя грозило уничтожить всех, кто здесь находился. Фауррены загнали Бруснира в угол, и улыбки на их лицах стали плотоядно-довольными. Бруснир задержал дыхание и резко потушил огонь. Комнату заволокло черной едкой гарью. Воин присел, оттолкнулся от стены и скользнул вдоль пола, снизу разрубая ослепленных дымом противников. Ему удалось убить двоих. Бруснир сражался с третьим, когда дал о себе знать тот, что отсиживался в тенях.

Фауррен ударил из-за спин музыкантов, где и прятался с самого начала. Бруснир заметил сверкнувший в воздухе кинжал. Успел увернуться и подумал, что нужно выводить из строя этого тихушника, пока он не додумался взять в заложники певчих птичек. Вломился на сцену и, рубя мечом с плеча, вторым ударом достал врага. Он проявился, и Бруснир добил его ударом в грудь. Обернулся, отталкивая труп, и весьма вовремя: клинок последнего противника летел в спину, но воткнулся в мертвого товарища.

Оставшись в одиночестве фауррен сбежал. Бруснир проклял все его племя. Тяжело взглянул на музыкантов, сейчас его зрачки были почти черными, и кивнул на дверь:

– Уходите.

Уговаривать не пришлось. Кашляя и спотыкаясь, они быстро ушли.

Бруснир замер и прислушался. Все его нутро вопило о том, что в комнате он не один. Только это чутье, да едва заметное колебание воздуха спасли ему жизнь. Он отшатнулся назад и вместо выпущенных кишок получил лишь царапину на животе.

– Ты за это ответишь, – зло прищурившись, прошипел наставник фаурренов. Показался на мгновение и снова исчез.

– Посмотрим, – усмехнулся Бруснир.

Фауррен не спешил выдавать себя. Бруснир поднял оружие последнего убитого и ждал, весь превратившись в слух. Легкий свист рассекаемого воздуха предупредил о летящем ноже. Воин отклонился. Клинок впился в плечо. Ранил, но не глубоко. Бруснир послал кинжал в ту сторону, откуда прилетел нож. И попал. Лезвие вонзилось фауррену в бедро, ненадолго выдернув из невидимости. Этого хватило, воин оказался рядом. Втянул врага в ближний бой.

Фауррен скрылся в тенях, но на таком расстоянии Бруснир видел его размытую тень. И мог уловить движения. Противники сцепились в быстрой и яростной схватке. Оружие звенело, озвучивая их молчание. Бруснир наступал, заставляя врага пятиться.

Фауррен быстро понял, что противник превосходит его в силе и ловкости. Отскочил и проявился возле выхода.

– Так просто ты меня не убьешь, – бросил он и выскочил на лестницу.

Бруснир выругался на ходу – нельзя позволить ему уйти. Если бы не ранение фауррена, человек потерял его, но кровь вела по следу. Враг выскользнул на улицу и свернул в первый попавшийся дом. Вышиб калитку и ворвался внутрь. Вбежав следом, Бруснир увидел мертвую старуху на кухне. Она лежала возле стола с перерезанным горлом. Фауррен играл с ним. И ставкой в этой игре были человеческие жизни. Снова. Желваки заиграли на скулах воина. Не задерживаясь, он бросился дальше. Фауррена застал в дальней комнате. Но не успел спасти старика, которого негодяй зарезал в кровати, скорее всего, спящего. Фауррен обернулся, рассмеялся и выскочил в окно.

Бруснир прыгнул за ним, рискуя напороться на кинжал. Только бы не дать врагу добраться до следующего дома. Едва успел перевернуться на спину и отбить летящий в лицо клинок. В бок уже метил второй кривой кинжал. Бруснир ушел перекатом и вскочил на ноги. Фауррен бросился прочь. Одним прыжком воин догнал его и вынудил обернуться, продолжить бой.

Мечникам тяжело сражаться против парных клинков, нечем парировать второе оружие. Для этого Бруснир давно носил кинжал. Небольшой, сильно изогнутый на конце. Приловчился им пользоваться и вести бой с двух рук. Хоть меч оставался основным оружием, кинжал отлично блокировал атаки. Но не всегда.

Фауррен сделал обманный выпад одним клинком, намереваясь проткнуть противника вторым, сбоку. Бруснир разгадал его план. Рискнул, открываясь и отражая удар мечом. Кинжалом резанул по горлу врага. Занесенный клинок фауррена замер в воздухе. Бруснир ушел в сторону, не позволяя умирающему противнику достать себя.

Фауррен схватился за горло, пытаясь пальцами стянуть края раны и унять хлыщущую кровь. Бруснир смотрел как он умирает. Постоял над мертвым телом и медленно пошел прочь.

Воин вернулся в таверну, где снимал маленькую комнату, на рассвете. Злой и уставший, одежда порвана и залита кровью. Хозяин заведения наблюдал, выглядывая в щелку приоткрытой двери, и цокал языком:

– Этот вальдар всех нас погубит.

Однако разбудил служанок и приказал нагреть гостю воды.

Вальдарами люди прозвали воинов, владеющих наряду с боевым искусством магией. И считалось это огромной редкостью в мире Адалора.

Полчаса спустя Бруснир отпустил служанок, сбросил окровавленную одежду и с наслаждением погрузился в горячую воду просторной бадьи. Одна из девушек бесшумной тенью скользнула в комнату. Игриво улыбаясь и сжимая в руках большую губку, она обняла вальдара сзади за шею и нежно провела по мускулистой груди. Воин ласки не оценил, схватил девушку за запястье, отобрал губку. И, обернувшись, запустил ею в служанку. Приказал:

– Уходи.

Девчонка подхватила юбку и, испуганно моргая, выбежала из комнаты.

Бруснир погрузился в воду с головой. В памяти навязчиво всплыла картинка любимой девушки. А точнее того, что осталось, когда до нее добрались фауррены. Отрезанная голова с первыми признаками разложения и со спутавшимися, залитыми черной кровью волосами. Желание убивать, едва притихшее, всколыхнулось с новой силой.

Утром в таверну явился гость. Высокий воин богатырского телосложения, с виду сильный, как медведь. Оглядевшись и потрепав себя по светлым волосам, он подошел к стойке.