Побег из ада

– Дежурный передал, тебя вызывает комдив, Николай Иванович, – отряхнув, повесил на крючок.

– Не иначе поощрит, – высказал предположение Орешкин.

– Потом догонит и еще раз поощрит. – Забирай,– отодвинул документы.

– А почему нет? – уселся на стул сбоку заместитель.– Операцию провели тактически грамотно, считай без потерь. Да еще прищучили эсэсовского генерала и золотой запас.

– Ладно, поглядим, – встал из-за стола Лосев. Натянул хромовую куртку с фуражкой, взял с сейфа планшетку и покинул кабинет.

Спустившись вниз, миновав дежурного, вышел наружу. Дождь кончился, все дышало свежестью. На небе из конца в конец висела радуга. У открытого бокса водитель – сержант протирал тряпкой стекло «джипа».

– Заводи, Петрович, едем в штаб дивизии.

– Понял, – уселся за руль. Лосев устроился рядом. Зафырчал мотор, тронулись, покатили к КПП. Солдат поднял шлагбаум, выехали из части, водитель прибавил газу.

– Красивые все же здесь места, – озирая окрестности, сказал комбат.

– У нас не хуже, – отозвался водитель.

Был он родом с Белгородчины, возрастом за сорок и служил у Лосева автоматчиком еще в штрафной роте. После реабилитации остался с ним, пересев на «джип» и теперь исправно крутил баранку.

– Что домашние, пишут? – снял фуражку комбат.

– Угу, – переключил скорость.– На неделе получил от жены письмо.

– Ну и как они там?

– Тяжко. Отступая, немцы сожгли село, живут в землянках. Землю пахали на себе, с грехом пополам отсеялись.

– Как это на себе? – повернул голову комбат.

– Да как? Пять баб в упряжке, одна за плугом. Такие вот, дела.

Замолчали. Ровно гудел мотор, под колеса уносилась мокрая лента асфальта.

– Товарищ майор, – прервал молчание шофер. – Когда начнут увольнять в запас? Очень уж домой охота.

– Уже начали. Список батальона в дивизии. Ты там в первой очереди.

– Спасибо, – растроганно засопел носом.

Через полчаса въехали в Бреслау.

Штаб находился в центре в одном из уцелевших зданий. На площади пленные разбирали баррикады. Въехали в охраняемый двор, там стоял десяток автомобилей с мотоциклами, припарковались рядом.

– Жди меня здесь, – выпрыгнул из кабины Лосев и, одернув гимнастерку, направился к входу.

Миновав стоящего у двери часового, вошел внутрь, кивнув говорившему по телефону дежурному, взбежал по ступеням на второй этаж. Прошагав длинным коридором, и здороваясь со знакомыми офицерами, вошел в приемную доложился адъютанту.

– Присядьте – ответил щеголеватый, с усиками, капитан и снял трубку одного из телефонных аппаратов.

– Товарищ полковник, майор Лосев прибыл. Слушаюсь, – опустил на рычаг. – Обождите.

Лосев присел на один из стульев у стены, потянулись минуты ожидания.

Нового комдива не любил. Дивизию тот возглавил в январе 45-го, прежний, генерал-майор Круглов, ушел на повышение. С этим же отношение не сложились.

В отличие от Круглова, благоволившего штрафбату и считавшего его самым боеспособным подразделением, Шмыгаль, так звали полковника, окрестил его личный состав уголовниками. При первой возможности бросал в бой, рапорта Лосева о награждении отличившихся и реабилитации раненых подписывал со скрипом.

Как – то раз Лосев в сердцах высказал ему все, за что комдив хотел снять его с батальона. Отстояли начальник штаба и куратор из «СМЕРША».

Минут через десять из начальственного кабинета появился упитанный финансист с папкой, просеменив к выходу.

– Теперь вы, – кивнул адъютант на обитую черным дерматином дверь.

Встав, пройдя к ней, отворил.

– Товарищ полковник! – сделал несколько шагов вперед. – Майор Лосев по вашему приказанию прибыл, – поднял к виску руку.

Сидевший в дальнем конце кабинета под портретом Верховного комдив сдвинул брови. Был он лет на семь старше, с глубоко сидящими глазами и бритой головой.

– Ты что себе позволяешь, мать твою?! – грохнул по столу кулаком.

– Не понял? – в свою очередь нахмурился майор.

– С час назад мне звонил военный прокурор! За что изувечил польского офицера?!

– Не увечил. Чуть повоспитывал. Хамски себя вел, – глядя поверх головы начальника ответил Лосев.

– Издеваешься!? – налился краской.

– Попрошу на меня не орать, – тихо сказал майор. И было в его голосе что-то, отчего комдив сбавил пыл.

– Ладно, – буркнул, – езжай к прокурору. Разберусь с тобой позже.

– Есть, – развернулся через левое плечо и вышел.

В приемной выяснил у адъютанта, где находится гарнизонная прокуратура. Миновав коридор, спустился вниз.

Глава 3. Трибунал

«Военные трибуналы рассматривают дела, отнесенные к их подсудности «статья 27» Уголовно-Процессуального Кодекса РСФСР и соответствующими статьями Уголовно-Процессуальных Кодексов других союзных республик (статья 8 Положения о военных трибуналах и военной прокуратуре и статья 7 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 22 июня сего года. «О военном положении»).

Военные трибуналы округов, фронтов, флотов, армий и флотилий, кроме того, рассматривают дела, отнесенные к их подсудности Постановлением ЦИК Союза ССР от 10 июля 1934 года. (СЗ СССР, 1934, N 36, ст. 284).

Предусмотренные в статьях 8 и 9 настоящего Положения дела подсудны:

а) военным трибуналам при дивизиях – до командира роты включительно и приравненных к нему по служебному положению лиц;

б) военным трибуналам при корпусах – до командира батальона включительно и ему соответствующих лиц;

в) военным трибуналам при армиях (флотилиях) – до помощника командира полка включительно и ему соответствующих лиц;

г) военным трибуналам при военных округах, фронтах и флотах – до командира неотдельной бригады включительно и ему соответствующих лиц…»

( Из Положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий)

– Все было, как рассказали? – спросил, расхаживая по кабинету со скрипучим паркетом военный прокурор. Чем-то похожий на Кагановича, с брюшком и в звании полковника юстиции.

– Именно, – ответил сидевший за приставным столом Лосев.– Мои офицеры здесь не при делах.

– Ну-ну, – уселся напротив и забарабанил по столу пальцами. – Значит так. Сейчас пройдете в двенадцатый кабинет к следователю, он примет объяснение. А завтра пришлете офицеров, что были с вами. У них тоже.

– Вас понял товарищ полковник, – встал со стула. – Разрешите идти?

– Идите.

Нужный кабинет с табличкой «старший следователь Раткевич» оказался этажом выше. Постучав в дверь, вошел, доложился.

– Присаживайтесь, – холодно блеснул очками сухощавый капитан в габардиновом* кителе и с медалью «За боевые заслуги».

«И на груди его могучей, одна медаль висела кучей» промелькнуло в голове.

Сел на стул против канцелярского стола, со стопкой пухлых папок, выжидающе уставился на военюриста. Тот встал со своего места, извлек из открытого сейфа еще одну – тонкую.