Дочь моего врага

Но ее спаситель от неожиданного нападения не растерялся. Он спокойно встал и посмотрел странным взглядом на хозяина дома. Лиля заметила мелькнувшее пламя в его зеленых глазах. Но это было всего лишь мгновение. Огонь погас, а парень спокойно ответил:

– Простите, я оказывал первую помощь вашей дочери.

– И для этого ее надо было хватать за ноги?

– Да. При обмороке важно создать такое положение тела, чтобы был приток крови к голове. Это я и пытался сделать.

Лиля понимала отца. Со стороны человеку, не посвященному в ситуацию, могло показаться что-то странное. На диване лежит дочь, а совершенно незнакомый, перепачканный кровью мужик держит ее за ноги и водит перед носом ваткой с нашатырным спиртом. Лиля покосилась на парня: тот до сих пор сжимал в пальцах белый диск.

Она села и прижалась к отцу. Страх за свою жизнь прошел. Она чувствовала только дрожь во всем теле и усталость. Лиля подняла руки, хотела плотнее запахнуться в пиджак, все еще наброшенный на ее плечи, но боль в раненых руках пронзила ее насквозь, и она вскрикнула.

– Господи, тебе плохо? – заволновался отец и осторожно обнял ее. – Марта, ты врача вызвала?

– Папочка, не ругайся. Этот человек и правда меня спас. Меня Березка чуть не сбросила.

– Как сбросила? – В голосе отца уже звучала тревога. – Что происходит в моем доме?

Быстрый взгляд на жену, потом на адвоката и наконец на спасителя. Лиля чувствовала себя уже вполне сносно, только ужасно болели ладони. Она держала их, разведя руки в разные стороны и стараясь ни к чему не прикасаться.

– Вот так. Я даже не поняла, почему она понесла. Смотри, что она сделала.

Девушка с лицом обиженного ребенка протянула отцу окровавленные кисти рук.

– Марта, как это понимать? – Отец смотрел на мать, а его голос вибрировал от скрытой злости. – Как ты позволила Лиле выехать на прогулку?

– Виктор, говори тише! – прикрикнула на мужа Марта Эриковна и нервно огляделась. – Галина Ивановна, – обратилась она к кухарке, прибежавшей на шум, – пусть все вернутся к своим рабочим местам. Молодой человек, – теперь она посмотрела на Лилиного спасителя, – пройдите в служебные помещения. Нам нужно поговорить.

Отдав распоряжения и дождавшись, пока все покинут холл, Марта Эриковна повернулась к мужу. Ее лицо сразу осунулось, будто из него выпустили воздух, как из детского воздушного шарика. Вокруг глаз и плотно сжатого рта появились морщинки. Только теперь она позволила себе расслабиться и показать истинные чувства. В уголках глаз заблестели слезы.

– Мамочка, не плачь, – взмолилась Лиля, а чувство вины камнем легло на сердце. – Со мной все будет хорошо. Видишь, я в порядке.

Лиля отлично понимала мать. Она существовала в обществе, где каждое неосторожно сказанное слово становилось достоянием желтой прессы. Репутацию разрушить легко, а вот восстановить ее потом будет очень сложно. В отличие от вспыльчивого и скорого на расправу отца, Марта терпеть не могла, когда выносился сор из избы. Все должно быть скрыто за высокой оградой.

– Что тише? Вечно твои страхи! Ты видишь здесь журналистов? – отмахнулся от нее отец, но тон умерил. – Дочка, ты очень перепугалась.

– Папочка, – девушка опять прижалась к отцу и всхлипнула, – Березка шла спокойно, а потом вдруг как понесла!

– Странно. Она не могла понести ни с того ни с сего. Миша, пригласи ко мне конюха, поговорить надо. Где врач?

– Я уже здесь, Виктор Романович, – к дивану подкатил на коротких ножках пухлый врач поселкового медицинского центра. – Вы позволите? Я хочу осмотреть Лилию Викторовну.

Папа встал, взял за руку маму и отвел ее в сторону. О чем они тихо говорили, Лиля не слышала: пока доктор осторожно срезал с ее рук разорванные перчатки, она, не отрываясь, смотрела на свои ладони в ожидании боли.

Но доктор оказался профессионалом. Раны обработали и перевязали, и Лиля расслабилась. Хорошо то, что хорошо заканчивается. И хотя она пережила несколько моментов смертельного ужаса и даже в обморок грохнулась, чего с ней никогда не случалось, эта история сыграла ей на руку.

