Зажги свою звезду

Естественно, Грейнджер осведомилась, какого дементора здесь оказался Малфой, хотя в душе прекрасно понимала: в принципе, тот имел намного больше прав присутствовать на посиделках своих однокурсников-авроров, чем она сама. А потом её огорошили «забавной» новостью, что Аластор Муди додумался поставить Поттера и Малфоя в пару. Сперва Гермиона приняла это за не очень удачную шутку, но потом ей рассказали, с каким успехом оба уже успели справиться с их первым заданием, покамест только тренировочным.

В тот день Гермиона почувствовала себя не очень уютно и довольно быстро ушла, предоставив парням какую-то отговорку в виде библиотеки и необходимости разыскать информацию для работы. Никто не удивился, и ребята только кивнули, попрощавшись с ней.

Гарри проводил подругу до дверей, как всегда чмокнул в щеку, но когда Грейнджер напоследок обернулась, чтобы ещё раз одарить бывших однокурсников немного грустным взглядом, то безошибочно прочла по его губам: «Значит, в библиотеку. Похоже, в её бисерной сумочке этой книги не оказалось».

Грейнджер застыла на месте. Гарри сейчас на самом деле сделал в отношении неё саркастическое замечание? Впрочем, в тот день она просто ушла из бара, полагая, что в следующий раз все вернётся в норму. Но вот только после этого раза Малфой стал постоянно присоединяться к Поттеру и их компании.

Поначалу Драко по большей мере молчал, изредка ухмыляясь или отвешивая колкие замечания, чаще всего по привычке в отношении Гермионы. Ребята не вмешивались, считая его подколки безобидными, но Гермиона была уверена в обратном. Ведь он её по-прежнему презирал из-за статуса крови, что бы он там не наплёл Визенгамоту, а значит, не могли все эти шуточки быть беззубыми. Просто, хитрый волк прикрылся овечьей шкурой.

Аластор Муди все чаще взял в привычку ставить Малфоя в пару к Гарри, и Гермиона прекрасно понимала его мотивацию. Драко был одним из лучших учеников их потока, это Грейнджер помнила, и в принципе, из всех доступных Аластору кандидатов был самым логичным, чтобы заменить её саму.

Какое-то время Малфой и Поттер притирались друг к другу, но к огромному удивлению окружающих, это заняло далеко не так долго, как все предполагали. А потом курсы окончились, все парни перешли работать в Аврорат, и Робардс мгновенно сделал их теперь официальными напарниками.

В какой-то момент именно тогда Гермиона и вспомнила, как сильно настаивала шляпа на распределении Гарри на Слизерин. Самой ей, если уж говорить совсем начистоту, тоже было намного более комфортабельно среди в большинстве своём бывших студентов Рейвенкло в Отделе Тайн.

Рядом с Малфоем Гарри Поттер сперва практически незаметно, но потом намного более ощутимо менялся. Он начал точно так же отвешивать колкие замечания и острить. А ещё, по мере того, как его собственное доверие к Малфою возрастало, Гарри все менее был склонен останавливать Драко, когда тот подтрунивал над Гермионой.

И постепенно Грейнджер стала от них отдаляться. Поначалу новоиспечённый невыразимец, она просто вежливо отнекивалась от предложений присоединиться к ним, ссылаясь на дела, а однажды, войдя в бар после долгого отсутствия, чтобы присоединиться к ним во время очередных посиделок, просто отчётливо поняла, что ей нашли замену.

Гермиона не могла бы сказать, что в тот момент испытала ревность или обиду. Её логический ум мягко напомнил, что в принципе, Гермиона подобного давно ожидала.

Она ведь сама ушла в Отдел Тайн, тем самым отдаляясь от Гарри и избирая свой собственный путь. Поттер сделал то же самое, и уж такова жизнь, что его дорога каким-то образом стала общей с Малфоем. В тот день Гермиона развернулась на шпильках своих изящных туфель – мода стала новым увлечением Грейнджер, не без участия её новых сотрудников по Отделу Тайн - и вышла из бара. Тряхнув головой, девушка послала Гарри патронус, оповещая друга, что к сожалению вновь не сможет присоединиться к ним.

