Страница 2 из 12
– К-конечно, – прошлепал язык-предатель.
Это я такое сказала?!
Так, рука, ты почему нырнула в сумку? За перцовым баллончиком, надеюсь? Куда вытащила тетрадку?! Стой. Стой кому говорят!
Но меня не слушались ни руки, ни тетрадки. Мозги тоже не слушались. Потому что все ушли в волосы, как ехидно говорила старшая сестра.
Брюнетка на всю голову.
Родственнички поголовно были смуглыми, темноволосыми и с голубыми глазами, потому мое блондинистое и кареглазое рождение восприняли примерно так, как могли воспринять появление негритенка в средней полосе. Даже моя мама смотрела на меня с определенной неуверенностью.
Пока в голове вставали образы близких мне людей – один страшнее другого – и укоризненно грозили мне пальцами, Женя уже отошел вместе с моей тетрадью в сторону, где его поджидало несколько хихикающих девиц. Смотревших на меня, правда, оценивающе – они будто пытались понять, насколько я им соперница.
Едва удержалась, чтобы не показать им язык и постаралась мыслить здраво.
Почему он подошел именно ко мне? Ведь у нас есть Ленка, Алина. И Серега Тихорский со своим другом, которого я никак не могу запомнить – те тоже вечно сидят на первой парте. А Витек, этот тайный маньяк, который постоянно смотрит на меня глазами побитой собаки – почему бы у него не взять?
И тут я застыла. Даже булочка изо рта выпала и плюхнулась в остывший чай.
Ну конечно! Логично ведь!
Влюбился!
Сердце сладко замерло.
А сказать сразу не может – это чтобы не спугнуть.
Поэтому и нашел такой повод для того, чтобы подойти – наверняка переживает за меня, чтобы эти грымзы, что следят за каждым его шагом, не растерзали маленькую овечку.
Ах. Как это романтично!
Я счастливо улыбнулась и с долей жалости посмотрела на девчонок, щебечущих вокруг Принца. Они и не подозревали истинных причин его внимания, бедняжки. Все еще надеялись. Так что именам детей – зеленый свет.
Я ведь сразу поняла, что у нас все будет. Еще когда познакомилась с ним.
Точнее, с ним познакомилась моя юбка.
Как у моей обожаемой Бриджит Джонс. И пусть тетке было тридцать, она бы меня поняла.
Это чуть ли не первая неделя обучения была, и я приперлась – конечно же – в самой своей короткой юбке. Уже не помню почему, но, кажется, это была очередная нота протеста моим родственничкам. Как и универ.
Они все не могли поверить, что я сама – сама! – поступила на этот факультет. И ведь хватило проходных баллов.
– Анжелика – маркиза метрологов! – ржали они.
– Инженеров качества продукции, – бурчала я недовольно.
Недовольство мое тем было шире, что уже в первые дни я осознала, куда не следовало поступать блондинке самых гуманитарных параметров. Вот сюда и не следовало. Но признаваться в этом своей семейке – то есть расписаться в собственной глупости – я не собиралась.
И вознамерилась пусть и не понять ничего, но зубрить, зубрить, зубрить. Чтобы не вылететь.
А что из меня в итоге получится, было делом десятым.
В тот день я с тоской смотрела на расписание, не понимая даже половину слов, а потом медленно поковыляла в сторону нужной аудитории. Поковыляла потому, что туфли на мне были новые и жали безбожно. И вдруг дверь с противоположной стороны коридора открылась и появился ОН.
Божественный. Восхитительный. Настоящий принц, вокруг которого уже вились недопринцесски. С белокурыми локонами, обрамлявшими совершенное лицо.
Я приосанилась – мне ли не знать, что мужчины любят уверенных в себе? Расправила плечи, выкатила вперед грудь и пошла от бедра так, что только искры от каблуков не летели.
И сама не поняла как, но споткнулась и упала на колени.
А колени у меня были в колготках. Таких скользких и блестящих колготках с лайкрой.
И прям вот на этих коленях я, как Майкл Джексон, до него и докатилась по каменному полу. При этом моя юбка решила, что раз я Майкл Джексон, мне нет в ней нужды. И распалась точно по боковым швам.
