Облом (ЛП)

— Ты видел его лицо? А ее? — Мэгги озарилась так, словно сейчас четвертое июля, и мы смотрели салют. В такие моменты как этот, я ощущал, как у меня перехватывало дыхание от ее красоты.

— Это было бесценно.

— Абсолютно! — Она вскинула руки, смотря на небо. — Наконец я чувствую себя полностью свободной. — Опустив руки, она зашагала ко мне, подходя ближе, черты лица смягчились. — Я чувствую, что у него больше нет ни малейшей… раздражающей власти надо мной. — Она приблизилась еще на шаг, ее голос стал более слабым, почти что шепотом. — Спасибо тебе.

Я убрал руки в карманы, потому что это было единственным способом удержать себя, чтобы не притянуть ее и не зацеловать так, словно я сумасшедший, и пожал плечами.

— Пожалуйста.

Какое-то время наши взгляды были прикованы друг к другу. Может секунду, а может и несколько минут. Тем не менее, не было смысла отрицать того, о чем я думал.

Я воображал, как прижму ее спиной к кирпичной стене здания, находящейся за ней. Как поцелую ее настолько страстно, что опухнут даже губы. Этот поцелуй она еще несколько дней будет ощущать на губах. И в конечном итоге, он приведет к тому, о чем я давно мечтал.

Ну, нет, не к этому. Ну, точнее, это тоже, но не совсем то, что я имел в виду. То, о чем я действительно давно мечтал. Она поймет, что я люблю ее, и что она меня тоже любит. Не как друзья, а как мужчина женщину.

А затем мы перешли бы к другому делу, о котором я тоже давно мечтал. К делу, которое я жаждал всё чертово время. Вещь, которая сняла бы нагрузку с моего запястья. Я готов был поклясться, что дрочил за последний год гораздо больше, чем в пубертатном периоде.

— Рай, — выдохнула она, в ее голосе звучали вопросительные нотки, ее взгляд опустился к моим губам, а свои она закусила.

— Мэггс… — сказал я, резко выдохнув. — Ты должна перестать так на меня смотреть или… — Я попытался отвести взгляд от ее губ.

И полностью провалился.

— Или что? — она прошептала настолько тихо, что я едва услышал. Мои пальцы напряглись в карманах брюк, но взгляд ее глаз пробудил меня к действию. В ее глазах было чистое желание.

Страсть.

Жажда.

Руки вылетели из карманов брюк и расположились на ее бедрах, прижав ее к твердому, крепкому кирпичному зданию.

— Мэггс, этого ли ты хочешь? — Я прижался к ней сильнее, и она ахнула в тот же миг, как только почувствовала мое возбуждение.

— Я… не должна… — Я мог видеть борьбу в ее глазах, в ее голосе.

— Ты хочешь отпраздновать сегодняшний вечер, когда ты действительно освободилась от придурка, поцелуем?

Черт возьми, о чем я? Мне нужно было остановить это безумие. Мне просто нужно было сказать ей…

Все мои мысли ускользнули, когда вдруг она встала на носочки и прижалась губами ко мне, тем самым перехватив мое дыхание. Способность мыслить исчезла. Я мог только чувствовать.

Я чувствовал ее тело, что так внезапно прижалось ко мне.

Я чувствовал полноту и мягкость ее губ, которые доставляли сладкое, страстное удовольствие.

Я чувствовал ее руки, которые проводили по моим волосам, посылая дрожь по всему телу.

Но в тот момент, когда ее язык ворвался в мой рот, изменилось всё.

Игра. Началась.

Легкий вечерний ветерок подхватил мою сдержанность и унес с собой, а мои руки оторвались от грубой кирпичной стены позади нее. Я обнял ее лицо и ответил на поцелуй, мой язык проникал всё глубже, играя с ее языком, пробуя на вкус.

БИ-И-ИП!

Мы непроизвольно дернулись из-за громкого и неожиданного гудка машины. Наше дыхание было прерывистым, мы стояли и смотрели друг на друга, взгляды метались между губами и глазами, после чего вновь возвращались к губам. Как будто мы оба хотели целоваться, но боялись. Похоже, та машина вырвала нас из чар.

Развернувшись, мы молча пошли в сторону дома; мы оба забылись в собственных — вероятно противоречивых — мыслях. Где-то в глубине души я задумался, а не был ли тот сигнал знаком. Типа, время пришло, Рай. Признайся прямо сейчас.

