Эхо и империи

– Почту за честь, – ответила я со всей серьезностью.

– Побудь здесь минутку наедине с мыслью о том, что даже самая темная и опасная магия может быть и будет побеждена добром и правдой. А потом приходи послушать мою речь. Она слишком длинная, но непревзойденная, уж поверь мне.

С этими словами королева поцеловала меня в обе щеки и покинула выставочный зал галереи.

Еще миг я смотрела на портрет принца Элиана. В его глазах мне виделось что-то знакомое, но я никак не могла понять, что именно. Мне вдруг стало неспокойно оттого, как реалистично он выглядел, будто мог сойти с картины и встать рядом со мной. Всю свою жизнь я знала, что лорд Банион был злодеем, но кража столь сентиментального предмета искусства у горюющей матери сразу после убийства принца казалась мне вопиющей жестокостью.

Я бродила мимо картин, но ни одна не была такой интересной, как портрет покойного принца. Затем я вернулась к маленькой золотой шкатулке, которую приметила с самого начала. Она странным образом казалась более блестящей, чем все прочие предметы на выставке.

Краем глаза я заметила, как в комнату вошел еще один гвардеец королевы.

Это был Виктор, высокий, подтянутый и красивый в черной с золотом форме.

«Хорошо, – подумала я. – Еще один шанс заполучить мой трофей».

Он стоял ко мне спиной, когда я подошла ближе, прогоняя прочь печаль, сомнения и беспокойство, чтобы предстать перед ним настолько обаятельной, насколько возможно. Я была полна решимости сосредоточиться на светлом будущем, а не на темном прошлом.

– Я уеду сразу после речи, – сказала я. – Хочешь уйти со мной и поискать того самого вина, о котором я говорила?

Он напряг плечи и слегка повернул ко мне загорелое лицо.

– Плохая идея.

Высокий, темноволосый, с широкими плечами. Но больше у него с Виктором не было ничего общего. Я окинула его удивленным взглядом и заметила горбинку у него на носу. Шрам на остром подбородке, белевший под светом прожекторов галереи.

На левой стороне шеи у него была татуировка в виде кинжала. А глаза были такими темными, что казались черными.

Внезапный приступ смущения вынудил меня отступить назад от его темного пронизывающего взгляда.

– Я приняла вас за другого.

– Определенно, – пробормотал он.

Казалось, что с появлением этого гвардейца комната резко уменьшилась в размерах, отчего я испытала приступ клаустрофобии и необъяснимое чувство беззащитности. И я ушла, не оглядываясь и не сказав больше ни слова.

В главном зале королева уже заняла свое место за трибуной, а толпа плотно сгрудилась перед ней. Я заметила Селину, стоявшую рядом с отцом, и пробралась к ней.

– Добрый вечер, Джослин, – сказал Регис Эмброуз, даже не взглянув толком в мою сторону.

– Сэр, – кивнула я. Похоже, я благополучно избежала его резких нравоучений по поводу опоздания. Вот и хорошо.

– Джосс! – воскликнула Селина, хватая меня за руку. – Где ты была? Я всюду тебя искала. Мне нужно поговорить с тобой, пока не началась речь.

– О чем? О том, какие мерзкие у нас подруги? А то я сама об этом сегодня узнала. Слава богу, у меня есть ты. – Я окинула зал краем глаза в поисках очередного бокала вина.

– Нет… кое о чем еще, – сказала она. – О чем должна была рассказать тебе еще до этого вечера.

Вот и оно. Ее важная тайна. Я мысленно отругала себя за то, что не была с ней рядом, отвлекшись на собственные проблемы. Но теперь я здесь.

– Рада видеть вас всех сегодня, – произнесла королева в микрофон, и ее голос эхом отразился от стен зала с высокими потолками.

Толпа стихла.

– Расскажешь сразу после речи, ладно? – прошептала я Селине.

В ее взгляде таилась неуверенность.

– Ладно.

Я сжала ее руку и сосредоточила внимание на королеве Исадоре.

