Страница 7 из 9
Гена хранил у себя забытые всеми факты. Помнил, как по улице Пушкина мимо кинотеатра «Спартак» ходил голубой трамвай, что во время переезда из Евпатории в Симферополь ему было четыре года, дворник запирал на ночь ворота, и во двор в ночные часы можно было проникнуть только со смежной улицы через проходной подъезд. Однако, по утверждению матери, трамвай, действительно проходивший по улице Пушкина, Гена видеть не мог, потому что этот трамвайный маршрут был ликвидирован еще до Гениного рождения; ворота во двор ему приснились, а в год переезда из Евпатории ему было не четыре, а пять лет.
А теперь, через тридцать лет, он сходит с ума в другой стране. Чем же, если не безумием, можно объяснить, что совсем не помнилась причина развода с Леной.
Как вообще он здесь оказался?!
Между тем причина была, и скрывалась, конечно, не в том, что Гена был сионистом. Просто искал другой жизни, и нашел её в этом опалённом краю вместе с новыми людьми. Нашёл Гришу, Софу с Мордехаем, неудавшегося режиссёра Валерку, жена которого работала теперь в сопровождении. Жил здесь и старый Генин друг – музыкант, Мишка Зигельшифер, который открыл ресторан и, преуспев, купил новую красную «Мазду».
Реальность вторглась в сон звонком булочного шефа. Гена почти отослал его ко всем чертям, когда вспомнил, что приближается зарплата. По мановению руки кухня недружелюбно осветилась дневного света лампой, а чайник свистнул и выплеснул на пол излишек ночного кипятка.
Салон Фиата оказался более дружелюбным, по сравнению с квартирой, по крайней мере, эта крошечная территория принадлежала только Гене. Но и здесь возникала необходимость соблюдения правил, нарушение которых вело к вторжению внешних сил. Выезжая со двора, он едва не столкнулся с проезжавшим мимо джипом. Очнувшись ото сна, Гена включил фары, но было поздно, – джип стоял поперёк пути, из машины выскочил маленького роста израильтянин и, размахивая руками, стал кричать, что ночью без света в этой стране никто не ездит.
– Всё, бэседер9, я включил свет, освободи дорогу, – сказал Гена. Но человечку что-то было нужно. Он достал сотовый телефон, и недоверчиво оглядел Гену снизу вверх:
– Ну что, как я тебя?
Гена высказался по-русски.
– Ладно, поехали, – сказал карлик девчонке. – Как я с ним, правильно?
Из окна отъезжающего джипа усмехнулись девичьи глаза. Возможно, прозвучавшее выражение было известно их обладательнице, во всяком случае, Гену приятно поразило его собственное неравнодушие к тому, как она оценила ситуацию.
Двигатель заглох. Гена повернул ключ, стартер щёлкнул, Гена снова повернул, стартёр снова щёлкнул и после паузы сработал. Машина завелась. Это был Фиат, купленный у солдата из бригады Голани. На обоих бортах большими чёрными буквами было написано FIAT-127. Служил он верно, только печка отказала, однако, благодаря жаре, ремонт её смысла не имел.
Тихие и узкие улочки Раананы, обрамлённые деревьями и кустами бугенвилий, сонно сопроводили машину на центральную улицу, затем Гена проехал под десятком равнодушных светофоров, пересёк шоссе и въехал на стоянку при супермаркете напротив Кфар-Сабы. Посередине стоянки стоял небольшой грузовик с распахнутыми створками задних дверей. Вокруг него суетились развозчики булочек. Владелец булочного бизнеса, Рои, своей бородой и короткими ногами напоминал раскормленного фокстерьера, на которого натянули шорты и футболку. Рои протянул Гене конверт с зарплатой. Гена вскрыл его, пересчитал деньги, затем спрятал конверт в карман, снабжённый большой пуговицей, которую позавчера крепко пришил.
– А ты хотел бы так? – спросил Гену владелец Шкоды с разбитым фонарем. – Я имею в виду, ты хотел бы получать булочки к завтраку прямо под дверь? Булочки плюс молоко. Жить где-нибудь на берегу озера, и булочки под дверь каждое утро
– С молоком? Или бананово-клубничным напитком?
– Можно и с апельсиновым соком.
– Кофе в постель, вот что я люблю.
– А булочку круглую или длинную?
– Треть багета с маслом и сыром.
– Неплохо.
– Да, совсем неплохо.
– И кофе со сливками.
