Как быть нормальным

– Нет, я единственный ребенок в семье.

– Ну, по крайней мере, Вам не пришлось донашивать вещи за кем-то. Это неприятно, доложу. Не потому, что я брезглива, нет, скорее вопрос вкусовщины.

– Осмелюсь предположить, что твоя сестра не носила юбку-карандаш в восемнадцать лет.

– Верно. Хотя она училась на юриста, у них, мне кажется, это должна чуть ли не как униформа с первого курса. Но эта юбка – моя личная находка и гордость, на Асосе заказала. Вам нравится?

– Да, выглядит здорово.

– Спасибо. Ладно, про меня поговорили. Расскажите что-нибудь о себе, док, все-таки раскрываться совершенно незнакомому человеку не очень-то комфортно.

– Ты совершенно права. Беседа должна быть приятной и открытой в обе стороны. Так что я могу ответить на все твои вопросы. Тебя интересует что-то конкретное?

– Нет, нет, можно в общих чертах. Представьте, что подопытной крысе представляется ученый, который через пару минут устроит ей вивисекцию. Вот что бы он ей рассказал.

– Хм, меня зовут Борис Олегович Грайворонский. 36 лет. Родился в Москве. Отучился по специальности Клиническая Психология. Также прошел специальный курс по психоанализу и стажировку в Швейцарии. В разводе, есть ребенок. Дочь, пять лет. Зовут Алиса.

– Боже, как сухо. Я должна выворачивать всю себя наизнанку, а в ответ ― 36 лет, в разводе.

– Извини, не знал с чего лучше начать.

– Ладно, из Вас таким образом что-то бесполезно спрашивать. Да и некультурно как-то с моей стороны. Вы мне все-таки вопросы задаете наводящие, а я в ответ какой-то тупой пример с крысой. Извините.

– Ничего, это я сплоховал. Думаю, у нас будет время узнать друг друга. Разумеется, если ты посчитаешь наши встречи полезными для себя.

– Полезными… это, конечно, здорово. Не знаю, многое в этом мире полезно, но оно почему-то не пользуется особым спросом. Хорошо, если бы они были интересными, ну или хотя бы не скучными.

– Поверь, мне тоже не очень хочется просиживать бесконечные и бессмысленные часы.

Поэтому я постараюсь приложить все усилия, чтобы тебе не наскучили наши встречи. Продолжу с твоего позволения. Ты упомянула, что твоя сестра отучилась на юриста, но ты выбрала историю искусств.

– Верно-верно.

– Могу я узнать, чем ты руководствовалась при этом выборе? Тебе нравится искусство?

– Хм, ну против него я точно ничего не имею. Думаю, этот выбор я совершила как раз благодаря старшей сестре. Я смотрела, что она там изучает, почитывала из любопытства ее учебники. И скажу честно, док, большего мрака я в своей жизни не видела. Какое-то бесконечное количество бессмысленных слов, сухих словосочетаний, монструозных абзацев, которые бесконечно ссылаются сами на себя. И все это с таким ужасно-серьезным выражением лица. Дело же не только в терминах и постулатах, дело в людях, которые всем этим занимаются. Меня Маша брала пару раз вечером на встречу с ее одногруппниками. Боже, какие же они все были… Я даже слово не могу подобрать. Отстойные… не, не описывает всю полноту ощущений. «Обсосные» можно сказать? Да, вот это уже ближе к истине. «Обсосные и скучные». А когда они хотели растрястись, немножко повеселиться – тогда прямо какой-то кромешный ад начинался. Не в плане какого-то непотребства или разврата, не. Они были на это неспособны, как будто бы Господь бог, если дает способность разбираться в этих бесконечных ссылках и процессах, то забирает возможность чувствовать нерв веселья. Так что во время этих встреч я либо сидела, закрывая рукой лицо, чтобы скрыть насколько высоко закатились мои глаза, либо выискивала портал в ад, чтобы как можно скорее провалиться на месте. В общем, насмотревшись на это все, я испугалась настолько, что решила выбрать нечто диаметрально противоположное ― идти в искусство. Рисовать и танцевать меня особенно никогда не тянуло, так что оставалась только теория.

– А что ты можешь сказать о своих одногруппниках?

