Первобытный страх

Натанцевавшись, они вернулись к столику, музыка отошла на второй план, а в стороне слышалось общение ди-джея с публикой. Пока тот, импровизируя, продолжал разогревать толпу, к четырем подругам подошел молодой человек. Холодным и максимально грубым голосом он произнес как можно громче:

– Могу ли я угостить столь ярких девушек шампанским?

– Мы все лесбиянки, так что отвалите, пожалу… – Настя присмотрелась к потемневшему из-за освещения клуба лицу, и на её физиономии появилась улыбка. – Владик, это ты?

– Мне-то уж и не знать о вашей ориентации…

Все девушки узнали этого приятного наглеца, попытавшегося изобразить голос серьезного мужчины. Он без приглашения пододвинул стул из-за другого столика и, усевшись, признался:

– Вы до сих пор дружите?! Я удивлен. Думал, ваша банда рассыплется в прах после ухода из спортшколы…

Ему не требовалось одобрения для простого общения, ведь девушки воспринимали его как общего друга, несмотря на то что он побывал в разное время в романтических отношениях с тремя из них. Катя же не поддалась обольщению и тем многим словам, которые впечатлили бы любую, но, видимо, из-за рационального склада ума, не её. В результате своего простого, приятельского балагурства парень всегда оставался тем, с кем желание общаться было всегда.

В дебрях воспоминаний о спортивном прошлом он упоминал, что когда-то также был подающим надежды участником этого движения, но взросление и сменившийся жизненный ориентир убили в нем талантливого спортсмена. Девушки после этих слов переглянулись, и весь поданный позитив, в совокупности с легким сожалением, материализовался в приглашение в их будущую экспедицию. Молодой человек не смог отказаться от предложения «тряхнуть стариной» и с большим удовольствием согласился. Они обговорили необходимое для подготовки время и обменялись номерами телефонов. После чего продолжили отдых.

Глава 4.

На следующее утро в доме Кати раздался телефонный звонок. Звук, будто застрявший в голове между сном и явью, безумно раздражал всё еще не проснувшуюся девушку. Спустя некоторое время по непрекращающемуся звону Катя поняла, что отца в доме нет. Пришлось приложить усилия для подъема. Дотянувшись до трубки, она хриплым голосом произнесла:

– Да, я слушаю.

– Девушка, вы забыли поставить оценку одному гиду…

Несмотря на похмелье, она моментально оживилась, услышав знакомый мужской голос… Это был Александр. Тот, чьё внимание было неожиданным, но безумно приятным.

– Я бы с удовольствием это сделала, будь ты у меня на виду во время отъезда.

Он усмехнулся.

– Признаюсь, я не ожидал, что вы так рано уедете… Особенно если учитывать ваше состояние. – Кате стало немного стыдно оттого, что в данный момент она так же, как и в прошлый раз, чувствует недомогание после вечеринки. – Если ты только что проснулась, я могу позвонить позже, – почувствовав осиплость в её голосе, предложил парень.

Девушка взглянула на часы. Они показывали 11:15.

– Вчера засиделись, а сегодня я с трудом глаза открыла. Но ты… ты не помешал, тем более уже реально пора вставать, – будто волнуясь, сказала она.

– Славно. Я только что прилетел в Москву и с удовольствием встретился бы с тобой вечером. Ты… как на это смотришь?

– Я не против.

– Хорошо, тогда я забронирую столик, и мы поужинаем.

– Отличная идея.

– Ну всё, договорились, – Алекс улыбнулся. – Как оформлюсь в гостинице, перезвоню.

– О’кей.

Как только он положил трубку, Катя тут же слезла с кровати и с ликующей гримасой запрыгала по комнате. Завидев свое отражение в зеркале, она резко остановилась, присмотрелась и протяжно произнесла:

– Вот это да-а-а. – Растрепанные волосы, мешки под глазами, непонятно как смытая косметика и помятая кожа на щеке были зрелищем не из приятных. – Надеюсь, к вечеру я успею…

В это время Алекс с основным потоком людей направился к выходу из аэропорта. Он пересек центральные двери, и к нему совершенно неожиданно подбежала женщина.

