Страница 11 из 14
– И что теперь? – спросила я.
– Теперь между нами только вторники, – жестко ответил он.
Меня будто больно хлестнули по сердцу. Хотелось спросить, а имелись в виду настоящие вторники, или каждый мой день будет вторником? Вот только он незнакомый мне мужчина, а я перегнула палку. Что стоит ему выкинуть меня?
Я подняла голову и посмотрела в его золотисто-карие глаза. Они красивые в какой-то степени. Только пугала та злость, что сквозила в них. Лем не касался меня, а я обнимала его, боясь отпустить. Ведь тогда может все рухнуть вновь.
– Есть вещи, на которые я могу закрыть глаза, но когда переходят грань… – продолжил он низким, хриплым голосом без капли тепла и сочувствия. – Лучше не злить меня.
Я понимала, что лучше промолчать, потому что можно усугубить и не без того шаткое положение дел. Каждое мое слово может оказаться дерганьем тигра за усы. Лем пусть и не в ярости, и не будет крушить все вокруг, но ему определенно не понравилось то, что произошло.
Я ощутила его прикосновения к моим запястьям и почувствовала, как он убирает мои руки у себя из-за спины. Хотелось, чтобы он меня обнял и успокоил, потому что я не могу одна пережить все то магическое, что произошло со мной на протяжении этих двух дней. Мои руки безвольно повисли вдоль тела.
Я смотрела ему в спину, ощущая тягучую пустоту, когда он коснулся стены. Дверь распахнулась, выпуская его.
С тяжелым сердцем я ложилась спать. Помнила, что его комната рядом, и я могу в любой момент туда зайти. Но вспоминая его яростный взгляд, мне было страшно даже в уборную сбегать.
Проанализировав этот вечер, я поняла одно: если бы ему было все равно на меня, то он бы бросил меня в том состоянии, когда я ходила и пыталась хоть до кого-то докричаться. Лем пришел получить ласку, а я оттолкнула его.
Ночью, когда ложилась спать, никак не могла сомкнуть глаз. Мне казалось, что придет Лем и выкинет меня из дома. А я буду бродить среди людей, которые меня не слышат и не видят.
Я всегда была со своими проблемами один на один, так почему сейчас решила, что не будет так же? Только потому, что была близость? Потому что меня приласкали, хотя на деле усадили в золотую клетку?
Уснула только под утро и то ненадолго. Проснулась оттого, что ощутила на себе пронзительный взгляд.
– Доброе утро, – сказал Лем. – Собирайся, мы едем в город.
За окном еще были предрассветные сумерки, солнце еще не успело выйти. Неужели меня выгоняют?
– Кристина, давай быстрее, – Лем вошел в мой шкаф, а на кровать полетело платье – длиной в пол. Что-то я не помню, когда успела его сделать.
Я медленно поднялась и потерла лицо рукой. Что происходит? Я и так плохо спала, еще и собираться куда-то надо.
Осмотрела темно-синее платье из немного грубой ткани и перевела взгляд на Лема.
– Я могу одна одеться? – произнесла я первую фразу за все утро. Даже попыталась без претензии.
– Да, – и он ушел в мою уборную.
Я стянула ночнушку и надела белую рубашку под платье, в котором было огромное декольте. Оно застегивалось спереди на пуговицы, начиная от талии.
Я дрожала, пока надевала платье. Пальцы непослушно скользили по пуговицам, и те не всегда попадали в петельки. На глаза навернулись слезы, и я чуть не дергала непослушные пуговицы.
Так, было бы из-за чего расстраиваться. Ну, оставит он меня одну в этом мире. В первый раз, что ли, оставаться одной? Если меня даже родители бросили, то чего ждать от малознакомого мужика, который и так на меня злой?
Я постучала в уборную, услышав, как там потекла вода. Вскоре она затихла. Лем вышел и впустил меня. Нам пришлось соприкоснуться телами, но мужчина уже отвернул лицо, не глядя на меня.
Я быстро привела себя в порядок, глядя на свое заспанное лицо. Мне бы еще пять мин… часов поспать, и точно огурчиком была бы.
Замок стоял на небольшой скале, будто его когда-то высекли из нее. Дворик перед самим замком был на небольшом плато, и его окружал забор с огромными железными воротами.
