Страница 10 из 13
– Ты забыла о смирении, сестра моя, – глубоким баритоном, подражая служителю церкви, произнесла я. – О покое и гармонии…
Курносая выдохнула и ускорила шаг, догоняя Старшую.
– Если ты будешь портить нашу репутацию… – многозначительно произнесла русоволосая.
– То ничего вы мне не сделаете, – с улыбкой закончила я. – Веди себя прилежно, сестра моя, и не поддавайся гневу. Это происки дьявола…
Русоволосая вздрогнула и поспешила покинуть моё дружелюбное общество.
Столовая располагалась в отдельной к пансионату пристройке. Деревянные массивные столы следовали друг за другом. Между ними ходили послушницы в белых передниках и с покрытыми волосами. Разносили обед, приборы, хлеб…
Старшая уверенно направилась к среднему ряду и встала у третьего от нас стола. Курносая и русоволосая сели по одну сторону, я на другую. Рядом со мной, на лавку, опустилась Старшая, хотя я видела, как девушку коробит.
Хмыкнула и взяла ложку.
– Ещё рано, – осуждающе произнесла курносая.
– Нужно дождаться, пока остальные займут места, а настоятельница благословит нас, – добавила русоволосая.
М-да… Приготовилась к мучительному ожиданию, хотя не сказать, что сильно проголодалась.
Почесала ладонь и вздохнула. Что ждёт после обеда? Надеюсь, молиться вместе со всеми не придётся…
Поскребла ладонь снова, но зуд только усилился. Опустила недоумённый взгляд, поднесла ладонь ближе к лицу и вскинула брови. Раскрасневшуюся кожу покрывала россыпь мелких водянистых прыщей.
Зуд стал нестерпимым. Рука сама потянулась и почесала ладонь. Через пару секунду прыщей стало в два раза больше. Они разрастались в геометрической прогрессии и перекинулись на пальцы.
– Та-ак… – сдерживая подступившую панику, протянула я и вскинула взгляд. Если эта какая-то зараза, то…
Девушка через стол от нас почесала нос. Щёки… Буквально на глазах, её лицо опухало, становясь похожим на спелый помидор.
Раздался торопливый стук каблуков.
– Пойдём со мной, – раздражённо-взволнованно произнесла подошедшая к нам мать-настоятельница. Её привычное спокойствие и равнодушие куда-то улетучилось.
Что на этот раз?
Хотела возмутиться, но благоразумно промолчала. На мои вопросы здесь вряд ли кто станет отвечать.
Зуд нервировал и вызывал почти болезненное желание почесаться.
Прежде чем покинуть столовую, мать-настоятельница забрала послушницу с распухшим лицом и ещё одну, которая тоже начала чесаться.
Так, значит дело всё-таки в зуде? Что это? Вспышка ветряной оспы? Какая-нибудь местная чесотка или…
От возникшей догадки стало нехорошо.
Настоятельница вывела нас на улицу и повела за пансионат по выложенной гравием дорожке. Цветущие клумбы источали поистине дивный аромат, но я искала похожие цветы на те, что были в корзине.
Нас привели в одноэтажное вытянутое здание, очень прохладное внутри. Стены – интересного жёлтого оттенка, воздух пропах… травами? Деревянные половицы скрипят под ногами… Лазарет?
Мать-настоятельница открывает дверь и впускает нас. В широком помещении с одним окном, стоит стол, за ним сидит женщина в бело-чёрной рясе, около стен стоят металлические койки. Три из них заняты.
Не успеваю толком понять, что происходит, как следом входит неуравновешенная. С корзиной цветов…
Сглотнула и ещё раз посмотрела на лежащих на койках девушек. Их лица мало отличались от послушницы, что стояла рядом и беззвучно обливалась слезами. Она кусала губы и с силой сжимала ладони в кулаки. Видимо, борется с зудом. Сила воли в таком случае вряд ли поможет, а вот антигистаминная или кортикостероидная мазь, может быть.
– Девочки сказали, что видели эту корзину у тебя в руках, – безапелляционно заявила неуравновешенная.
– И что? – не поняла я. – Это корзину послал принц. Там прилагалась записка…
Луэр переглянулась с матерью-настоятельницей и вручила корзину ей.
– Только не нюхайте, – строго предупредила она. – Уберите куда-нибудь до приезда Дознавателя.