– Сынок, сынок, я так рада видеть тебя, – обнимая ошарашенного Александра, произнесла та. – Мне столько нужно сказать тебе…

Взгляд женщины был направлен прямо в глаза парню и выражал настоящую материнскую любовь.

– Мама? Я тоже рад, но ты должна находиться в больнице. Ты… – он поднял глаза, осматривая окружение, – сбежала?

– Это не имеет значения. Послушай, у нас мало времени…

Александр, понимая, к чему клонит его мать, решил оглядеться по сторонам более внимательно и тут же заметил припаркованный у тротуара фургон клиники. Двое крепких мужчин выходили из кузова и присматривались к прохожим.

– Я понимаю, тебе не нравится там, но благодаря специалистам ты идешь на поправку. Поэтому тебе, наверное, не стоило покидать клинику, – боясь как-то задеть, говорил он.

– Моё здоровье не зависит от их инъекций. Послушай меня, сынок, послушай внимательно и запомни: ни при каких обстоятельствах не спускайся, не думай даже соваться туда, иначе смерть тебе, родной мой. Запомни, что я говорю: не ходи туда с ними, – повторила она и, сомневаясь, что он её послушает, продолжила: – Вспомни мои слова, когда окажешься перед бездной земной. Пообещай, что вспомнишь.

– Мам, ты идешь на поправку, я это вижу, и тебя наверняка скоро выпишут… но только если ты перестанешь сбегать. Дай им помочь тебе.

– Это не имеет никакого значения. Ты должен мне пообещать! – настойчиво сказала она.

Александр опустил голову, затем медленно вновь поднял глаза на мать.

– Хорошо, мам, но ты тоже должна пообещать мне кое-что…

– Всё, что угодно, дорогой.

– Постарайся больше не сбегать…

В этот же миг Анну подхватили под руки два санитара. Смятение и стыд охватили Алекса, вызывая тошнотворное чувство предательства: он хорошо видел подкрадывающихся сотрудников клиники. Вдобавок ко всем мерзким ощущениям его поражал сам факт, что родную маму схватили двое мужчин и, крепко сжимая, поволокли к фургону. Ему хотелось раскидать этих амбалов в стороны, но он прекрасно понимал, что это всё во благо её же самой. Стиснув зубы, он проводил их до санитарной машины. Она не кричала и не сопротивлялась, а лишь смотрела на Александра, выискивая понимания в его глазах.

– Сынок, – почти прошептала она, оказавшись у фургона, – ты не должен спускаться туда.

– Я люблю тебя, мам, и обязательно скоро навещу. И постараюсь привести свою девушку, её зовут Катя, – торопя события, признался Алекс.

После произнесенного сыном имени взгляд матери моментально сменился на панический. И как только она хотела что-то выкрикнуть, дверь фургона резко захлопнулась, а оттуда послышался душераздирающий крик:

– Нет, нет! Отпустите меня! Он должен выжить!

Из машины вышел старший санитар и сразу заговорил с Александром:

– Приносим извинение за случившееся…

– Что вы с ней сделаете?

– Сейчас ей вколют успокоительное, а когда приедем, продолжим лечение. Уверяю, что никаких проблем из-за побега у неё не будет. Мы заботимся о наших пациентах и о репутации нашего медицинского учреждения, поэтому применяем лояльные методы в устранении причин заболеваний… – После короткой паузы он не нашел слов, кроме как попрощаться. – Извините, но нам пора ехать. Еще раз прошу прощения за инцидент. До свидания.

Александр кивнул в ответ, отводя задумчивый взгляд в сторону. Вскоре фургон покинул территорию аэропорта.

Катя предупредила отца о предстоящем свидании в престижном ресторане. Дмитрий Викторович вполне одобрительно воспринял эту новость. Он имел представление о редком типаже парней, которые могут приглянуться дочери, и полностью доверял её выбору. При этом он также был осведомлен о большом количестве ухажеров, многие из которых были посланы куда подальше, и, зная её папу, им даже не приходило в голову настаивать на своём. И вот замаячил претендент на сердце дочери. После сообщения о свидании мужчина не выдал реакции, хотя на самом деле он мечтал познакомиться с её молодым человеком, чьё влияние остудило бы пыл дочери к экстриму. В остальном же, здравомыслие Кати не вызывало вопросов, и он даже не переживал за исход встречи.