Тафгай

Первым вышел на эту подачу двухметровый рижанин. Он несколько раз постучал мячом в пол, чтобы проверить прыгучесть кожаной сферы. Затем подкинул её и смачно влепил натренированной ладонью.

— Аут! — Успел крикнуть я, обратив внимание на траекторию подачи.

И вся наша задняя лини разом присела, чтобы мяч случайно никого не зацепил. Благо я оказался прав. Однако наша подача так же улетела за пределы площадки. И вообще начало партии вышло ничейным и нервным. Из-за большого желания мячи летели, что у нас, что и у них либо в сетку, либо в «молоко».

Зато сразу стало понятно, что большинство зрителей на балконе вверху, и на скамейках внизу — болеет за нас. Точнее против конструкторов. А за нас были — моя персональная болельщица Света, жена и пятеро ребятишек связующего игрока Валеры и физорг Самсонов. Куда ему деваться? Он по нашим результатам потом отчёт будет писать. На скамейке я также заметил своего соседа по комнате Василька, который «поедал» глазами принцессу Снегирёву и немного переживал за своих коллег. Кстати о принцессе, она почему-то несколько раз гневно посмотрела на меня.

«Смотри, опять смотрит, — забубнил голос в голове. — Подай, как следует! Не будь тряпкой!»

«Не трещи под руку!» — разозлился я на себя, подбросил мяч и, разбежавшись, залепил мощнейшую силовую подачу по диагонали. Практикант перворазрядник на той стороне площадки успел лишь чуть-чуть дернуться, прежде чем волейбольный снаряд попал ему в грудь.

— О-о-о! — Захлопали зрители в зале.

— Счёт 5–4, подача ремонтников, — сказал судья на вышке.

— Ванечка давай ещё! — Взвизгнула эмоциональная дочка физорга Светка.

«Специально для персональной болельщицы», — подумал я, поднимая мяч с пола.

«Смотри, как у нашей кобылки бровки удивлённо поднялись! — обрадовался голос не моего разума на реакцию принцессы. — Долбани ещё раз. И клинья можно подбивать!»

— Клинья, клинья, воткнуть бы одно в тебя, — пробубнил я под нос, и снова, разбежавшись, подпрыгнул и как из пушки выстрелил в ту же первую зону.

Под вторую подряд силовую подачу практикант уже успел подставить руки, но и это ничего не решило. Потому что мяч отрикошетив улетел на балкон, где им немножко поигрались и зрители.

— Счёт 6–4, подача команды ремонтников, — улыбнулся судья.

— Ванюша молодец! — Не скрывала восторга Света.

— Дави конструкторов! — Кто-то гаркнул с балкона.

— Я тебе подавлю! — Ответили ему с другого края чей-то басок. — Соберитесь мужики! Давай за наш КБ!

Конструктора быстро перекинулись парой слов и чтобы взять третью мою силовую подачу отступили на пару метров назад. Я, обстучав об пол кожаную сферу, задумался на пару секунд, затем подкинул мяч на ход, разбежался и выполнил аккуратную подрезку. Планер сначала пролетел по пологой траектории и камнем юркну вниз, только-только миновав сетку. Само собой этого никто из команды КБ не ожидал.

— Да-а-а! — Вскрикнули все мои партнёры по команде.

— Дави! — Перекрикивая аплодисменты, добавил перцу всё тот же неуёмный болельщик.

— Семь — четыре, — сказал судья. — Тайм-аут взяла команда конструкторов.

Мы встали в кружок, где просто подбодрив друг друга, сделали по нескольку глотков воды. Лично я принёс на игру фляжку с кипячёной водой. Семьянин Валера предусмотрительно захватил термос с теплым без сахара чаем.

— Ну, красавцы! — Вклинился в кружок физорг Самсонов. — Мужики, нужно обязательно дожимать интеллигенцию, дожимать!

— Так это, Олег Палыч премию бы нам подкинуть, — заулыбался неформал Коля.

— И премия будет, и закуска в раздевалке, — горячо зашептал физорг. — И победа за нами тоже!

— Пошли на площадку, победители, — хмыкнул я. — Ещё играть и играть.

Хоть я и сомневался, однако первую партию мы дожали. Знатно я «помучил» конструкторов на своей подаче. Правда и рижанин нас «помучил» на своей. Но последний в партии мяч, который самоотверженно вытащил из аута ПТУшник Кирилл, я засандалил практикантам-перворазрядникам в высоком прыжке с разворота.

