Страница 13 из 110
— Отец! — раздалось сбоку. Мюи… Не заметил, как она подошла. — Не трожь чужака! Сегодня он спас нас. А еще он лекарь. Залечил руку Кинреку. Вон! — она указала на возчика. Тот, как и другие, смотрел на нас. — Покажи им!
Кирек поднял забинтованную ладонь.
— Мне лучше, господин, — сказал торопливо. — Почти не болит. Лекарь дал мне лекарство, обещал еще.
— Ладно, — сказал брент. — Гош помог, и я сдержу обещание. Заплачу ему за напиток, и пусть уезжает. Слушайте все! Идем собирать добычу. С наемников снять все, с сына глея — доспехи и оружие. Одежду не трогать. Не хочу, чтоб меня обвинили в разбое. Вы, — он указал на возчиков, — можете взять себе кое-что из одежды. Остальное грузить на повозки. Пошли!
Возчики загомонили и побежали к побоищу. Клай с воинами двинулись следом. Вид у них был довольный.
Я оперся на бортик повозки. Пронесло. Вот ведь народ! Помогай таким! Едва не зарезали. Надо было сигать в кусты. Эх, жаба, жаба! Я поискал глазами и нашел кег. Подошел, скрутил пробку и плеснул в стакан от души. Глотнул. Крепкий сэм скользнул в пищевод и растекся внутри теплом.
— Не злись на отца! — Мюи встала рядом. — Он ненавидит колдунов. Они извели мою мать — наслали порчу. Мать заболела и умерла. Отец хотел их поймать, но они сбежали. Говорили, их натравил глей.
Весело тут у них. И зачем я влез? Ладно…
— Покажешь свое оружие? Хочу посмотреть. Они там нескоро.
— Идем! — сказал я.
Мародерство шло долго. Обобрать столько трупов — это время. Возчики сбили в табун трофейных быков. Их расседлали, упряжь сложили в повозку. Навалили с верхом. В других лежали оружие и доспехи. Поверх кегов бросили одежду. Та была в крови, но это никого не смутило. Возчики щеголяли в обновках. Выглядели довольными. Теперь они в сапогах, узких штанах и куртках. Вместо суконных колпаков круглые шапки, как у господ. А то, что в кровавых пятнах — пустяк. Отстирают.
Раздетые трупы стащили с дороги. Мажору одежду оставили. Ему даже прикрыли лицо тряпкой, прижав камнями от ветра. Дюлька сказал мне, что так принято. Благородный труп, тьфу! Я закопал бы его по пояс посреди дороги и выкрасил бронзовой краской, чтоб все видели. Сволочь! Погубил столько людей. Хотя те знали, на что шли. И кому служат…
Я в этом празднике не участвовал. Объяснял Мюи устройство карабина и пистолета. Дал подержать их в руках, подарил девушке патрон от ТТ. Здесь можно. Полиция не найдет, срок не выпишет. Подарок был принят и спрятан в кошель на поясе. Заодно я снарядил магазины и присоединил их к оружию. Девушка забросала меня вопросами. Где я живу, откуда прибыл, есть ли семья? Любопытная. От прямых ответов я уклонился. Посетовал на слабое знание языка. Говорил я и вправду плохо. Понимал легко, а вот сказать затруднялся. Непривычный к местным звукам язык цеплялся за зубы, вместо слов шла каша. Понимали меня через раз. Я сказал, что живу далеко, в эту местность попал случайно. Никого здесь не знаю, денег нет. Но у меня был товар, и я предложил его бренту. Получу деньги, а дальше будем решать.
Мюи объяснение не понравилось. Она сморщила нос и ушла к табуну. Вернулась на пегом некрупном бычке. Спрыгнув, вручила мне повод.
— Это тебе. Подарок.
— Я не езжу верхом! — растерялся я.
— Ничего сложного! — возразила она. — Я покажу. Корова смирная.
Я буду ездить на корове? Дожил…
Мюи оседлала корову, помогла отрегулировать стремена. Корова вела себя флегматично. Ощутив меня на спине, она сделала шаг и шумно вздохнула. Дескать, нашли чучело на мои рога! Они у нее, кстати, были. Не слишком большие, но вполне грозные. Ковырнет раз — кишки наружу.
— Сожми ей бока! — велела Мюи.
Я подчинился. Корова пошла шагом.
— Потяни повод.
Корова остановилась.
— Захочешь повернуть, потяни повод с нужной стороны. Вперед!
Я сжал колени… У меня стало получаться. Корова шла, поворачивала, останавливалась. Мюи выглядела довольной. Она принесла ломоть хлеба и вручила его мне.
— Дай ей!
Я так и сделал. Хлеб корова сжевала, мыкнула и слегка ткнула меня рогом в плечо. Я испуганно отскочил. Мюи засмеялась.
— Это она признала тебя, — сообщила, утихнув. — Угощай ее чаще, и она станет тебя защищать. Это коросский кхар, они такие. Дай ей имя!
Я почесал в затылке.
— Буренка?
— Бюрьенко? — Мюи задумалась. — Странное имя. Но красивое. Мне нравится. Ей — тоже, — она указала на корову.
Та выглядела довольной. Я думаю, из-за хлеба, однако спорить не стал. Тем временем с мародерством покончили. Груженый караван тронулся в путь. Возчики шли рядом с повозками, клыкастые ехали впереди. Я двигался сбоку, Мюи ускакала к отцу. Было время подумать. Ситуация мне не нравилась. Клыкастые смотрят косо. Исключение — Мюи, но она здесь не главная. Сделка под вопросом. Эх, жаба… Что делать? Развернуться и ехать к проходу? Останавливать не станут. Хрен с ним, золотом! Я посмотрел в небо. Вечереет. До темна не успею. Ночевать в чистом поле не комильфо. На пути могут встретиться нехорошие существа. Я-то вооружен, но одинокого путника можно пристрелить из засады. И никто не узнает, где могилка моя…
Внезапно я разозлился. Чего я скукожился, в самом деле? Подумаешь, феодалы! Видали мы вас! Сколько я положил сегодня наемников? Двадцать точно, и один из них сын глея. Так что примите и распишитесь. Мои предки все из крестьян, «голубой» крови у нас не было. Но крестьяне в солдатских шинелях побеждали в войнах. Они совершили революцию, и дворяне им подчинились. О «голубой» крови забыли и старались не вспоминать. Дворянки шли замуж за пролетариев и почитали это за счастье. Потому что давало шанс. А я этим кланяюсь: «Господин!» Тьфу! Да пошли вы!..
В сумерках караван свернул в рощу и встал на поляне. Место явно натоптанное. Круги от костров, стопки хвороста. Неподалеку ручей, я заметил его с седла.