Вот что бы вы сделали в этой ситуации? Особенно когда поняли, что принц ласково улыбается, а окружившие его девушки – противно ржут?
Я, вспомнив целый год на ниве стрип-пластики, изогнулась немыслимым образом, встала на свои ходули и пошла дальше, одарив принца недоуменным и чуть ли не брезгливым взглядом. Вроде того: «Я? На колени перед этим? ТАКИЕ меня не интересуют».
Сколько нервных клеток погибло, когда я стряпала это лицо, никто не знает. Но ради поддержания репутации мне пришлось делать вид, что я совсем не интересуюсь принцем, еще несколько недель. А к тому моменту, как я решила, что можно себе позволить снова влюбиться, он уже получил славу главного сердцееда и встречался с очаровательной рыжей и грудастой Настей.
Потом с черноволосой Никой.
Потом… Потом я не отслеживала. Задавила в себе все свои нежности и попыталась осмотреться. Ведь студенчество! Свобода! Молодость! Гормоны!
Но странно. Пусть у нас на факультете было поровну парней и девушек, но фактически посмотришь на этих парней – обнять и плакать. Может я и не была объективна – но какой может быть объектив, если именно здесь учился Женя Савченко?
Лучший на курсе, Мистер Университет, защитник баскетбольной команды…
Ах.
Так что пока мои сокурсницы встречались, влюблялись, расставались, мирились, я делала вид что жду трамвая, а по факту – ждала Женю. И дождалась.
Вышла из столовой улыбаясь во все свои многочисленные зубы.
Я – звезда!
Мир прекрасен!
Я чувствовала себя, как будто могу перевернуть Вселенную, как будто мне подчиняются все линии судеб, как будто я стала королевой в стране Грез…
Хрясь!
А-а-ааа!
Мамочки, как больно-то!
Я и не заметила, как врезалась в дверной косяк аудитории. Зашла, потирая шишку и злобно огрызнулась на бросившегося ко мне на помощь Витька.
Нет, меня не остановят какие-то двери и полоумные поклонники!
Вот так началась новая жизнь. В которой Принц подсаживался ко мне в кафе и брал лекции. В которой розовые облака попирали розовые слюни, а розовые очки не спадали с моего курносого носа. В которой розовая ручка писала на розовых листах лекции.
Я писала. Писала и отдавала. А в мечтах еще и отдавалась. Но мои мечты так и оставались мечтами. Потому что принц был очень вежлив и лобызал только ручку.
Ах, он хочет сделать это в первую брачную ночь! – трепетало сердце.
– Ему плевать на тебя, – припечатывала сестра.
– Может все-таки в секретари? – доканывали родители.
А я продолжала строчить и мечтать. Вот только на зубрежку времени не оставалось. Оно уходило на мысли о свадебном платье и картинки из журналов.
А то что мной не зазубрено…
Того не существовало. И я совершенно не учла, что на третьем курсе это обнаружится слишком легко. Потому однажды в шоке рассматривала результаты предварительных контрольных и списки кандидатов на «школу дурака».
Или дуры.
Я не просто была в конце – я была последней в списке!
И все потому что и правда не смогла ответить на вопросы, решить лабораторные и пройти тесты…
Была у нашего декана такая вот особенность. Гарри Поттера он очень любил. А может фильмы про американские колледжи. И начислял и убавлял баллы чуть ли не собственоручно за все хорошее – и плохое тоже. И выставлял на всеобщее обозрение. Ну а тех, кто по баллам оказывался дальше всех от первого места, сначала просто оставлял на дополнительных занятиях, в «школе дурака», как величали захламленную и никому не нужную аудиторию на краю Вселенной, где собирались хромые, косые, убогие лунатики.
И, судя по вывешенному списку, одна хорошенькая блондинка.
А из этой комнаты прямая дорога на отчисление… И не стоять мне в мантии ученого, не получать Нобелевской премии, не давать интервью в газету, о том что блондинки – тоже люди…
При мысли о последнем я взвыла.
Люди вокруг смеялись. И, кажется, показывали на меня пальцами. Может потому что надо мной загорелась огромна неоновая стрелка?!