– Сегодняшний вечер знаменует не только тринадцатую годовщину ежегодного раута, учрежденного в первый год моего правления, но еще и гораздо более мрачную годовщину, – торжественно произнесла она. – Год назад премьер-министр Айронпорта, Луи Дрейк, выдающийся, сердечный и умный человек, посвятивший половину жизни служению империи, покинул нас в результате открытого акта войны со стороны лорда Зарека Баниона.

Я почувствовала, как Селина обняла меня за спину, и в мою сторону устремились взгляды множества глаз. Я поджала губы и постаралась сосредоточиться на дыхании.

Делать это мне велел психотерапевт, которого я посещала после похорон, пока не пришла к выводу, что от его советов в моей жизни ничего толком не изменится. Ну, кроме совета насчет дыхания.

Это и правда помогало очистить разум и прогнать прочь сиюминутную тревогу.

– Даю вам слово, – продолжила королева, – колдун предстанет перед судом. Магия – то, что от нее осталось, и те немногие, кто может призывать ее из самого мрака, остаются бичом всего человечества. Я обещаю, что вскоре завершу то, что моя семья начала больше трех веков назад. И не успокоюсь, пока империя не будет раз и навсегда очищена от чумы магии, а все оставшиеся ведьмы и колдуны не прекратят существовать, потому что магия губительна и неудержима. И всякий в моей империи, кто владеет этим злом, передает его или как бы то ни было заражен им, заплатит за это жизнью. Без исключений.

Все знали, чем опасна магия – мы росли на одних и тех же легендах, изучали уроки истории. Магия была главной причиной тьмы, болезни, жестокости и насилия, а ведьмы и колдуны столетиями были в ответе за бесчисленные зверства. Королева Исадора и ее армия без устали трудились над тем, чтобы защитить нас от тьмы, дать нам возможность посещать столь блистательные рауты и слушать вдохновляющие речи, любоваться прекрасными произведениями искусства, пить вкусное вино и кокетничать с красивыми королевскими гвардейцами.

Я безоглядно верила в Ее Величество и ее обещания о будущем.

– Колдун, годами сеявший ужас в сердцах миллионов, вскоре ответит за свои преступления. А пока несколько предметов искусства, которые он украл у меня, у вас, у всех нас, выставлены здесь, чтобы показать – его можно найти и остановить. И что единственная награда злу – это смерть. Знаю, я могу рассчитывать, что все вы, самые обеспеченные и влиятельные жители этой великой и могучей империи, сделаете щедрые вложения, чтобы спонсировать развернувшуюся битву – последнюю битву добра со злом.

Она сделала паузу, чтобы ее слова дошли до сознания собравшихся, и окинула суровым взглядом притихший зал, глядя всем прямо в глаза.

– Здесь, в Королевской Галерее, мы стоим в окружении всей этой необычайной красоты, бесценных произведений искусства, олицетворяющих прошлое предыдущих поколений. Они служат драгоценным материальным символом богатой и впечатляющей истории империи. С тех пор как моя семья впервые заняла этот трон, каждое поколение хранит свою неоценимую историю, достояние и наследие. Истинное добро невозможно уничтожить, а истинное зло не может существовать вечно. Поэтому сегодняшним вечером мы сосредоточимся на хорошем. На будущем. На том светлом дне, когда наши дети и дети наших детей будут в безопасности.

Королева озвучила то, чего мне самой хотелось. Сосредоточиться на будущем, а не на прошлом. Я была рада, что приехала сюда сегодня, несмотря на свои первоначальные сомнения. Конечно, было непросто. Но этот раут ознаменовал первый день моей новой жизни.

Хорошей жизни. Счастливой, насыщенной жизни в Айронпорте. Мне лишь нужно было верить в светлое будущее, как верила королева. Пережитые ею боль и утрата сформировали дух самой сильной женщины из всех, кого я знала.

Я хотела быть такой же, как она.

– Я рада поделиться с вами чудесной новостью, – сказала королева, смягчив серьезное выражение лица улыбкой. – Новостью, символизирующей движение к позитивному будущему. Сегодняшним вечером я рада объявить о помолвке двух особенных молодых людей – Селины Эмброуз, дочери премьер-министра Региса Эмброуза, и нынешнего блистательного чемпиона Королевских игр, юноши, который быстро завоевал репутацию сурового и храброго героя королевской гвардии, капитана Виктора Рейдена.