Страница 46 из 114
Эти слова эхом разносились в его голове, ведь он и сам так говорил и думал, когда был в возрасте Захари. Встреча с Захари — это судьба. Как и татуировка Уоррена Киза.
— Ты так считаешь? Я, нет, — произнес он почти дружелюбно. И спустился по лестнице, а внизу еще раз обернулся в сторону Дерека. — Ты был бы поосторожнее с обвинениями, Харрингтон. Иногда бывает и обратка.
Вторник, 16 января, 13 часов 15 минут
Тед Олбрайт нахмурился:
— Твое выступление сегодня было не слишком удачным, Джоан.
Софи мрачно наблюдала, как он стаскивал с нее кольчужные чулки.
— Я тебе уже говорила, что этим должен заниматься Тео. У меня спина от доспехов разламывается. — Так же, как и голова. Не говоря уже о ее гордости. — Я пойду перекусить.
Она собралась уходить, но Тед вдруг схватил ее за руку.
— Подожди. — Хватка оказалась на удивление аккуратной.
Софи обернулась в ожидании нового спора:
— Что? — Она поморщилась, но замолчала, когда увидела выражение его лица.
Марта права. Тед Олбрайт — привлекательный мужчина, но в данный момент его плечи поникли, а лицо посерело.
— В чем дела? — поинтересовалась она чуть дружелюбнее.
— Софи, я знаю, что ты обо мне думаешь. — Он криво усмехнулся, когда она ничего не ответила. — И веришь ты или нет, я уважаю то, что ты этого не отрицаешь. Ты никогда не встречалась с моим дедом. Он умер еще до твоего рождения.
— Но о его жизни и карьере я читала.
— Ну, просто ни в одной из книг и статей не было того, каким он был на самом деле. Он вовсе не был сухим историком, — Тед произнес это слово тише, а потом улыбнулся. — Мой дед был… шутник. Он умер, когда я был еще маленькой, но я до сих пор хорошо помню, как он смеялся над комиксами. Bugs Bu
Софи какое-то время непонимающе смотрела на него. Она не знала, что сказать.
— Тед, полагаю, что теперь я немного лучше понимаю, что вы собираетесь делать, но… о, Боже, я — сухой историк. Этот костюм, эти экскурсии… для меня унизительны.
Тед покачал головой:
- Ты не сухой историк, Софи. Ты должна видеть лица детей, когда разговариваешь с ними. Они смотрят тебе в рот. — Он фыркнул. — Экскурсии будут проходить ежедневно в течение недели. Нам нужны деньги. Очень нужны, — тихо добавил он. — Все, чем я владею, я вложил в музей. Когда этот источник иссякнет, мне придется продать коллекцию. Я не хочу этого. Это все, что мне осталось от деда. Его наследство, его имущество.
Софи закрыла глаза и пробормотала:
— Дай мне немного подумать. А сейчас я иду обедать.
— Не забудь, в три у тебя «Викинги», — крикнул он ей вслед.
— Не забуду, — буркнула она. Ее мучила нечистая совесть и еще что-то, что она считала праведным гневом.
— Чао, Софи. Иди сюда.
Приветствие шло от Пэтти Энн, которая стояла у стойки администратора и шумно жевала жвачку.
Софи со вздохом пересекла холл. Сегодня Пэтти Энн попыталась вспомнить о своем бруклинском происхождении, но акцент звучал скорее, как из фильма о Рокки. Софи наклонилась над стойкой.
— Дай угадаю. Произношение суровых парней — легкодоступных девушек?
— Да. У меня назначена встреча, а для тебя пакет. — Пэтти Энн подтолкнула его к краю стойки. — Две посылки за один день. Это круто.
У Софи волосы встали дыбом.
— Ты видела, кто его принес?
Пэтти Энн слегка улыбнулась:
— Естественно. Одна дама.
Софи подавила желание встряхнуть девушку:
— А как звали эту даму? Ты знаешь ее имя?
— Естественно. — Пэтти Энн выдула пузырь из жевательной резинки. — У нее была очень длинная фамилия. Чиккотелли-Рейган.
Озадаченная Софи облегченно заморгала:
— Ты серьезно?