После чего Грейнджер быстро аппарировала прочь, совсем не заметив внимательно наблюдавшего за ней из-под сведённых на переносице светлых бровей Эрни Макмиллана. Впоследствии она всё реже встречалась с бывшими однокурсниками, а спустя несколько месяцев попросила, чтобы её направили в Прагу. Но это уже совершенно другая история, да и причины подобного решения были довольно вескими и не имели ничего общего с Гарри или Малфоем…

***

Едва Поттер и Драко покинули палату Гермионы, Гарри с размаху врезал кулаком в стену. Избранный никогда не был идиотом, и от его внимания отнюдь не ускользнуло, как после её перехода в Отдел Тайн, Грейнджер начала постепенно от него отдаляться, а потом и совсем исчезла из жизни. Гарри также прекрасно знал, что Гермиона практически не поддерживала отношений ни с Джинни, ни с Роном, ни с кем другим.

Поттера это на самом деле довольно-таки раздражало, но парень тогда решил дать подруге время вновь найти себя. Разумно предположив, что после всего, что их связывало в прошлом, Гермиона обязательно к нему вернётся, Гарри продолжал регулярно ей писать и приглашать встретиться, но девушка отнекивалась, ссылаясь на занятость. Поттер посоветовался тогда с некоторыми людьми и даже с портретами, мнению которых при их жизни безоговорочно доверял, и они были единогласны в своих рекомендациях: Грейнджер нужно время.

Более того, в какой-то момент Гарри задался вопросом, если его персона напоминает подруге о выборе, сделанном ею перед седьмым курсом, когда они отправились на поиски крестражей. Гермионе ведь так и не удалось вернуть родителям память. Обливиэйт был необратим, особенно такой сильный, как все заклинания, покидающие волшебную палочку его подруги, и самая яркая ведьма их поколения не могла этого не знать заранее.

Менталисты тогда только извинялись и пожимали плечами: если бы мистер и миссис Грейнджер были волшебниками, с ними можно было бы поделиться чужими воспоминаниями. Были даже способы сделать это так, что воспоминания потом воспринимались, как свои собственные, но родители Гермионы были магглами, а их дочь относилась к каждому своему заданию слишком ответственно. Магглорожденная волшебница слишком боялась, что Пожиратели Смерти их найдут, и не оставила даже малейшей лазейки, в результате сделав себя сиротой при живых родителях.

И вот Гермиона, наконец, вернулась в Англию, только Гарри слишком отчётливо понимал, что подруга вернулась не к нему. Немного грело сердце, что в минуту настоящего отчаяния Грейнджер все-таки попросила о помощи именно его, но одновременно сознание обливало холодной водой понимания: если бы её жизни не грозила опасность, Гермиона бы его не позвала.

Она ведь даже о своей беременности ему не рассказала. Неужели, настолько вычеркнула из своей жизни, пока Гарри слушался мудрых советов и «давал ей время»? Или решила, что не нужна ему? Он ведь не дурак и давно уже прекрасно осознавал, что Грейнджер начала отдаляться именно после того, как его напарником стал Малфой. И даже теперь она явно не собиралась изменить уже принятое решение «не навязываться».

Вот только Поттер больше не был мальчиком, и его отнюдь не устраивало, что Грейнджер каким-то образом уже всё решила за них двоих. Особенно, если это ни для кого не работает. А значит, сейчас его очередь принимать решения и ставить подругу перед фактом. Например, что Гермиона с ребёнком из Св. Мунго переберутся не в какую-то случайную квартиру, выбранную для неё агентом, а он заберёт её на Гриммо 12.

Правда, ему следовало предварительно уладить парочку моментов и промыть мозги одному старому эльфу-расисту. Похоже, Драко Малфой тоже пришел к аналогичному плану действия. Обернувшись к своему напарнику, он подмигнул:

– Ну, что, Поттер? Теперь мы на Гриммо 12?

– А ты там причем? – Гарри изогнул бровь. – Я пойду разбираться с Кричером, Малфой, тебе при этом присутствовать абсолютно не обязательно.

– Ты прав, не обязательно, – глаза Драко сверкнули насмешливым огоньком. – Но поверь мне, если я там буду, все пройдёт намного эффективнее и быстрее. Можем даже разыграть «хороший коп, плохой коп».