Станкевич

Станкевич, как и другие студенты, искренне уважал и любил своего профессора, готов был слушать часами его интересные и содержательные лекции. Что, собственно, и было. Объединяли учителя и ученика не только наука и искусство, но и литературное творчество. Надеждин, как уже отмечалось в одной из предыдущих глав, был замечательным публицистом, литературным критиком и редактором. Ему, едва ли не первому, и приносил свои сочинения Станкевич.

К 1835 году в «Телескопе» и приложении «Молва» Станкевич опубликовал ряд своих поэтических и прозаических произведений, среди которых стихотворения «Не сожалей», «Калмыцкий пленник», «Ночные духи», «Мгновение», «К месяцу» (перевод стихотворения Гёте). Все эти произведения разноплановые и неоднородные по жанру.

Например, «Не сожалей» — стихотворение философского склада. Поэт размышляет о судьбе одинокого человека, жизнь которого в одиночестве не может быть счастливой.

«Калмыцкий пленник» написан в жанре пародии. В нем он осмеивает бездарных сочинителей романтических поэм, эпигонов Пушкина и Баратынского. Вот заключительные строки:

Тема смерти и бессмертия звучит в его стихотворении «Ночные духи». Гаснет алая заря, наступает ночь, и толпы духов вылетают из скал на одухотворяющую мир работу. Один дух — зажигать пламень в небесных безднах. Другой — карать злодеев, он осуществит также желания скупых и жаждущих роскоши и тех, кто испытал чары и разочарование в любви. Намерения третьего духа — внимать гласу веков в загробном мире. Возможно, в уста третьего духа Станкевич вложил мысли, особенно волновавшие его в тот период:

Перевод Станкевичем стихотворения Гёте «К месяцу» интересен тем, что переведенные стихи вскоре были положены на музыку известным русским композитором А. Е. Варламовым. Этот романс исполняется и в наши дни. Впрочем, вспомним его строки:

В стихотворении «Мгновение» автор ощущает свою причастность к сферам гармонии жизни всемирной. По его выражению, «священные мгновения» рождают поэтическое вдохновение, которое позволяет прозреть глубинный смысл земного бытия, обрести такие его ценности, как надежда, любовь, вера. Только тогда для поэта «стихают сердца муки», только тогда «в нем царствует гармония и мир» и в небе он зрит Бога:

Это напоминает известное лермонтовское «Когда волнуется желтеющая нива»: стихи Станкевича и Лермонтова близки не только по смыслу, но и по структуре. И в том, и в другом по четыре законченные строфы. Последняя из них скрепляет воедино запечатленные в трех предыдущих нечастые, но тем более дорогие моменты гармонии души и мира.

Впоследствии судьба этого замечательного лирико-философского стихотворения сложилась не совсем обычно. Спустя четырнадцать лет после его опубликования в «Телескопе» и когда Станкевича уже шесть лет не было на свете, эти же стихи, правда, с незначительными изменениями, появились в 1846 году в журнале «Репертуар и Пантеон». Только подписаны они были не Станкевичем, а неким А. Славиным. Вскоре известный журналист и редактор Панаев, знавший творчество Станкевича, в журнале «Современник» разоблачил литературного плутишку и едко его высмеял.

Вообще с сочинениями Станкевича происходили и другие, не менее странные истории. Одна такая история связана с известными реакционными журналистами Фаддеем Булгариным и Николаем Гречем. Этих литературных мошенников и патентованных доносчиков презирали, гнушались с ними кланяться на улицах, а тем более быть с оными в обществе.

В 1834 году в журнале «Сын Отечества и Северный архив», издаваемом упомянутыми Булгариным и Гречем, было напечатано стихотворение Станкевича «На могилу сельской девицы». Появление этого стихотворения в издании, к хозяевам которого Станкевич не испытывал ровно никаких симпатий, вызвало с его стороны, как автора, резкий протест. В открытом письме, адресованном редактору «Молвы», он сообщил следующее:

«Нет ничего неприятнее, как печатно говорить о мелочах, недостойных внимания читающей публики. Но я поставлен в это положение обязательностию издателей «Сына Отечества и Северного Архива», поместивших стихи мои в № 16 своего журнала за нынешний 1834 год. Стихи эти отосланы были несколько лет тому назад к покойному О. М. Сомову вместе с другими, давно напечатанными в «Литературной Газете» и «Северных Цветах». Не думаю, чтобы г. Сомов отдал их г. Гречу при своей жизни (тем менее, отказал в духовном завещании); иначе, для чего печатать их по прошествии нескольких лет? Наследников покойного я не имею чести знать, точно так же, как и отношений, в каких они находятся с издателями «Сына Отечества и Северного Архива»…

Чтобы предупредить недоразумения людей, которым знакомы мои литературные мнения, я должен сказать, что стихи помещены в «Сыне Отечества» без моего ведома и даже против моего желания: зная настоящую цену своим детским опытам, теперь я не решился бы их печатать.

Прошу вас… дать место письму моему в «Молве» — хотя, признаюсь вам, — входя в первый раз в литературные сплетни, я подписываю под ним мое имя с тем же почти неудовольствием, с каким видел его в журнале, издаваемом гг. Гречем и Булгариным. Н. Станкевич».