Страница 3 из 10
– Стой там, где стоишь, я сейчас выйду.
Выдвигаю руку вперёд и жду, что он остановится, но Дамир и не думает слушать меня.
– Дамир, я не одета, остановись. Обещаю, что подумаю над твоим предложением, только сначала надену рубашку.
Конечно, я понимаю, что на предложение его слова мало подходят. Это был приказ. Но кто он такой, чтобы мне приказывать? Мы живем в мире, где равноправие, и каждый сам решает свою судьбу. Полицейский участок только в городе, и я могу пожаловаться на него. Он сейчас меня домогается, а это противозаконно. Мы же не в средневековье. После моих слов он останавливается, но отворачиваться и не думает.
– Дамир, пожалуйста, отвернись…
– Нет, – произносит он холодно, – не заставляй меня ждать, выходи и надевай эту чёртову рубашку.
Он кидает свой взгляд на наручные часы, после чего хмурит брови. Да пошёл он. Сейчас выйду, надену рубашку, и посмотрим кто кого. Гордо задираю голову и выхожу, вода медленно скользит по моему телу, посылая толпы мурашек. Тёплый ветер обдувает волосы. Ступаю по траве и чувствую его взгляд на своём теле. Ни один мускул не дергается на его лице, пока он лениво меня рассматривает. Как коршун, выследивший свою добычу, он надвигается на меня, а я как будто парализована, замираю, так и не успев поднять рубашку, щеки окрашивает краска стыда. Раньше я никогда не была настолько близко к Дамиру, поэтому слегка ошарашена тем, насколько рядом с ним я кажусь хрупкой и беззащитной. Не разрывая зрительный контакт, он кладет свою руку на мое плечо и, сжимая его со всей силы, дергает на себя. Больно до такой степени, что я испускаю вздох.
– Придурок, – я выплевываю эти слова ему в лицо, – отпусти, иначе пожалеешь.
Я пытаюсь вырваться, но он перехватывает мои руки и сжимает за моей спиной. Он не человек, бездушная машина. Никогда и ни к кому я не испытывала столько гнева, даже в детстве, настолько сильно меня не унижал никто. Я без одежды, с завернутыми назад руками, а Дамир нависает надо мной и впивается своим блеклым взглядом, как будто внутренности потрошит.
– Что я тебе сделала? Аааа… больно. Дамир с силой выворачивает руку и удерживает так, что я даже пошевелиться не могу, не то, что вырваться, – Мало того, что волчица расцарапала твое лицо, нужно таких уродов съедать на месте, чтобы не портили другим жизнь.
Стоп … лицо.
Поднимаю голову, и в шоке смотрю на него. Ни царапины, ни шрама, ничего… Как вообще такое может быть?
– Что с твоим лицом? – Спрашиваю я, – почему нет шрамов?
Он не отвечает, лишь сильнее прижимает меня к себе и дышит в висок.
– Ты хотела увидеть перед собой урода? – Произносит он через минуту, грубо сжимая мое запястье.
– Дамир, пожалуйста, дай мне одеться, и мы все обсудим.
Через каких- то пару секунд он, буквально, отшвыривает меня в сторону. Я валюсь на землю и чувствую, как пульс долбит где-то в ушах. Больно прикусив язык, я тихонько поднимаюсь с колен, и, трясущимися руками, надеваю на себя рубашку. Перед моими глазами его широко разведенные ноги, и я отчаянно начинаю думать. Это единственный шанс убежать, другого у меня просто на просто не будет. Он обращается со мной словно с вещью, о целостности которой даже не задумывается, и это пугает меня больше всего. Я привыкла с самого детства стоять за себя в любой ситуации, но, если все выходило из-под контроля, оставалась лишь одно – бежать. И я побежала, просто рванула вперед, не оглядываясь. Я задыхаюсь, кислород застревает в груди, горло колет и обжигает. Запнувшись за какую-то брошенную ветку, я кубарем повалилась вниз, но, встав на ноги, я снова пустилась наутек от этого чудовища. Ива все так же стояла на прежнем месте, и я, не задумываясь, зацепилась за сук и нырнула в листву, полностью меня скрывающую. Сердце барабанит так, что я боюсь, что он его услышит. Перевожу дух и сажусь на ветку, осматривая свои повреждения. Колени, от падения, содраны в кровь, плечо пульсирует. Нужно приложить подорожник, чтобы снять отек.