Только вот я не знал, как это сделать. Все сценарии, что я прокручивал в голове, были схожи.

Всё оканчивалось ее ненавистью ко мне.

Глава 29

Мэгги

Двадцатое сентября было особенным днем для меня и одновременно грустным. Это тот день, если он выпадал на рабочую неделю, когда я с головой уходила в работу, задерживаясь как можно дольше, вследствие чего я полностью была вымотана, а мои мысли были сосредоточены на кровати.

Однако в этом году он выпал на воскресенье, и, похоже, что погода солидарна с моим настроением. Согласно приложению в моем телефоне, сегодня дождливый, облачный и прохладный день. Я плохо спала, и, как только стало солнце начало подниматься над горизонтом и утренний свет начал проникать через жалюзи, я быстро приняла душ и оделась. Когда шла увидеться с ними, я всегда старалась выглядеть лучше, чем в обычные дни.

Я облачилась в свое любимое платье до колен в черно-белый горошек, черные колготки и высокие черные сапоги от Steve Madden [22] , решила оставить волосы распущенными и нанести легкий макияж.

Набросив куртку и захватив зонт, я тихонько покинула квартиру, оставив Рая спокойно спать в своей комнате. Моя голова была забита мыслями, пока я шла по тротуару по Южному Бродвею, направившись к одному месту, которое я должна была посетить, прежде чем отправиться туда, куда я шла.

Я вспоминала мой первый год в колледже Skidmore. Изначально мне хотелось взять паузу и остаться дома, чтобы заботиться о родителях. Но они яростно настаивали, чтобы я следовала первоначальному плану.

Остановившись перед дверьми в местный цветочный магазин, я открыла дверь и мисс Пейсли, владелица, сразу же поприветствовала меня.

— Доброе утро, Мэгги. — Она одарила меня своей фирменной угловатой улыбкой — единственное напоминание недавно перенесенного удара. Конечно же, ее это не остановило.

Она взяла небольшой букет с верхней полки и подмигнула мне.

— За мой счет.

— Мисс Пейсли, — запротестовала я, а она в ответ махнула рукой.

— Иди. Можешь заплатить в следующем году, — она снова подмигнула мне, улыбнувшись своей угловатой улыбкой, и вывела меня за дверь.

Мы обе знали, что и в следующем году она не позволит мне заплатить, так как она говорила так каждый год. Как в фильме «День сурка» [23]. Каждый год одно и то же. Но я обожала ее и всегда убеждалась в том, чтобы наш офис заказывал у нее цветочные композиции всякий раз, когда мы нуждались в свежих цветах, чтобы поставить их в вазу на столе в зоне ожидания или для важных встреч в конференц-зале.

С цветами в одной руке и с зонтом в другой, я медленно шла по Конгресс-стрит к кладбищу. Мои шаги замедлялись, чем ближе я подходила к огромной территории, огражденной железным забором.

Подошва моих ботинок утопала в сырой траве, когда я подходила к двум надгробьям. Остановившись перед ними, я положила цветы туда, где в сырой земле лежала моя мама, после чего отступила и пригладила волосы.

Я знала, что было глупо наряжаться, чтобы проведать родителей на кладбище, но после католической школы очень сложно стереть из памяти мысли об ангелах или о ком-то, кто смотрел на тебя с небес. Казалось, что если я покажусь в каком-нибудь неряшливом спортивном костюме, немытыми волосами, не чищенными зубами, то мои родители зацокают на меня изо всех сил прямо с небес. Не говоря уже о том, что, вероятно, они бы раскинули руками и сказали: «Вы только посмотрите! Совершенно очевидно, что она неспособна позаботиться о себе! Мы подвели ее!». И я просто не смогла бы вынести этого.

Да, знала я, знала. Я чудачка, которая думала о подобных вещах. И даже не позволяйте мне податься в размышления о том, видят ли они меня мастурбирующую. Фу-у.

Мои родители удочерили меня, когда я была маленькой, но не в то возрасте, в каком обычно усыновляли детей. Мне было почти семь лет, и, в принципе, я смирилась с тем фактом, что собственной семьи у меня никогда не будет.

22

Американский дизайнер обуви и основатель торговой марки «Steven Madden»

23

Американская комедия 1993 года