— 15–12, смена площадки, — подвёл черту первой партии беспристрастный рефери.

В перерыве к нам подошёл двухметровый мужик из команды заводоуправления, мастер спорта из Ленинграда, пожелал удачи и пожал мне руку.

— Чё это он? — Удивился ПТУшник Мефодий, который в миру был просто Миша.

— Ясное дело, — ответил за меня Колян. — Хотят, чтобы мы в финал попали, где легко разделают нас под орех.

— А нам и второе место будет нормально, — выскочил неожиданно сбоку Самсонов, и что-то записал себе в маленькую книжку. — Всё так и задумано.

Я стёр пот полотенцем с лица и увидел перед собой Свету.

— А я причёску новую сделала, — улыбнулась она, хвастаясь завитыми волосами.

— Зря, — пробурчал я. — Тебе, когда волосы прямые, больше идёт. Мужики, пошли на паркет!

Я бросил полотенце в сумку, и чтобы не видеть капризное личико персональной болельщицы посеменил на площадку.

«Не слушал меня, — забубнил голос в голове. — Вот теперь познакомься, Попадосий Попадосович Попадосов, собственной персоной. Груди — нет, задницы — тоже. Отменяй кино на сегодня!»

«Не визжи под руку, — шикнул я. — А то я, назло тебе, с ней после кина целоваться ещё буду».

«Прощай авторитет», — загрустил голос.

Первой подачей во второй партии я сразу решил исполнить планер, чтобы сыграть максимально надёжно. Я не стал делать большого разбега, отошёл на три шага, подбросил мяч и подрезал аккуратно во вторую зону. Это та часть площадки соперника, которая находится у сетки слева от меня. И вдруг на мяч бросился двухметровый бывший игрок рижской «Радиотехники». Он, вытянувшись как удав растянулся на паркете, просунул под мяч внешней стороной ладонь и чётко принял мою коварную подачу. Мячик подлетел вверх ближе к центру, где его подбросил метров на пять связующий игрок. И пока кожаная сфера описывала высокую дугу в воздухе, рижанин успел встать, и, выпрыгнув так, что верхний край сетки стал ему по грудь, хлёстко влепил по бедному мячу. Волейбольный снаряд почти вертикально воткнулся в нашу половину поля.

— Чё это они так разозлись? — Поинтересовался Колян у меня.

— Тоже премию пообещали, — пробормотал я.

— Сколько? — Оживился ещё один неформал Толя.

— Сейчас мало не покажется, — ответил я. — Встали, держим приём — внимательно! — Я громко несколько раз хлопнул в ладоши.

Не знаю о чём говорили в перерыве ребята, играющие за конструкторов, но долбить они принялись нас с первых подач второй партии основательно. Лишь чудом на моей подаче мы держались, проигрывая всего три четыре очка. И ближе к концу второй партии, при счёте 13 — 9, я взял тайм-аут.

— Если сейчас подачу не поднимем, то всё — писец, — тяжело выдохнул я, так как напрыгался уже вдоволь. — Нельзя дать им выиграть вторую партию.

— Да ладно, эту отдадим, следующую возьмём, — махнул рукой пацифист Николай.

— Если они эту партию возьмут, то игру "поймают" и дожмут нас на классе, — высказался молчун Валера.

— Всё правильно! — Сказал своё слово ещё один волосатик Толя. — Сейчас встали, взяли, забили и добили. А если тебе, Колян, премия не нужна, то так и скажи. Лично я себе уже новые «пласты» Роллингов присмотрел.

— Где? — Сразу заволновался Коля.

— Места знать надо, а не хлебалом щёлкать, — хмыкнул Толя.

— Ну, давайте мужики за Роллинг Стоунз! — Я протянул руку, чтобы на неё сложили свои пятерни все игроки нашей команды. — Ай кэнт гет ноу сэтисфакшен! Ай кэнт гет ноу сэтисфакшен!

— Коз ау трай энд ай трай энд ай трай энд ай трай! — Заголосили хором неформалы с ПТУшниками, лишь Валера озадаченно почесал свой затылок.

— Всё, пошли! — Крикнул я.

Подача от какого-то практиканта вышла на редкость сложной. Однако Мефодий прыгнул в угол как вратарь Лев Яшин и одной рукой выбил мяч в сторону сетки, где ещё один прыжок совершил доигровщик Толя и отбросил кожаную сферу в район шестой зоны под мой убойный пайп. Хлёсткий удар и мяч со звонким шлепком воткнулся в незащищённое место противоположной половины площадки.