Тяжелые неспешные шаги и хруст под его ногами заставляют меня буквально вжаться в ствол дерева.
– Я знаю, что ты здесь ….
Адреналин бурлит в крови, в ушах зазвенело. Впиваюсь ногтями в ствол и мысленно произношу молитву.
– Если ты сейчас не выйдешь сама, обещаю, что ты пожалеешь, – хрипит его голос, – я найду тебя раньше, чем ты думаешь…
ГЛАВА 4
Раздается выстрел, прямо в ствол дерева, настолько оглушающий, что я отшатываюсь назад и, от неожиданности, валюсь на землю. Ветки хлещут по лицу, голова бьется о землю. Открываю глаза и ощущаю во рту вкус крови. Господи! Он не человек, чудовище, способное запросто меня убить.
– Поднимайся, – грубый хрип посылает дрожь по всему телу.
Медленно сажусь и одергиваю задравшуюся рубашку. Бесцветный взгляд обжигает. Он смотрит на меня с каменным выражением лица и засовывает пистолет к себе в карман.
– Отпусти меня, пожалуйста, – вырывается из меня.
Я кожей ощущаю исходящую от него агрессию. Почему-то в голове моментально всплывают кадры из моей юности. Я пряталась за школой и пыталась прийти в себя. Их было пятеро, и они поджидали меня, это я с точностью определила по их разговорам.
– Ну что эта дрянь Маугли не идет, опять застряла в библиотеке. Может мы ее за волосы оттуда вытащим?
– Ага, и директор посадит нас на кол, – вторит ему второй, – лучше прогоним до леса и там напугаем так, что больше не будет свои порчи на нас кликать. Таких раньше на костре сжигали.
– Не будет, сегодня я придумал для нас интересное развлечение.
Я вжалась в деревянную стену и пыталась не дрожать. Эти слова произнес Борис Окунев. Я знала, что он редкостный ублюдок. Видела как-то раз, как он издевался над лягушкой. Приклеил за лапы на клей к дереву и тыкал в нее палкой. По тому, с каким удовольствием он проделывал это, я понимала, что то, что он придумал, ничем хорошим для меня не закончится. От страха тошнота подкрадывалась к горлу. Я снова выглянула из-за угла, но картинка не менялась. Они по-прежнему стояли на месте. В тот момент я понимала, что убежать у меня не получится, так как около школы, с другой стороны, шёл забор, и они заняли такое место, что в любом случае я попадусь им на глаза. Живот, как назло, издавал урчание, и я боялась, что они могут услышать его. В какой-то момент я почувствовала касание со спины и хотела закричать, но чья-то рука вовремя легла на мой рот, и получилось лишь сдавленное мычание.
– Тихо, дура, не кричи, – тихий голос послал по телу толпы леденящих мурашек. Он осторожно отпустил свою руку, и я обернулась.
Бесцветные глаза полоснули, как нож. Дамир стоял рядом со мной, и я не знала кого мне страшиться больше: его или тех ублюдков, поджидающих меня. Обычно он никогда не разговаривал со мной и то, что сейчас заговорил, мне казалось очень странным. А еще я заметила то, что взгляд был другой, какой-то более темный и устрашающий. Не такой бесцветный, как всегда. Было там что-то живое, самую малость. Кожу закололо, дыхание сбилось.
– Иди за мной, – говорит он, но я не двигаюсь с места.
– Я последний раз говорю тебе, бестолочь, либо идешь за мной, либо я ухожу и оставляю тебя развлекаться с теми парнями.
Не знаю почему, но в тот день я ему поверила. Он пошел вперед, а я, крадучись, засеменила за ним в сторону забора. Я чувствовала, что он не навредит мне. Дамир подхватил меня за ноги и подкинул в воздух. Его руки перехватили меня за бедра, и он подтолкнул меня снова. То место, где его ладони касались моей кожи, непонятно жгло. Я помню, как полетела вниз за забор и опустилась на землю пятой точкой, а потом поднялась и побежала.
В тот день Дамир меня спас, и что-то теплое зародилось под кожей. Я была безмерно благодарна ему и поздно поняла, что не успела ему выдавить элементарное: «спасибо».
На следующий день я выловила его после тренировки по футболу. Дамир выходил из раздевалки, накинув на плечо рюкзак. Все ребята уже ушли, и это был шанс поблагодарить его за содеянное.