— Клянусь. — На губах Пэтти Энн появилась хитрая улыбочка. — Я спросила ее, не связана ли она с этим громадным, соблазнительным копом, а она ответила, что это ее брат. А потом она спросила меня, не Софи ли я.
Софи втянула голову в плечи:
— Пожалуйста, скажи мне, что ты сказала "Нет".
— Конечно, я сказала "Нет". — Пэтти Энн фыркнула. — Я хочу играть интересные роли. Не хочу тебя обидеть, Софи, но ты — не слишком интересная роль.
— Хм… спасибо, Пэтти Энн. Это придает мне оптимизма.
Пэтти Энн задумчиво склонила голову:
— Странно. Именно так она и сказала. Эта дама.
Софи заочно полюбила сестру Вито за одну лишь эту фразу.
— Спасибо, Пэтти Энн.
Когда Софи оказалась в своем темном кабинете, она закрыла дверь и тихонько рассмеялась. Пэтти Энн далеко не глупа. Она, наверное, великолепно сыграла бы Жанну д'Арк. Жаль, что костюм рыцаря великоват. Она с улыбкой села за стол и раскрыла пакет. И уставилась на содержимое. Что это, карандаш? Нет, не карандаш. И тут она поняла, что именно ей прислали. Она вытащила серебряный цилиндр и большим пальцем нажала на кнопку сбоку. Верхняя часть цилиндра уехала в сторону, загорелся красный свет и раздался жужжащий звук.
Это игрушечный вариант нейтрализатора из фильма «Люди в черном» — «блестящая штуковина», с помощью которой можно стереть память. У нее загорелись глаза, когда она поняла, что это означало. Вито Чиккотелли снова предлагал ей начать игру.
В коробке лежала записка. Почерк женский, а вот текст нет. Брюстер — козел. Забудь его и смотри вперед. В. Постскриптум вызвал у Софи широкую улыбку. Не забудь солнечные очки, а то ослепнешь, и это не подействует. Корявая стрелка указывала на край страницы, Софи перевернула. Я все еще должен тебе пиццу. Пиццерия в двух кварталах от Уитмен-колледжа, что совсем даже неплохо. Если хочешь взыскать свои долги, я жду тебя там после семинара сегодня вечером. Софи положила записку и нейтрализатор обратно в коробку, устремила взгляд в пустоту и задумалась. Напряженно задуиалась. Она хотела пиццу. Но задолжала Вито Чиккотелли и кое-что другое. Софи посмотрела на часы. Между «Викингами» и вечерним семинаром оставалось не так много времени, но она сделает все, что сможет. От Брюстера Вито не получил никакой информации. Этого и следовало ожидать. Она дала имя Брюстера, чтобы успокоить свою совесть.
Но Этьен Моро дал ей ценную подсказку. Где-то в этом мире пропавший антиквариат менял своего владельца. Наверное, в Европе. Но что, если нет? Если владельцы давно перебрались в Америку?
Этьен не знал того умершего мужчину, как не знал и других главных европейских спонсоров мира искусства и антиквариата. Он не из тех людей, которые придают большое значение богатству и влиянию. Но она знала, кто мог ей помочь. Софи подумала о своем биологическом отце. Алекс имел хорошие связи в социальных и политических кругах, хотя его положение всегда нервировало Софи. Ее замкнутость частично объяснялась неприязнью мачехи к внебрачному ребенку, которым ее муж обзавелся в Америке. Но в основном это связано с неразберихой, которая царила в семье Анны и Алекса, поэтому к помощи прямых родственников Софи прибегала крайне редко, только в исключительных случаях. А сейчас как раз исключительный случай. Речь шла о человеческих жизнях. Значит, она еще раз воспользуется влиянием отца. Естественно, Алекс это одобрил бы. Возможно, кто-то из его старых друзей знал покойного итальянского антиквара, чья коллекция частично исчезла, или знал семью этого человека, его связи. И если она, пусть и с трудом, чему-то и научилась в своей жизни то одному: никогда нельзя недооценивать сплетни. Софи открыла записную книжку и отыскала страницу, на которой Алекс Арно записал номера своих друзей, «чтобы Софи не была одинокой в Европе, когда его не станет». Уже тогда он тяжело болел. Она знакома с этими людьми с детства, и каждый из них уже несколько раз предлагал ей помощь. Теперь она в ней нуждалась.