– Йом шиши!10 – заорал Рои, проходя мимо. Он торопил развозчиков, – перед субботой работы больше обычного, заказы особенные: пироги с маком и финиками, яблочные рулеты, соки, молоко, шоколадные напитки.
– И чтобы на том озере жил партнёр для игры в Го.
– Чево-о?
– Да это я так. Про путь один, на нем чай пьют…
Разъезжая по сонным улочкам Од-а-Шарона11, Гена не спешил. Он отлично знал свой маршрут. Ему была знакома каждая выбоина на дороге, по которой он ездил почти два года.
На одной улице в кустах у мусорного бака проживал рыжий кот, который забрался однажды на запах через раскрытое окно. Он распотрошил несколько пакетов и объел бутерброды. Это случилось, когда Гена забежал в подъезд, чтобы развесить на ручках дверей пару заказов. По возвращении было обнаружено истерическое метание животного в поисках выхода, со свирепым выражением и кусочком колбасы в зубах. Когда дверь, наконец, открылась, рыжий прыгнул и, разодрав сквозь рубаху Генин бок, смылся.
Спустя полгода осуществилась месть. Неприятель оказался дёрнутым за хвост в момент плотоядного наблюдения за кошкой, загнанной на дерево.
На следующий же день рыжий описал капот Фиата. Запах кошачьей мочи держался целый месяц.
Гена разговаривал сам с собой. Иногда он так делал, думая, что Бог слышит. Было решено, раз душа является частью божественного сознания, то ведется разговор одновременно и со Всевышним. Раньше Гена говорил о любви, а теперь всё больше о деньгах.
Однажды прозвучала в уме просьба о незначительной сумме.
Бог ответил: «Ты огорчаешь меня! Ну почему все люди так меркантильны!»
Гена воскликнул: «Боже! Дав нам жизнь, Ты лишил нас главного! Разве можно в этом мире поддерживать наши тела горением или хотя бы тлением без денег?!»
И тогда Он спросил: «Как ты думаешь, вероятна ли жизнь человека без души?»
«Конечно, – ответил Гена. – Достаточно посмотреть вокруг, чтобы убедиться в этом. Разве Ты не видишь, сколько жалких полутрупов тащат свои тела неизвестно куда?»
«Ты ответил на свой вопрос», – сказал Он.
Через день Гена выиграл в лото незначительную сумму.
Надо было миллион просить, – подумал Гена. Подумал и обнаглел.
Сначала робко, но потом смелее Гена бросал Ему вызов. Покупая лотерейный билет, он говорил:
«Даю Тебе шанс, если не поможешь, выкручивайся со мной Сам, как знаешь». Ожидая карающей руки, Гена, как виноватая собака, весь сжимался и смотрел одним глазом куда-то наверх, но ему пока сходила с рук даже матерщина в Его адрес.
Бог не наказал, просто замолчал и отвернулся. И тогда Гена подумал, что не стоит тратить на Великую Пустоту слова, которые настолько же пусты, как Сама Пустота. Да и что есть на самом деле слово, если не продукт жизнедеятельности нервных клеток, которые мечут потенциалы направо и налево. «Тебя нет», – сказал он и вдруг захотел дать кому-нибудь по морде. Тут же почему-то почувствовал себя очень несчастным, потому что вспомнил малиновый закат и подвешенные высоко в небе перья облаков, вспомнил ощущение теплоты во всём теле и чьи-то слова, произнесённые то ли рядом, то ли внутри:
«Я существую…»
И пустота наполнилась, появились и стали жить в ней какие-то силы, в их противоборстве рождались желания, в большинстве своём не исполняемые, и снова хотелось кричать «Тебя нет!», и снова хотелось всё разрушать.
И всё-таки Гена помнил, как по улице Пушкина мимо кинотеатра «Спартак» ходил голубой трамвай, что бы там не имела против этого факта мама. И он помнил, что в год переезда из Евпатории ему исполнилось четыре года.
Так или иначе, это была зима.
Пусть это будет зима, потому что, если Гена не стоял, закутанный в шарфы, в бархатном пальтишке со смешным названием «капюшон» на замерзшей луже, покрытой выпуклыми росчерками льда, и воздух не был синим от мороза, то всё происходившее в действительности ему только приснилось, а значит, и сегодняшний день через столько же лет может оказаться точно таким размытым и неконкретным, как дни, оставшиеся в детстве, и вся жизнь, таким образом, может быть поставлена под сомнение.
9
Порядок.
10
Пятница.
11
Город, недалеко от Раананы.