– Гордо заявить, что они не обсосные я, пожалуй, не решусь. Но с ними бывает весело, этого не отнять.

– Лиза, можешь ли ты сказать, что нашла среди них друзей?

– Пожалуй, на данный момент я так сказать не могу. Но, возможно, еще рано, даже год не пошел. Хотя может за такой срок друзья уже могли бы и завестись. Док, сколько нужно времени, чтобы завести друзей, согласно вашей психологической науке?

– У психологической науки нет точного временного интервала, чтобы стать с кем-то друзьями. Это базовая социальная вещь. Сколько нужно времени, чтобы узнать основные вещи, составляющие основу отдельно взятого человека, понять его темперамент, оценить интеллект, выделить особенности в поведении?

– Да, пожалуй, за год можно было бы и управиться. Даже за не полный. Что ж, значит, друзей я в своем круге пока не нашла. Но может в будущем что-то поменяется, посмотрим.

– А со школьными товарищами ты поддерживаешь связь?

– Ой не, там тоже были неплохие ребята, но наши пути разошлись еще в школе. Просто пересечься с ними вечерком еще было вполне терпимо, но вот полноценная дружба – уже за гранью. А меня вот что всегда интересовало: есть ли у психоаналитиков друзья? Вот у Вас есть друзья, док?

– Все мои друзья отошли бывшей жене.

– Не поняла.

– Когда мы разводились, она сказала, что друзей мы должны разделить, поскольку ей будет неприятно, если они будут общаться одновременно и с ней, и со мной. А я так устал от всех этих тяжб, что просто согласился с ней.

– Какой-то маразм. Но вообще я не об этом. До развода, как я поняла, у Вас были друзья, личные или общие с женой, не важно. И вопрос в том, как Вам удавалось дружить и оставлять всю свою психотерапевтическую сущность за гранью дружбы? То есть наверняка Вы сидели и смотрели на них, вычитывая поведения и формулируя диагноз? А потом нет, нет, но еще и давали какие-то свои мозгоправные рекомендации? И как они реагировали на это?

– Ты представляешь, словно психотерапевты все время находятся на приеме. На самом деле это не так. Думаю, бывает определенный период во время обучения в университете, когда молодые врачи пытаются применять свои знания, как ты выразилась, «вычитывая» окружающих. В то время кажется, что обрел какие-то суперспособностями, которые дают тебе ключ к понимаю всех и вся. Но это чувство быстро оборачивается разочарованием. Во-первых, потому что ты быстро понимаешь, что знаний, которых ты успел к тому моменту получить в университете, явно недостаточно для формирования корректного заключения. А во-вторых, действительно люди не любят, когда о них стоят теории без их ведома. Вещь очевидная, но ее приходится узнать только на личном опыте. Мне она стоила пары друзей и нескольких перспективных романтических отношений. Так что теперь, как говорится, я не применяю магию вне Хогвартса. Разумеется, если кто из моих друзей спросит профессионального совета, то я постараюсь его предоставить при условии, что у меня действительно есть вся информация, и этот совет действительно необходим.

– А если прямо видно, что человеку нужно вправить мозги и устроить интервенцию?

– Это скорее вопрос дружеских взаимоотношений, и он не имеет непосредственного отношения к психотерапии. Некоторые считают, что друзей необходимо поддерживать, несмотря ни на что. Я так не считаю. Другу можно высказать свои опасения, а вот прислушиваться или нет― это уже личное дело каждого.

– То есть, если Вы выскажете мне свои опасения, то выбор прислушиваться или нет останется за мной?

– Разумеется.

– Хорошо, тогда будет интересно послушать Ваши опасения на мой счет.

– Если они будут, Лиза. Сегодня мы просто познакомились, какие-то выводы делать еще рано. Даже грубые намеки на эти гипотетические выводы сейчас преждевременны. Время сегодняшнего сеанса подходит к концу. Готова ли ты продолжить наши беседы в дальнейшем?

– Да, можно. Все прошло не так ужасно, как я себе представляла.

– Большое спасибо за такую оценку. Возьми, пожалуйста, мою визитку. Если захочешь, чем-нибудь поделиться – то не стесняйся, можешь написать или позвонить.