Погода стояла теплая, хотя я ощущала легкий холодок. Правда, я еще та мерзлячка, которой может стать холодно даже в двадцатипятиградусную жару. Тело покрылось мурашками, и я провела ладонями по плечам, разгоняя кровь.
На выходе стояли слуги, которые опустили головы при нашем появлении.
Нас уже ждала карета с запряженными лошадьми. Кучер важно восседал на козлах.
Лем помог мне сесть в карету, крепко держа за руку. Все без слов, все без единой эмоции.
Я выглянула из-за занавесочки, наблюдая за происходящим. Лем сидел напротив и тоже смотрел в окно. Я все хотела, но не решалась спросить, к чему этот выезд. Успокаивала себя, как могла, что мы просто куда-то съездим вместе, что меня не бросят, что все будет хорошо.
Дорога из замка шла извилистой змейкой, и карета тащилась еле-еле по склону, приближаясь к небольшому зеленому полю и выезжая на нормальную пыльную дорогу, ведущую сквозь лес.
Глаза слипались, и я медленно погружалась в сон, убаюканная подпрыгиванием и подрагиванием кареты. А мир… Да, собственно, ничем от моего не отличался. Такие же зеленые деревья, такие же плохие дороги.
Я почти уснула, как вдруг карета резко остановилась. Я полетела вперед прямо на руки Лема, тут же поймавшего меня. Мы посмотрели друг другу в глаза, и вновь без слов он отпустил меня.
– Что случилось? – он приоткрыл дверь и крикнул кучеру.
– Да чуть собаку не сбил, – откликнулся тот.
Послышался еще и второй мужской голос.
Лем нахмурился и вышел из кареты, а я за ним.
Возле кареты стоял невысокого роста мужчина. К его ногам прижался беленький щенок, трясясь всем телом. У малыша были смешные лопоухие уши и закрученный в колечко хвост.
– Что такое? – спросил Лем.
– Да вот, родила собака щенят породистых. Так трое родились нормальными, а четвертая вот такая. Уши висят, никто брать не хочет. А сам держать уже не могу. Вот и хотел избавиться.
Сердце дрогнуло при виде собачки, которую пытались убить, гоняя по лесу. Или он ее оставить хотел в лесу?
Малыш испуганно смотрел на нас, и я не выдержала и подошла к нему.
– Кристина, – прорычал Лем мое имя.
Я протянула руку к щенку, и тот понюхал ее настороженно.
– Кристина, собака не породистая. У этой породы уши должны торчать, – продолжил Лем.
– Ну и что, что не торчат? – я погладила собачку по голове, ощущая приятную гладкую шерсть.
– Она породистая, – промямлил хозяин, отступая на шаг.
– Незаметно, – надавил Лем. – Есть еще собаки в доме?
– Ну, как есть. Есть еще дворняжка. Но дворняга не могла. Ей сто лет в обед, да и старый он. Не мог, и все.
Я потянула малыша на себя, понимая, что это девочка. Маленькая, немного бракованная девочка. Она смотрела на меня своими глазами-бусинками, что я понимала – без нее не поеду никуда. Хоть она и тяжеловатая, похожая на волка с вытянутой мордочкой, оканчивающейся черным носиком.
– Мы заберем ее к нам домой? – спросила Лема, посмотрев в его каре-золотистые глаза.
Вот только его щека немного дернулась, а в глазах появилось нечто такое, что мне стало не по себе. И плевать. Все равно возьму собаку себе, даже если он меня бросит в городе. Только до меня спустя пару минут дошло, что я сказала. “Мы” и “к нам домой”. Неужели из-за этого он разозлился? Аж глазами сверкает.
– Кристина… – начал Лем.
– Пожалуйста, – попросила я, погладив малышку по голове.
Та лизнула мою ладонь.
– Хорошо, – мужчина вздохнул.
Я попыталась поднять собачку, но она была довольно тяжелой.
– Давай, вперед, – я ей показала на карету.
Девочка понюхала землю, а затем осторожно обнюхала ступенечки. Поставила лапки на самую нижнюю, вытянула шею и принюхалась, а затем аккуратно залезла внутрь.
– А как ее зовут? – спросила у хозяина, выглянув из кареты.
– Как назовете, так и будет.
Ура! Я за это даже готова простить Лему то, что он сделал вчера.
Я затащила девочку на сиденье к себе. Она не могла сама запрыгнуть, лишь лапки ставила и махала хвостиком.