Она прислушалась к разговору родителей, но они шептались тихо. Тогда она откинулась на спинку дивана и вернулась мыслями к спасителю. Она не успела его разглядеть хорошенько, заметила только, что он высокий и с гладко выбритым лицом.

Лиля не любила бородатых. И даже модная нынче трехдневная щетина ее раздражала: во время поцелуя короткие волоски кололи нежную кожу лица и оставляли красные пятна. Она давно решила для себя, что не будет встречаться с человеком, который плохо бреется.

Она опять вспомнила пронзительные зеленые глаза со скрытым огнем внутри. А спаситель ничего, симпатичный дядечка. Но именно дядечка. С такими стариками Лиля не встречалась.

Она встала, стараясь ничего не касаться ранеными руками. Пиджак с тихим шорохом упал на пол.

– Ты куда? – кинулась к ней мать.

– Хочу сказать спасибо моему спасителю.

– Не надо. Мы сами его поблагодарим, – не согласился отец и повернулся к адвокату, который как раз вошел в холл вместе с конюхом. – Миша, посмотри, какую сумму мы сможем выделить для вознаграждения?

– Папа! Так нельзя! – возмутилась Лиля. – Человек рисковал своей жизнью, чтобы меня спасти! Он хотя бы спасибо заслужил.

– Дочь, ты еще ничего не понимаешь в жизни. Таким людям, как этот парень, лучшей благодарностью являются деньги, и побольше.

– Витя, ты неправ. У парня костюм от Армани и машина хорошая, – встала на сторону дочери Марта Эриковна. – Думаю, в деньгах он не нуждается.

– Ты зря так говоришь. Всем нужны деньги, только разная сумма. Миша, приготовь наличные.

– Я все равно хочу сказать спасибо, – заупрямилась Лиля и пошла к двери.

Марта Эриковна подхватила дочь за талию. Так, обнявшись, они и двинулись к выходу.

– Погодите, я приглашу его в кабинет, – решил отец, но Лиля видела, что он недоволен. – Не будем же мы в кухне общаться!

Лиля пожала плечами и повернула в сторону папиного кабинета, который располагался на первом этаже. Они с мамой миновали холл, свернули в небольшой коридор и вошли в просторную глухую, без окон, комнату: безопасность прежде всего.

Лиля села на мягкий кожаный диван и огляделась: давненько она сюда не наведывалась.

Но в кабинете ничего не изменилось. Стены с трех сторон занимали книжные шкафы под потолок. Небольшая лестница-стремянка стояла в углу. Лиля любила в детстве забираться на нее, открывать какую-нибудь энциклопедию и читать.

Отец никогда не выгонял дочь. В конце концов, все будет принадлежать единственной наследнице. Он мог в это время работать, решать насущные проблемы и даже принимать посетителей. Лиля не вникала в экономические вопросы, ей было интересно просто наблюдать за тем, как строится прибыльный бизнес.

Она сидела на верхней ступеньке и представляла, что ее папка – волшебник. Вот он взмахивает палочкой – и рушатся старые дома, на их месте растут новые, строятся дороги. Что в этот момент происходило с людьми, которые жили в этих зданиях, она не знала, даже не задумывалась никогда. Они просто испарялись, а вместо них появлялись новые.

Дверь отворилась, и девушка вынырнула из воспоминаний. У входа стоял ее спаситель. Теперь она могла спокойно его рассмотреть.

Это был высокий человек, одетый в костюмные брюки и белую рубашку, перепачканную кровью. Его пиджак валялся на полу в холле. Привычным глазом она мгновенно оценила его одежду. Костюм хорошей марки, но прошлых сезонов, а вот обувь подкачала. Хотя… бренд его мокасин, перепачканных черноземом, сложно было определить. Возможно, тоже не дешевка с рынка.

«Не бедствует, но и не шикует», – подумала она и поморщилась: опять забылась и задела ладони.

– Проходите, молодой человек, – взмахом руки пригласил парня отец. – Простите, не знаю, как вас зовут.

Спаситель усмехнулся уголками губ, уверенно сделал два шага вперед и протянул широкую ладонь.

– Петр. Петр Никитин.

«Господи! Ну и имечко! – скривилась Лиля и… потеряла к спасителю интерес. – Фу, деревенщина какая-то!»