– Дознавателя? – переспросила удивлённо, ещё не до конца понимая, что происходит. Нет, что дело в цветах – понятно, но…
Неуравновешенная вцепилась мне в руку, чуть повыше локтя, и оттащила в сторону.
– Эти девочки больны по твоей вине! – поразительно, как у неё выходит кричать шёпотом… – Что ты задумала, маленькая дрянь?!
Выдернула руку и набрала воздуха, стараясь держать себя в руках.
– Ищете виноватых, даже не пытаясь разобраться. Говорю же, корзину послал принц, там была открытка…
– Где она?! – глаза неуравновешенной лихорадочно сверкали.
– Э-э… я её это…
– Зачем бросила подарок от принца в коридоре, а не забрала к себе в комнату? – язвительно-издеваясь, процедила Луэр, пытаясь прибить меня взглядом.
Рука потянулась потереть глаза, но я вовремя её отдёрнула. Ещё не хватало, чтобы сыпь появилась на веках…
– Мне не нужен был подарок от принца, – тем же тоном отозвалась я. – И я здраво рассудила, что тащить цветы в комнату – плохая идея. Девочки не обрадуются. Кто просил их нюхать брошенные в коридоре цветы?
– А сама ты смотрю их нюхать не стала, – съязвила настоятельница.
– Я потрогала, – ответила невозмутимо и продемонстрировала раскрытую припухшую ладонь, усеянную прыщами.
Хотела объяснить очевидные вещи, но Луэр заткнула меня непреклонным жестом.
– Сейчас сюда явится имперский Дознаватель и Его Высочество, – холодно произнесла она. – И мы узнаем, дарил ли он тебе цветы, – это было произнесено таким насмешливым тоном, что у меня закрались сомнения.
Да и зачем бы принцу пытаться мне навредить?..
Глава восьмая
Меня усадили на стул в углу и оставили под присмотром сестры-настоятельницы, что хлопотала вокруг пострадавших девочек, пытаясь снять отёк и зуд примочками с отваром трав.
Покачала головой, не думая, что её попытки помочь увенчаются успехом и взглянула на собственную ладонь. Потрогала пальцами воспалённую кожу и поморщилась. Напоминает водянку у детей на фоне потнички, мелкие пузырьки, доставляющие дискомфорт и даже общее ухудшение самочувствия.
Девочкам правда досталось сильнее, видимо контакт с раздражителем был дольше. Их реакция больше похожа на отёк Квинке и ничего из гормональных или антигистаминных под рукой нет.
Может, попробовать дар? Хотя бы на себе.
Поднесла руку, как это делал магистр, и зажмурилась, мысленно приказывая:
«Вылечись! Стать здоровой. Вылечись немедленно или я тебя… отрублю!»
Угроза эффекта не возымела. Кажется, пузырьков даже больше стало.
– У вас есть лёд? – обратилась к сестре-настоятельнице, но она, эта снулая, тощего телосложения, женщина, напрочь, проигнорировала меня, продолжая бессмысленное занятие. Её припарки, что мёртвому капельница…
Дверь хлопнула, заставив меня оживлённо вытянуть шею.
Первой влетела неуравновешенная, придерживая края лилового платья. Чёрные кудри подпрыгивали, словно пружинки, а бледные губы нервно сжимались в тонкую линию. Кто-то опять на грани притворной истерики. Госпожа Луэр ещё… актриса.
Следом вошёл… ох… серьёзного вида мужчина. Такой, что Бог мужской красоты и харизматичности, если бы он существовал, то обзавидовался.
Заинтересованно склонила голову, едва сдерживая азартную улыбку.
Какие плечи, какие… скулы, губы, нос. А взгляд… мамочки, держите мой стул!.. Руки за спину, глаза блуждают по палате и натыкаются на меня. Невинный взгляд даже изображать не пришлось, я и так блаженно хлопала ресницами.
А чёрные, словно уголь, глаза тем временем внимательно меня изучили и потеряли всякий интерес. Вот так всегда…
За восхитительным мужчиной-мечтой-девичьих-грёз вошёл магистр. Он выглядел просто, но взгляд казался проницательным. Мы встретились глазами, и я сдержанно кивнула, приветствуя. А вот когда вошел венценосный пингвин, создатель арктических льдов… дышать стало труднее. Воздух разом потяжелел, а кожа покрылась мурашками.