Страница 2 из 10
Проходят дни – сменяются, вчера ты был курсант,
Теперь к нам обращаются «товарищ лейтенант».
Уедем в дальние края, на карте не найти,
Судьба военная моя, нелёгкие пути.
С Чукотки и до Балтики, во все концы земли
Разъедутся романтики товарищи мои…
На песню накладывается ещё одна. Это, топая яловыми сапожищами, вышагивают курсанты младших курсов:
Идет курсант по городу,
По незнакомой улице,
И от улыбок девичьих вся улица светла…
Ну вот и всё. Сегодня по традиции мы передаём батальонную песню четвёртого курса нашим последователям – курсантам третьего года обучения. Впервые песню «Железная дорога» запели курсанты в конце шестидесятых. Это старая традиция нашего Краснознамённого училища.
Правда, старшие офицеры рассказывали, что раньше, в годы их курсантской молодости, пели «Широкая дорога». Но это ничего не меняет. Традиция есть традиция.
Сегодня последним на плац придёт наш выпускной курс. И после обще-училищной вечерней проверки, по дороге в летний клуб, мы батальоном споём только первый куплет, а дальше, как эстафету, слова песни подхватит третий курс, который, пристроившись к нашему строю, допоёт «Железную дорогу» до конца. Мы же, вольным шагом, прибавив ходу, отделимся от ритуального строя и пошагаем в клуб. С этого момента, они, курсанты будущего четвертого курса, становятся старшими.
Мы без пяти минут лейтенанты. Впереди государственные экзамены и выпуск. А там распределение по всему Советскому Союзу и не только.
Ну вот, опять чуть не отвлёкся от темы!
А где же наш служивый?
Пока я увлёкся воспоминаниями, он уже пробежал по спортивному городку. Курсант, раздвинув ветки орешника, ловко перебегает через центральную аллею. Но он петь «Железную дорогу» сегодня не будет, так как заступает в наряд дневальным по роте.
Днем же, наш курсант, был в Орджоникидзе. В самоволке. И вот теперь возвращается с небольшим опозданием.
Ой! Лишь бы никто не заметил его отсутствия-то. Ведь вылететь на гражданку за несколько недель до выпуска далеко не радужная перспектива.
Курсант Барсуков, спрыгнувший несколько минут назад из кузова грузовика, пригибаясь, пересекает городок с учебными классами и рыбкой ныряет в казарменное помещение. Он пробегает пост дневального и скрывается в проходе двухъярусных кроватей, заправленных белыми пикейными покрывалами. Быстро опускается на колени в проходе и прячет полевую сумку между сеткой кровати и подвязанным вещмешком.
– Тебя где черти полосатые носят? – раздается за спиной Олега голос.
Это дежурный по роте, его однокурсник, сержант Насыров.
Барсуков, поднимаясь и отряхивая колени, оправдывается:
– Ох, Салават, чуть не опоздал.
– Опоздал ты. Опоздал. Ткач за тебя на развод уже сходил. Бери штык-нож и дуй на тумбочку. Я ротному сказал, что ты ходил территорию принимать.
Сержант протягивает штык-нож Барсукову.
– Спасибо.
– Спасибо в стакан не нальёшь!
– Вечером, – хитро подмигивает самовольщик.
– Что? Привез, что ли?
– Ага. Только еле-еле нашёл. Везде борьба с зелёным змием. Все магазины виноводочные закрыты. Повсюду плакаты «Советский народ за трезвый образ жизни!», даже на заборе птицефабрики кто-то краской написал: «Мы за секс на трезвую голову!», – смеётся от своей же шутки-небылицы курсант Барсуков.
– Комбат сегодня на построении обрадовал, что выпускного вечера в ресторане не будет. Запретили. Коммунистическая Партия пить запрещает. Сухой закон в стране! Даже Петров из 11 роты свадьбу на сухую справлять будет, приглашения раздал землякам на комсомольскую безалкогольную свадьбу, – вздыхает Насыров.
Барсуков, надевая штык-нож на ремень, бурчит:
– Ну, меня-с не приглашали-с на лимонадную свадьбу, рожей не вышел, а выпуск я всё равно отмечу.
Неожиданно, словно свежий летний ветерок, в открытые двери летней казармы врывается песня. Это четвёртый курс, построившись в колонну по шесть, вышел на аллею.
– Китайцы пошли, – улыбается Салават Насыров.
– Пойдём, послухаем, – предлагает Барсуков.
Оба выходят на крыльцо. Присаживаются.
Казарма батальона последняя в цепочке строений. Дальше несколько учебных классов, а за ними училищный плац, на котором перед трибуной стоят ровным строем подразделения. Все ждут четвёртый курс.
Наш четвёртый батальон называют «Китайским», потому что в 1981 году набрали на сто человек больше положенного. Причиной перебора послужило то, что в Перми планировали на следующий год открыть военное училище. А чтоб организовать караульную службу, нужен был старший второй курс, который планировали собрать из курсантов Новосибирского, Саратовского и Орджоникидзевского училищ восемьдесят первого года набора. Но так как Пермское заведение не ввели в эксплуатацию, то мы так и остались «китайцами», дотянув почти в этом числе до выпуска.
Выпускной батальон шагает медленно, с достоинством, уверенно печатая шаг. Запевалы в двенадцать глоток, собранные посередине коробки в две шеренги, затягивают строевую песню:
Сквозь леса густые-е, топкие снега-а,
Шли полки на запа-ад по пятам врага-а.
Шли под грохот пуше-ек в буре и огне-е,
Шли и днём, и ночью, позабыв о сне-е.
Звучит размеренная пауза в четыре чётких строевых шага, и батальон в триста с лишним глоток подхватывает припев:
Шаг. Осталось нам немного,
Вдали виднеется она,
Железная дорога,
Родная сторона-а.
Квадрат желтого, электрического света, падающий из дверного проема на крыльцо освещает спины Насырова и Барсукова. Летают мотыльки. Стрекочут сверчки. Оба, сидя на ступеньках крыльца казарменного помещения, смотрят на проходящих строем мимо казармы их сокурсников. Проходящий с боку строя их командир роты капитан Янин кулаком грозит Олегу и Салавату.
– Расселись тут на крылечке, понимаешь!
Но курсанты, не обращая внимания на грозные сигналы ротного, продолжают заворожённо слушать песню проходящего мимо батальона.
Поют запевалы:
Он когда вернулся, не узнал села.
Хата материнская сожжена дотла.
Чёрный дым пожарищ застилает свет.
«Где ты? Где ты, мама?» Но ответа нет.
Батальон удаляется, подходит к входу на плац.
Когда-то курсанты в шестидесятые пели ещё один куплет:
Заметает вьюга дальние пути,
Девушки любимой парню не найти.
По щеке тяжёлая катится слеза…
Золотые косы, синие глаза.
Но со временем петь его почему-то перестали.
Строй будущих офицеров подходит к месту построения училища. Комбат, подполковник Усманов, командует:
– Ба-та-льон!
Песня внезапно прекращается, и четвёртый курс, чеканя шаг, входит на плац.
После проведения вечерней проверки «Железная дорога» будет передана третьему курсу. Третий её подхватит, и неписаная традиция продолжит свою жизнь.
Сегодня суббота. Батальоны после проведения вечерней поверки, идут в летний кинотеатр на просмотр художественного фильма. Репертуар курсанты знают наизусть, так как суровый начальник политотдела полковник Муравьев лично его подбирает.